Надежда мертва (СИ) - Кин Алекс - Страница 13

— Как вы здесь оказались? Это поместье семьи Ван Штайн, сюда таких как вы не пускают, — Матиас встал и гордо выпрямил спину. Необходимо позвать слуг, чтобы они вышвырнули попрошайку за ограду. — Уходите или придется позвать стражников.

— Таких как я? — мужчина расхохотался. — Таких, как я, мальчик, не так уж и много. И, поверь, меня пускают везде, куда бы я не захотел попасть. Такие уж у меня привилегии. А ты значит — Матиас Ван Штайн, правильно? Где отец?

— Откуда вы знаете мое имя? — Матиас сузил глаза и попятился. От мужчины веяло опасностью. Может это убийца, которого наняла знать, чтобы разделаться с отцом? — Стража!

Матиас закричал, не дожидаясь ответа и тут же побежал к дому. Незнакомец продолжал хохотать, даже не думая догонять мальчика. А потом вдруг сорвался с места и в считанные секунды поравнялся с ним.

— Ты неплохо бегаешь, но неправильно переставляешь ноги. Я не попрошайка и не убийца, остановись, ты выглядишь глупо, — незнакомец продолжал хохотать. Он двигался так быстро и плавно, будто и не был человеком. Они вместе добежали до входа в поместье и только там остановились. Мальчик остановился отдышаться, а стража уже собралась рядом, прибежав на призыв юного мастера. Незнакомец, казалось, совсем не устал.

— Кто вы и что вы здесь делаете, — мистер Трумвиль вышел из дома и заслонил мальчика, встав перед незнакомцем. Стража уже наставила на него арбалеты.

— Миклош Бронте, охотник Священной церкви, прибыл по просьбе Альфонсо Ван Штайна, — незнакомец подмигнул мальчику. — Слышал у вас проблемы с ведьмами.

— Как я могу узнать, что вы тот, за кого себя выдаете?

— О, это просто, — охотник поднял руки, чтобы стражники знали, что он ничего не замышляет, а потом вытащил из ножен огромный топор, исписанный странными буквами, ломаными и неразборчивами, а также достал из-за пазухи письмо, скрепленное печатью Соломона. — Я пришел отсечь голову змеязыкой, во имя царя Соломона и во славу пресвятой Евангелины. Амен.

Дворецкий коротко кивнул и пригласил охотника в дом, а Матиас все не мог отвести взгляд от топора с письменами. Он читал о ведьмах и о том, как убить их. Читал о том, что священные топоры церкви, исписанные письменами, что звались "криками" — то самое оружие, что может поразить зло. И теперь незнакомец принес его в дом. В тот самый момент Матиасу больше всего хотелось взять этот топор в руки. А еще занести его над шеей той ведьме, что отняла у него мать и сестру.

День 10ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Медный район

Матиас сидел, с интересом рассматривая причудливый узор, который оставлял на окне бесконечный дождь. Пустота внутри разрасталась, вызванная миллионом вопросов, ответов на которые он не знал. Верный топор покоялся на коленях и он украдкой водил пальцем по вырезанным на рукоятке буквам, успокаиваясь. Странный обряд, проявившийся еще в детстве. Тем временем Игрин продолжал пыхтеть над ранами Бориса, который потерял сознание на кровати в углу комнаты. Вышибала выбрал хорошую гостиницу в Медном районе. Владелец почти здесь не бывал, а за звонкую монету не задавал ненужных вопросов. Чудом Борис смог вернуться к Красному дому, где его ждал Матиас. Охотник был тяжело ранен, похоже даже сам не осознавал насколько. Рваные раны в области живота и шеи, будто его старались проткнуть длинным, острым копьем. Правое ухо не переставало кровоточить и было разбито. Матиас даже не смог вытащить затычку, скорее всего он навсегда оглохнет. Все же охотник смог дотащить Бориса до "Морской", где их поджидал Игрин. Вышибала лишних вопросов задавать не стал, быстро нашел повозку и они отправились в гостиницу.

Борис постарался рассказать, что с ним произошло, но кровь не останавливалась и его лоб буквально горел от жара. Наконец, он потерял сознание. Матиас не пожалел эликсира и дал Игрину священных мазей, наказав обработать все раны, затем плотно обмотать их тканью. Ранения Бориса — явно не дело рук маленькой девочки. Тут была замешана настоящая ведьма, может даже несколько. И он точно использовал "крики", а значит должен был всех их убить, иначе и быть не могло. Но что-то явно случилось.

Матиас бросил тяжелый взгляд в темноту. Игрин закончил обрабатывать раны и сейчас повернулся к Матиасу, стыдливо пряча взгляд:

— Сделал, как мог, но он не дышит почти. Может за доктором послать?

— Спасибо, Игрин. Доктор нам тут не поможет, к сожалению. Ложись спать, Борис выкарабкается. Он сильный, ты не волнуйся. Лучше отдохни, завтра нам все твое стремление пригодиться может, — Матиас попытался улыбнуться. — Священная церковь по достоинству оценит твою помощь.

Игрин благодарно кивнул и отправился на кровать. Как только громила лег, сразу заснул. От него веяло солдатским прошлым, способностью засыпать и восстанавливать силы в любое удобное время. Матиас чувствовал, что этот мужчина привык следовать приказам и сражаться за доброе дело. Потому и решил примкнуть к охотникам. Да и ведьм он ненавидел. Попал бы он раньше в Священную церковь — из него бы вышел первоклассный охотник. Матиас невесело покачал головой и даже не сразу заметил, как Борис поднялся с кровати.

— Дай воды, — друг говорил тяжело и тихо, но Матиас тут же поднес флягу раненому соратнику.

Борис жадно глотал воду, закрыв глаза. Руки тряслись, а голова покачивалась. По всему телу ходила дрожь, которую он никак не мог унять. Разбитое ухо свидетельствовало о том, что он не успел вставить затычку, а значит услышал то, о чем кричали великие мученики, чьи души навсегда заточены внутри оружия, служившего лишь для того, чтобы истреблять змеиных выродков.

— Как чувствуешь себя?

— Хуже, чем выгляжу, — Борис благодарно протянул флягу. Руки продолжали трястись и он стыдливо спрятал их за спиной. Лег на кровать, стараясь успокоиться, но нижняя губа предательски тряслась.

— Что случилось? Твои раны — не похожи на раны от магии. Стражники?

— Наши опасения подтвердились. Охотники, признавшие Змея существуют. Я встретил Михаила Ставицкого, своего друга. Это он постарался, — Борис указал на рваные глубокие раны. Матиас молчал. Его ладони сжались в кулаки до хруста, а зубы во рту сомкнулись до скрежета. Борис лежал, ожидая закономерного вопроса. Как мог выжить его друг и охотник, которого убили ведьмы.

— Мы с тобой видели, как ведьмы забирают его, — процедил сквозь зубы Матиас. Они оба понимали, куда ведет эта беседа.

— Теперь он сражается с копьем в руках и коброй во рту. Сражается против нас, — Борис смотрел в потолок, не в силах принять, что охотник, который был ему как брат, стал отступником, открыв змею свое сердце. — Он силен, Матиас. Намного сильнее любого из нас. И это еще не все. Он не может противостоять "крикам" и я почти победил в этой битве.

— Тогда что тебя остановило?

— Она здесь, Айзек был прав. Высшая ведьма, которую мы ищем — она здесь, в Тарнеме.

День 10ый весеннего круга 214 года Р.С.

Тарнем, Клиника "Доброе сердце"

Секунды превращались в минуты, минуты — в часы. Время текло для молодого человека, что лежал на больничной койке, совсем не так, как для обычных людей. Его тело отказывало, отбрасывало дары, которые подарили ему змеи. Он сдавался, срывался, хватался за жизнь, но она старалась ускользнуть от него. Тело все еще билось об железный стол, стараясь побороть шрамы, оставшиеся от взрыва. Глаза закатились и давно уже не видели света. В ушах кричали снова и снова мученики Священной Церкви. Они молили его успокоить их, пожалеть, одновременно проклинали ведьм, обрекших их на страдания. Они заставлялил ненавидеть самого себя и молили искупить их участь. Мужчина хотел, жаждал отдать свою жизнь, отнять ее сам, только чтобы заставить их замолчать. Невыносимо было слушать их голоса, сводящие с ума и заставляющие сердце стучать все чаще и чаще. Он старался прошептать слова слабости, попросить, чтобы его убили и не давали больше мучиться. Но эти мольбы были слишком тихими, чтобы их услышать. Кобра, что жила в горле и владела сердцем, давно уже слилась с ним, а потому посылала успокаивающий яд по внутренностям человека, заставляя его успокоиться и впасть в сон. Змеязыкие владели поистине невероятными способностями. Поэтому он все еще был жив. Над ним трудились ведьмы. Три слабые, одна намного сильнее. Нагие, кружащиеся в танце и возносящие молитвы своему богу. Они воспевали Незримого Змея и складывали магические слова в длинные предложения, излечивая раны и прогоняя крики мучеников, что убивали в мужчине волю к жизни. То был ритуал, который не каждая переживет. Такова была цена лечения обращенного. Ритуал длился несказанно долго. Мужчина успел потерять счет времени, всецело отдавая себя на волю змеязыких. Уже давно он отдал свою душу и потерял свободу воли. Зато выжил. Последнее, что он запомнил, перед тем как наконец отключиться и впасть в глубокий сон — был рывок. Он дернулся всем телом, выхватывая жизненную силу из женщин, что окружали его. Он вдохнул её слишком резко, неумело, жадно и без остатка. Три мертвых тела упали вокруг него и лишь сильная ведьма осталась стоять, глядя на свою работу с нескрываемым удовольствием. Ритуал оказался успешным и ковен по достоинству оценит ее работу.