Вид на жительство (СИ) - Гусина Дарья - Страница 1

Кэльрэдин — Властитель, Узурпатор, Длиннорукий, Медноволосый, Безумный — как только его не называли жители Ондигана, в зависимости от политической ситуации в стране, да и просто от настроения — мерил шагами зал. Под сводами гигантских корней Печальных Предков день и ночь горели жаровни с горным маслом. Властитель любил настоящий огонь. Лишь высоко под самыми корнями светились голубые сгустки магического пламени. От этого свод зала казался звездным небом с созвездиями и прогалинами вечной тьмы. Здесь короновались многочисленные Властители. Здесь проходили приемы и праздники. Здесь медные волосы смешивались с золотыми и серебряными на плечах будущих соратников в древней традиции братания. Здесь выносили приговор предателям, а доблестных воинов, погибших на поле брани, отпевали плачем тысяч голосов.

Мойэган, личный помощник Кэльрэдина, передернул плечами. Ему всегда казалось, что от мраморных стен, каменного пола и кривого потолка из переплетенных корней веет холодом. Быть может, поэтому Властитель день и ночь жжет здесь масло в закопченных жаровнях. Кэльрэдин как раз грел руки у огня. Мойэган вздрогнул. Ему на миг показалось, что сполохи пламени потянулись к самому сердцу господина. Но нет. Это отразился свет от пряди медных волос, переброшенной на левую половину груди.

Властитель поднял голову, глаза его сузились при виде вошедшей в зал женщины. Она уже прожила самые солнечные свои годы, но была по-прежнему красива, странной, сильной красотой. Мойэгана всегда поражало, как непохожа Гвенд на женщин его земель, словно пришла светловолосая магиня из другого мира. Может, так оно и было.

Какое-то время Гвенд с грустной усмешкой наблюдала за Кэльрэдином, а потом вздохнула и подошла к Зеркалу Медноволосых. Магиня провела рукой по гладким пластинам обсидиана. Это был один из тех древних артефактов, что нынешний народ Ондигана унаследовал у Первых. Обсидиан держался в серебряных рамках, заполнявших пустоты между пластинами. Полоски серебра, казалось, струились, обтекая плитки черного, как ночь, камня.

— Я видела это здесь, — пальцы магини любовно огладили незаметные неровности. — И ее, и тебя, малыш. И еще кое-кого. И кое-что, что и человеком назвать трудно.

Обсидиановый артефакт, стоявший в тронном зале еще задолго восхождения на трон Ондигана предков Кэльрэдина, видел взлет и падение великих родов медновласых, сребровласых и златовласых правителей. В трудные времена он не раз спасал Властителей, но в равной мере мог карать и уничтожать. И предсказывать.

— Кэль, — негромко позвала Властителя колдунья, — я пришла на твой зов. Но вижу, ничего не изменилось. Я просила не звать меня, пока ты не утихомиришься. Твоя невеста покинула этот мир двадцать семь лет назад. Смирись и задумайся. Тебе давно нужно было задуматься. Агния ушла из-за тебя, никто не знает, куда, скорее всего черная магия убила ее, пусть не твоя лично, но близкая к тебе. А ты все не хочешь признать свою ошибку. Посмотри, что ты сделал с собой, как ты обходишься с теми девушками, что прочат тебе в жены. Пойми, Обсидиан предсказал уход Агнии задолго до того, как вы встретились! Отработай свой грех, загладь вину, и тогда она вернется. Все души возвращаются. Жди, и я укажу тебе место ее рождения…

— Я нашел ее, — сухо проговорил Кэльрэдин, останавливаясь и поднимая на магиню горящий взгляд. — Она уже родилась. Двадцать шесть лет назад.

— Все не так, — Гвенд недоверчиво покачала головой. — Обсидиан…

— Мне плевать на то, что показывает твое дурацкое зеркало. Я читал книгу Первых. Существуют другие миры, древние маги пробивали в них Врата и легко путешествовали туда и обратно. Я видел свою невесту во сне. Это была она. Это не мог быть кто-то другой, иначе как протянулась бы между нами Нить сквозь миры? Она живет в странном мире, полном чудовищной магии. Я позвал тебя, чтобы ты указала мне путь туда. Помоги мне выяснить, что это за мир и как в него попасть.

— Ты обезумел, Кэль, — тихо произнесла магиня. — Горе лишило тебя рассудка. Маги давно закрыли все Врата. Магия на Ондигане слабеет. Всегда существует опасность, что сюда проникнет…

— Зло-из-за-Грани? — Властитель скупо рассмеялся. — Старые страшилки. Кто в них верит сейчас. Я точно знаю, что одни из Врат, указанных на древней карте, открыты. И знаю, кто шастает через них туда-сюда. Помоги мне, Гвенд.

— Нет, — твердо сказала магиня, глядя в яркие, янтарные глаза Властителя. — Никогда. Я ухожу.

— Уходи.

— Ты совершаешь ошибку, а платить за нее придется всему народу Ондигана.

— Так пусть заплатит, — равнодушно бросил Кэльрэдин, отворачиваясь.

Глава 1. В которой Даша приобретает нового ученика и не слишком этому радуется

Осенний сон крепок. Его всегда недостаточно. Солнце слабеет, сны становятся слаще, а постель мягче.

Я рано ложусь спать, после книги и пары минут нежностей с Марьванной. Телевизор почти не смотрю, только новости иногда, в социальных сетях не сижу- не вижу в них смысла (честное слово, пыталась приобщиться-пристраститься, даже нашла нескольких онлайн-друзей, но потом сдулась). Подруги у меня все во плоти. Пьют у меня чай, едят плюшки, а потом, раскаявшись, пытаются плоть свою умерщвлять диетами. Получается у них не очень — плюшки у меня вкусные, по бабушкиному рецепту.

Сама я к выпечке почти равнодушна, а вот поспать люблю. Мне часто снятся сны, яркие, неотличимые от реальности, но о них я даже близким подругам не рассказываю, боюсь, что те организуют для меня добровольно-принудительный визит к психиатру.

В остальном жизнь моя размеренна и заурядна. Каждое утро, кроме воскресенья, подъем в шесть тридцать, сборы и путь на работу. В теплое время я хожу пешком, в холодное сажусь на маршрутку. Городок у нас небольшой: двадцать школ, один колледж, один крупный торговый центр, два гипермаркета, две библиотеки. Я работаю в школе номер четыре, преподаю русский и литературу. Пару лет назад чуть не вышла замуж, но, как говорится, не сложилось-не сошлось. Сейчас, по прошествии времени, очень рада тому, что не сложилось, ибо есть браки по любви, есть по расчету, а есть по отчаянию, когда лишь бы кто, но чтоб рядом. От такого вот варианта номер три Бог меня и уберег два года назад, когда умерла бабушка.

Моя жизнь меня устраивает. Лишь бы снились сны.

***

Семья с первого взгляда показалась мне незаурядной: отец, мать и круглоголовый сынишка лет шестнадцати на вид. Все трое с растерянным выражением на лицах крупногабаритно продвигались по коридору в самый разгар большой перемены. Наша школа на большой перемене представляет то, что завуч по воспитательной работе Лариса Ивановна называет «кишмя кишат»: школа маленькая, учеников много, коридоры узкие, дети шумные — на мой взгляд, просто веселые. Я вообще маневренная, поэтому детскую толчею люблю. Бабушка всегда говорила: «Не тушите детский смех, на него еще пожарных найдется».

Мама, папа и мальчик были в нашем коридоре, как в бурном море корабли: торчали из волн носами и бортами. Судя по характерным внешним признакам, представители национальных меньшинств. Отец — скульптурный этюд «Живая Глина»; мама — хранительница очага и входной двери (если встанет у вас на пути в дверном проеме, ни одной щелочки не оставит по причине выдающихся форм), сын — обладатель низкого лба, широкой грудной клетки и короткой шеи. Меня немного обеспокоил вопрос, в какой класс определят нового ученика (в том, что родители привели записать отпрыска в нашу школу, я не сомневалась). Уже вечером секретарша Лена сообщила мне, что «ребенка» (мальчику оказалось четырнадцать с небольшим), записали в мой шестой «бэ», что семья — беженцы из горячей точки, из какой, она так и не разобралась:

— Вообще ни слова не поняла, я ей: имя-отчество, а она мне: вот муж мой, я его жена, я — жена Теклака, а отец у нас — Бадын! Какой Бадын? Родственники что-ли двоюродные, или у них все там Бадыны? Короче, вместо паспортов и свидетельств у них справки из миграционной службы, она по документам — Роза Бадыновна Бадынова, отец — Теклак Бадынович Бадынов, а сын — Бадын Теклакович Бадынов! Ну ты прикинь, мне столько документов заполнять, а тут то Бадын, то Бадынович! Мальчика я записала как Бориса, а то ему проходу в школе не дадут, задразнят. Сразу говорю, он по-русски, как те равшаны и джамшуты, что нам ремонт делали в прошлом году. Сергей Антонович велел поработать.