Убийство на Неглинной - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/98
- Следующая
– Пейте воду, хорошая, – предложил Рафалович. – Или, может быть, желаете чего-нибудь покрепче? Хорошей водочки, например?
– А вам известен мой вкус? Нет, водочки не хочу. В поезде выпью, отряхнув прах, так сказать. Но вы не ответили.
– Просто так, – усмехнулся Рафалович. – Я не рассчитывал на дальнейшие встречи. Такой ответ вас устроит?
– Вполне. Значит, сочли свою миссию выполненной? Поторопились. Хочу вас проинформировать. Как раз перед отъездом, беседуя со своим начальством, в частности с Меркуловым… Вам известна эта фамилия?
– А как же! Константин Дмитриевич. А ведь вы, Александр Борисович, у него начинали. В городской прокуратуре, да. И не так давно, я вам скажу, каких-то пятнадцать лет назад. Да-да… Для вас – целая жизнь, а для меня – только срок. Так что вы хотели рассказать?
– Мы обсуждали новое постановление, которое должно вот-вот быть принято Государственной Думой. Речь в нем идет об освобождении от ответственности лиц, помогающих следствию, в тех случаях, когда они сами преступили закон и могут быть привлечены к уголовной ответственности.
Рафалович поиграл бровями, покачал головой.
– Я полагаю, это разумное решение, – сказал он. – Есть только одна опасность, знаете какая?
– Хорошее дело может утонуть в словопрениях?
– Вот именно. Но это шаг. И решительный. Я слышал о нем. Но видит Бог, не хрупкая надежда на мудрое решение Государственной Думы заставила меня сегодня снова назначить вам встречу…
«Вот ведь, подлец, как излагает!» Турецкий с удовольствием отхлебнул из стакана порцию ледяных пузырьков.
– Давайте говорить откровенно, Ефим Юльевич. Я знаю, что для вас не являюсь Бог весть каким авторитетом. Но есть же Вячеслав Иванович. Кстати, мой большой друг. Вам не любопытно, как посмотрит он на подобные фокусы? Вы же знаете его характер?
– Ну… я не думаю, что у Вячеслава Ивановича появится желание шантажировать старого человека, – попробовал отшутиться Рафалович.
– Не знаю, не знаю. Это уже вопрос его совести… Так вот, именно в этой связи у меня и возникло желание еще раз встретиться с вами. Ну, хорошо, считайте, что это вы назначили мне свидание. Не будем мелочиться. Итак, о наших встречах знают четверо: трое здесь и один в Москве. Это было, повторяю, одним из условий Грязнова. Поэтому я и веду себя с вами достаточно откровенно. Что хотел бы получить и от вас.
– Слушайте сюда, Александр Борисович, я тоже говорил вам, что у вас имеется удивительное свойство – убеждать собеседника. Уже убедили. Я вас внимательно слушаю.
– Что же, давайте к делу. Подтвердилось одно из моих предположений: соседи Новикова опознали среди гостей, собравшихся у него в ночь его гибели и обладающих весьма дурным вкусом, вашего рыжего Копера. Это то, что касается самого убийства. Выстроив определенную цепочку, следствие пойдет следом за киллерами…
Турецкий подумал: известие о том, что один из киллеров – женщина, не пройдет незамеченным. И если завтра об этом узнает прокуратура, то послезавтра будет знать уже полгорода.
– …тем более что все те же соседи по дому опознали и их по представленным фотороботам. И знаете, что самое интересное? Один из них, тот, кто, собственно, стрелял, оказался… женщиной!
– Не может быть! – воскликнул Рафалович. И этим абсолютно искренним восклицанием выдал себя. Александр Борисович понял, что старик видел убийц. Но видел – вовсе не значит, что направлял их руку.
– М-да… – задумчиво протянул Турецкий. – Жаль, исключили из нового УК статью сто девяностую – недонесение о преступлениях, а то бы вам светило до трех лет…
– И правильно сделали! – неприятно засмеялся Рафалович.
«Важняк» испытующе посмотрел на него.
– Не надо так глядеть, – хмуро продолжил старик. – Новый УК я не хуже вас штудировал… О чем я? Да, мне их описывали. Но никакого отношения ни к каким убийствам, терактам я не имею. У меня имеются на сей счет и свидетели, и прочее, – словом, железное алиби. Слушайте. Вы ищете причину. Она перед вами, – он показал рукой за стекло машины. – Этот город. Порт. Акционерное предприятие «Озон». И прочее и прочее. Недели две назад, насколько мне известно, на обеде в Коммерческом клубе Михайлов не дал слова, нет, но достаточно твердо пообещал, что Божье отдается Богу, а кесарево – кесарю. Другими словами, обнадежил наших местных коммерческих волков и пообещал не лишать их большой жирной кости. А уже неделю спустя все вышло наоборот. Москва предложила продать «Озон» известному вам коммерческому банку «Универсал». Вот именно, все тому же мистеру Потапову, который еще недавно был вице-премьером, а после положил глаз на сибирскую энергетику, а теперь – на наш Питер. Помните смешной старый анекдот? Цыперовича спрашивают в компетентных органах – это когда цены на машины подняли, – может ли он купить «Волгу»? А он отвечает: вообще-то, наверно, могу, только зачем мне все эти причалы, эти пароходы, эти лишние заботы! Так вот, Цыперович не мог, в силу понятных причин, а Потапов может. И заметьте, в силу тех же самых причин. Потому что за его спиной все те же компетентные органы. Но это так, действительно к слову. Паника, я вам скажу, была. Грядет банкротство, все акции черту, извините, в задницу! Ну лично я свои деньги не вкладывал, так это – я! Когда наносится урон одному человеку – виновного бьют по морде, даже убивают. Время видите какое? Эпоха отморозков! А когда на мели оказывается целая стая? Как вы думаете, какое решение может прийти в их дурные головы первым? Ну да! И опять-таки в наше жестокое время, когда уже ничто ничего не стоит, разве сложно сделать приличный заказ? Вот они и сделали. Я, конечно, не могу сказать со всей уверенностью, но полагаю, что исполнители, раз уж мы выяснили про них, прибыли оттуда, где они были знакомы с Новиковым. То есть из Москвы, а точнее, из нацистского варианта пресловутой «Памяти». Дальнейшие их контакты были только с самим Новиковым. К тамбовским ребятам сам он никогда не имел никакого отношения. Это все братки Касыма. А вот Копер, этот идиёт Феодосий, лично мне говорил, что давно и напрочь порвал отношения с касымовской бригадой. Ну что вы на меня так смотрите?! Значит, врал. А ведь я его хотел к делу приспособить… прописаться помочь. Человеком стать. Вы его видели, нет? Рыжий, маленький, горластый, а бас, как, извините, у Рейзена. Ну а почему с Новиковым был знаком, так это и объяснять не надо: вместе воевали на юге. Вместе в Москве были. Только я не думаю, что это он стукнул его бутылкой. Новиков был крупный парень, а Феодосий – хиляк. Там же удар был!
– Откуда вам все это известно, Ефим Юльевич? – изумился Турецкий.
– Ну не надо, – поморщился тот. – Я спросил, мне сказали. Достаточно? А что касается самого Феодосия, так я только попросил доставить его ко мне, не больше. Я ему зла не желал. А мои мальчики опоздали. Поверьте, Александр Борисович, как на духу.
– Значит, полагаете, все те же касымовские сработали?
– Вот тут не знаю. Они молчат. Может быть, и москвичи. Говорите, женщина? Вот жизнь!…
Старик удрученно замолчал. Александр Борисович чувствовал, что интервью в принципе закончилось. Сказано и так волне достаточно. Чтобы знать все и не иметь концов. Вернее, один-то есть, но он в Москве. Это – киллеры. Он и она. Тетка заявила, что, судя по тому, как он обнимал ее, естественно, если это были именно они, вполне могли быть любовной парочкой. Или мужем и женой?…
Оставался последний вопрос: кому нужна была дезинформация в газете о причастности к убийству лидеров тамбовской группировки?
Рафалович снисходительно посмотрел на Турецкого и пожал плечами:
– Если из того, что я рассказал, вам ничего неясно, тогда извините, уважаемый Александр Борисович. Можете передать мое почтение вашему другу Вячеславу Ивановичу. Ему сейчас там, наверное, как все равно на горячей сковороде, я понимаю. Но если он захочет прислушаться к мнению одного старого человека, скажите так: Нечаев – это всего лишь продолжение. Это не конец. А начало у нас, здесь… Ну, как я уже заметил, вы ждете, что я вас отвезу в прокуратуру? А почему нет? Слушайте, вы мне правда симпатичны. Выпейте рюмку. Тут, знаете ли, есть даже бутерброд с икрой. Вполне приличной. И я с вами, немного…
- Предыдущая
- 37/98
- Следующая
