Дом лесника (СИ) - Грэм Анна - Страница 1

========== 1 ==========

— Говорящая у тебя фамилия. Охотница за головами, значит?

Облезлый мужик щербато лыбится, выцветший взгляд нагло лезет в распахнутый ворот куртки. Мерзко. Айле хочется выблевать свой скудный обед прямо на загаженный мухами стол, за который её любезно пригласили присесть. Придорожная лачуга у границы штата — эдакий супермаркет из дешевого самогона, бензина и боеприпасов. Хантер заняла стратегически верную позицию спиной к выходу, в случае если придется уходить с боем.

Заведением владел глава одной из местных банд. Здесь можно было пожрать, набухаться и снять изрядно потасканную шлюху, безмолвную, как кусок полена. В новом мире женщина не человек, а предмет торга, у Айлы же было преимущество — оружие. И она родилась в Чикаго.

Заказчик. Айла не спрашивает имён, владеть лишней информацией ей ни к чему. В голове пусто — спросу меньше. Она своё ремесло не забыла, а хэдхантеры нынче в цене.

— За поболтать плата отдельная. Кого ищем?

Мир вне Чикаго живёт по законам джунглей, и временное правительство — крысы, сидящее в подземных бункера —

никому не указ. На голых, отравленных радиацией землях ещё встречаются островки жизни — оазисы, за которые ведётся ежедневная борьба. Цивилизация откатилась к племенному строю. Люди сбивались стадами. Континент разделился на тысячи враждующих группировок, а жизнь превратилась в выживание. Борьба за территории, топливо и провиант стала смыслом и целью тех, кого ядерная пыль Великой войны не смела вслед за собой в преисподнюю.

За работу платили патронами, топливом, едой или чудом сохранившейся денежной бумагой — кое-где её по-прежнему принимали в надежде, что всё рано или поздно возвратится на круги своя.

— Имя не знаю, его называют Лешим. Он из ваших, чикагских.

Для остального мира Чикаго — серпентарий, город-эксперимент, где людей взращивали, как лабораторных мышей, расщепляя один ген за другим, словно, разделив людей по качествам характера, можно навсегда избежать насилия. Из города приносились лишь обрывки слухов вместе со случайно выпавшими оттуда «птенцами», удравшими дивергентами — какой-то неведомой местной дичью.

Воины, учёные, земледельцы, судьи и обслуга — за периметром их называли кастами, а к Стене приближаться никто не рисковал. Занять такую крепость чесалось у каждой группировки, но быть расстрелянным в упор ещё на подходе не улыбалось никому.

— Скажи, пусть работает на меня. У него будет всё, бухло, шлюхи, бабло…

Айла на это лишь закатывает глаза и жестом руки просит его заткнуть рот.

— Описание. Как выглядит? Приметы особые.

Чем крупнее община и чем больше в ней подготовленных бойцов, тем сильнее влияние и тем больше земель она держит под контролем. Профессиональные наёмники ценились на вес золота — они могли без шума и пыли обезглавить враждующий клан, пригнать стадо беспомощных женщин и детей для обновления генофонда, влезть в тыл врага и собрать нужные данные. Их переманивали, перекупали, ловили или убивали. Свободный наёмник — опасный враг.

— Рост шесть футов, — мужик бросил взгляд на дверной проём, словно примеряясь, — ну-у, около того. Татуировки на предплечьях.

Нигде не ёкнуло. Редкий лихач не забился ещё во время инициации. Про шею заказчик умолчал, значит это не он.

— Он работал у Карагера, тот сказал, что они его до границы угодий проследили, а дальше след потерялся.

Хантер кивает головой, боковым зрением следит за тачкой, оставленной настолько близко к входу, насколько возможно. Замок зажигания оснащён хитроумным кодом, а рулевое колесо заблокировано внутренним замком, который задолбаешься вскрывать, однако оставлять своё имущество без присмотра — непозволительная беспечность. Её беседы с заказчиками продолжаются не более десяти минут, и время почти на исходе.

— Мне нужно две недели и половина суммы вперёд.

— Слушай, я понимаю бицепсы, мозги и рабочие руки, а остальные-то зачем? Вы их там что, жрёте?

Мужик явно настроен на неформальное общение, он заливается смехом, хрюкая, как свинья, кладёт на стол свои тощие, узловатые руки, на которых не хватает мизинцев, двигается ближе.

Рождённые в Чикаго всегда вызывали у местных неподдельный интерес. Всем до одурения хотелось знать, каково оно там? Каково жить за монолитной стеной, быть искусственным до мозга костей, знать, что какие-то там отцы играют ими, словно куклами, отсеивая бракованные элементы? Айла ощущала себя аквариумной рыбкой, в которую тычут пальцем. Чувство премерзкое. Она такие беседы не поддерживала, терпеливо ожидая, когда у собеседника закончится словесный фонтан.

— А может, ты и сосёшь за деньги? Такая красотка. Я б заплатил!

Хантер распахивает куртку, молча, но весьма красноречиво кладет на стол пистолет.

— Ну-у, договорились же без пушек, киса! — мужик поднимает перед собой руки и обиженно выпячивает искусанную губу сплошь в белых ошмётках. Айла брезгливо морщится — он явно болен. Рак, сифилис, туберкулёз — местное население заражено ими через одного.

— Давай задаток, или я сваливаю.

Заказчик достаёт из-под стола сумку, Айла вжикает молнией и находит внутри россыпь девятимиллиметровых патронов.

— А это, когда его приведёшь.

Он вертит в руках желтую пластину. Слиток. Часть разграбленного золотого запаса великой когда-то страны. Айла не скрывает удивления — навыки этого Лешего ценятся неизмеримо высоко.

Уже в машине Хантер разворачивает карту континента, где простым карандашом были размечены границы территорий известных ей группировок. Она начнёт с лесных угодий Карагера, места, где этого парня видели в последний раз.

========== 2 ==========

Мир за Стеной обходился без связи и электричества — блага цивилизации заменили огонь, родниковая вода и деревянные жилища. Леса было достаточно — за десятки лет опустошенные города заменили непролазные чащобы.

Ржавые перекрытия высоток тлели, словно скелеты, возвышаясь над чёрной тьмой зарослей. Разбросанные там-сям домишки глядели чёрными, пустыми глазницами окон сквозь частокол молодых деревьев, а колёса изредка наезжали на щебень и разбитый, чудом сохранившийся асфальт. За необъятными стволами двухсотлетних сосен прятались целые посёлки так, что Айла иной раз вздрагивала, когда дальний свет фар выхватывал их силуэты из кромешной темноты.

Поиски привели Хантер к условной границе с бывшей Канадой, ныне сплошь покрытой лесом. Эти земли были разделены на частные угодья, но многие и многие гектары непроходимой глуши всё ещё оставались неосвоенными. Чёртова иголка в стоге сена, этот наёмник умело прятался — Айла пересекла почти всю страну, разбазарила задаток на информаторов и времени потратила уйму. Две недели срока неумолимо приближались к концу.

— Я ищу Лешего.

Она молча кладёт пригоршню патронов на капот своего джипа, смотрит, как они с тихим шелестом падают в траву. Её новый «друг» — сторож местных угодий — собирает их, как голодная собака, ползая по земле на четвереньках. Мужик знает, о ком идёт речь, Айла поняла это по тому, как переменилось его лицо при звуке этого имени.

— Там сейчас валят, — он машет рукой в сторону кромки леса. — Услышишь треск —

бросай тачку и гляди в оба. Придавит и поминай, как звали. Лешего спросишь там.

Вглубь леса ведёт широкая облезлая тропа, сплошь в ямах от выкорчеванных пней — машина едет по неровной земле, словно по полю боя. Айла едва давит на газ, рама жалобно скрипит, колёса проворачивают рыхлую землю, с трудом вытаскивая джип из глубоких воронок. Грудь распирает плохое предчувствие, словно задание ей не по зубам — в такой жопе страны ей бывать ещё не доводилось.

Хантер тормозит возле открытой площадки, где аккуратно лежали свежеспиленные бревна. Невыносимо, до головокружения пахнет смолой, хвоей и прелой землёй, в открытое окно лезет густая тишина, разбавленная далёкими отзвуками ударов топора.

Удары сменяет визг бензопилы. Айла нагибается над приборкой и видит, как вдалеке качнулась верхушка сосны. Дерево с глухим треском рушится вниз, обламывая по дороге сучья соседних, и гулкое эхо ещё долго висит в разреженном воздухе.