Зауряд-врач (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 51

Горецкий смутился.

– Наследница попросила. Факт ее лечения следовало держать в тайне. Мы приходили на квартиру к врачу под видом гостей. Графиня Адлерберг брала гитару. После сеанса сидели за столом, вели разговоры и пели. Сначала графиня, затем врач. У него замечательный голос, ее императорскому высочеству понравился. Ничего предосудительного при этих посещениях не случилось. Порукой тому моя честь!

– Успокойтесь, Афанасий Петрович! – сказала Мария. – Я ни в чем вас не обвиняю. Нет ничего дурного в том, что наследница развлекалась в компании приличных людей. Она много трудится и заслужила отдых. Как зовут этого врача?

– Не могу сказать, ваше императорское величество. Слово дал.

Мария удивленно посмотрела на него.

– Таким было его условие. Он исцеляет наследницу, а мы обязываемся хранить это в тайне.

– Даже от меня?

– Да, ваше императорское величество! Прошу меня простить.

– Странное условие. Какую награду попросил этот доктор?

– Никакой. Это было вторым его условием.

– Ему не нужны деньги, титулы, земли?

– Именно так.

– Он богат и родовит? Осыпан наградами?

– Ордена у него есть, и рода он знатного. Предки на польском престоле сидели. Но земель, как и денег, не имеет. Живет на жалованье. Я предлагал похлопотать о награде, но он отказался.

– Тогда он и точно святой.

Горецкий развел руками.

– Благодарю вас, Афанасий Петрович! – сказала Мария. – Я подумаю, как вас наградить.

– Лечил не я, ваше императорское величество.

– Но вы нашли этого врача. Не скромничайте!

– Как вам будет угодно, ваше императорское величество!

«Не отказался, – мысленно усмехнулась Мария. – Не святой. Кто, интересно, этот врач?»

– Я к наследнице, – сказала лейб-медику и вышла из покоев. Вагон Ольги примыкал к вагону императрицы. Мария прошла по переходу, кивнув отдавшему честь казаку из охраны. В приемной, примыкавшей к кабинету наследницы, на диване сидел адъютант. Завидев императрицу, он вскочил.

– Ваше императорское величество!

– Здравствуйте, Алексей Иванович! – сказала Мария. – Обойдемся без доклада.

Она потянула на себя дверь кабинета. Ольга обнаружилась за столом. Она сидела и что-то писала на листке бумаги. Увидев Марию, вскочила.

– Матушка!

– Пришла тебя навестить, – сказала Мария и обняла дочь. – Афанасий Петрович сообщил мне приятную весть. Это правда?

– Да! – подтвердила Ольга. – Я здорова.

– В самом деле?

– Без сомнений. Чувствую себя замечательно.

Мария всмотрелась в лицо дочери. Кожа розовая, на щеках румянец, глаза блестят. Похоже, Горецкий не соврал.

– Чем занимаешься?

– Да вот, пишу.

Ольга шагнула к столу и перевернула листок тыльной стороной кверху. Мария успела прочитать строчку: «Дорогой Ва…» Кому предназначено письмо? Кто этот «Ва…»? Валентин, Василий, Вадим? У дочки появился воздыхатель? С этим нужно разобраться.

– Как тебя лечили?

– Мы приезжали к доктору на квартиру. Лена раздевала меня, я ложилась на кровать, и врач гладил меня руками. Здесь, здесь и здесь, – Ольга показала на грудь и бедра.

– Хм! – сказала императрица. – Почему там?

– Здесь кости, которые содержат мозг. Он вырабатывает красные тельца. При белокровии мозг болеет, и эта функция нарушается. Врач воздействовал на него, чтобы вылечить, и ему это удалось.

– Что ты ощущала?

– Было приятно. Ох, мама! – Ольга покрутила головой. – Это чудо! У него руки светятся.

– И как зовут этого чудотворца?

– Не могу сказать. Слово дала.

– Что за тайны такие? – покачала головой императрица. – Я хочу знать имя врача, излечившего мою дочь, я хочу отблагодарить его, а меня лишают такой возможности. Что ты, что Афанасий Петрович.

– Я сама его отблагодарю.

– А мне, значит, нельзя?

Мария сделала вид, что обиделась.

– Ну, что ты, мамочка! – Ольга обняла ее и поцеловала в щеку. Мария с удовольствием вернула поцелуй. – Он очень скромный человек. Даже удивительно.

– А еще он красиво поет.

– Ты знаешь?

Щеки Ольги полыхнули краской.

– Афанасий Петрович рассказал. «Молодой, приятной наружности, компанейский», – процитировала Мария. – Ты, часом, не влюбилась?

– Ох, мама!..

– Ну, ну! – Мария потрепала ее по плечу. – Надеюсь, все было в рамках приличий?

– Разумеется! – обиделась Ольга. – За кого ты меня принимаешь?

– За юную девушку, у которой нет опыта в сердечных делах. Которая может стать жертвой проходимца.

– Никакой он не проходимец! – Ольга топнула ножкой. – Он достойный человек. Гениальный хирург, награжденный орденами. Ты сама его хвалила. Он…

– Погоди! – Мария подняла руку. Детали, сообщенные лейб-медиком и дочерью, сошлись воедино и, как кусочки смальты в мозаике, образовали законченную картину. – Довнар-Подляский?!

– Я этого не говорила!

По лицу дочери Мария поняла, что не ошиблась.

– Как же тебя угораздило? – выдохнула она.

– О чем ты, мама? – удивилась Ольга. – Чем тебе не нравится Валериан Витольдович? Он шляхтич древнего рода, если на то пошло. И согласно Уложению о престолонаследии вполне может стать моим мужем.

– У вас так далеко зашло?

– Нет, – смутилась Ольга. – Но я думала об этом.

– Не спеши! – Мария погрозила ей пальцем.

– Не спешу, – успокоила ее дочь. – Мы решили проверить чувства разлукой. Будем писать друг другу. Не волнуйся, я помню о своем положении. Письма пойдут через Лену, посвящена только она. Никто более не узнает.

– Умница! – Мария чмокнула ее в лоб. – Я рада за тебя. Это счастье, что Афанасий Петрович сумел найти врача, который исцелил тебя.

– Счастье, – согласилась Ольга, и Мария поняла, что она имела в виду совсем не исцеление.

– Пойду, – сказала Мария. – Дел много.

Попрощавшись с дочерью, она вернулась к себе в покои, где бессильно опустилась на диван. Услышанное буквально раздавило ее, и только закалка, полученная долгим пребыванием на престоле, позволила ей не выказать чувств в разговоре с дочерью. Этот рыжий проходимец соблазнил ее девочку! То-то держался нагло. Он, что, рассчитывает войти в императорскую семью? Не бывать этому! Она не позволит.

«А еще он спас твою дочь, – сказал внутренний голос. – Не потребовав за это награды».

«Хотел произвести впечатление, – отмахнулась от этой мысли Мария. – Рассчитывал на большее, потому и не требовал. Хитер!»

«А скандал в печати почему поднял? – не отстал голос. – Не лучший способ зарекомендовать себя перед императорской семьей. Он, что, этого не понимал?»

«Он заносчивый и наглый».

«Как-то вяжется с хитростью. А если допустить, что он просто неравнодушный человек? Честный и искренний?»

«Все равно! У меня не будет рыжих внуков!»

«Разумеется! Ты же послала его на смерть. Хороший пример для других. Спаси от верной смерти наследницу, помоги императрице решить застарелую проблему, служи Отечеству верно и храбро, и наградой тебе станет германская пуля».

«Заткнись! – приказала Мария. – Все равно не отступлю. Я не меняю решений. На фронт, значит, на фронт!»

«Ну, ну! – сказал голос. – Кстати, болезнь может вернуться. Кто тогда исцелит Ольгу?»

«Найдем! – тряхнула головой Мария. – Один раз Афанасий Петрович нашел. Получится и в другой».

«Блажен кто верует, тепло ему на свете!»

«Отстань!» – приказала Мария. И голос отстал.

На встречу с государыней меня выдернули из палаты, где я обходил прооперированных солдат. Прилетел посыльный с выпученными от усердия глазами и передал повеление Загряжского явиться к нему немедленно. Что я и сделал.

– Телефонировали из приемной государыни, – сообщил Филипп Константинович. – Вам надлежит немедленно прибыть к ее секретарю.

– Зачем, не сказали? – уточнил я.

– Нет. Но, думаю, это связано со статьей в газете, – предположил Загряжский.