Зауряд-врач (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 22

Церемония потихоньку двигалась, очередь дошла до нас. И тут с кресла поднялся Брусилов. Адъютант попытался подхватить под локоть, но Брусилов отмахнулся.

– Позвольте мне, Антон Иванович!

Деникин отступил в сторону.

– Сегодня в этом строю рядом с боевыми офицерами стоят два военных врача, – Брусилов посмотрел на нас с Карловичем. – Их мы награждаем редко. Считается, что герои на передовой, а врачи находятся в безопасном тылу. Это не так. Противник неоднократно обстреливал наши лазареты из орудий. Все вы знаете о трагедии в Новоселках. Иногда мне кажется, что супостат делает это специально…

Не кажется. Убийство медицинского персонала – обычный прием в войне. Первыми его использовали японцы, воюя с американцами на островах Тихого океана. Они целенаправленно отстреливали санитаров. Каски с красными крестами выделяли их массе наступающих. А нет санитара – нет и помощи раненым. Многие умрут, ее не дождавшись. Потери врага увеличатся… В Сирии боевики рьяно стреляли в наших врачей, и я тому доказательство…

– В ходе последнего наступления германские кавалеристы попытались захватить наш лазарет. Перед этим обстреляли его из ружей. Если б не мужество и находчивость медиков, история Новоселок повторилась бы. Зауряд-врач Довнар-Подляский сумел организовать оборону. Под его руководством раненые солдаты отбили наступление германцев. Супостат при этом потерял полтора десятка солдат и офицеров. Наши потери – три человека. Если б все так воевали! Сегодня герой среди нас. Поблагодарим его!

Генерал хлопнул в ладоши. Его поддержала свита, затем подключился строй. Хлопали, впрочем, без энтузиазма. Похоже, офицеров задели слова генерала. Им поставили в пример какого-то докторишку.

– Рядом с Довнар-Подляским – надворный советник Рихтер. Его лазарет лучший на фронте. Процент излеченных раненых, я это специально узнавал, самый высокий. Трудясь день и ночь, врачи и другой персонал госпиталя, спасают жизни офицеров и солдат. Их мастерство я испытал на себе. Мое ранение считалось смертельным. Но, как видите, я перед вами, – Брусилов улыбнулся. – Господин надворный советник, подойдите!

Николай Карлович протопал к столу.

– За великий труд по спасению солдат и офицеров указом ее императорского величества Марии Третьей надворный советник Николай Карлович Рихтер награждается орденом Святого Владимира четвертой степени.

Карлович принял из рук Брусилова грамоту и коробочку и повернулся к строю.

– Служу престолу и Отечеству!

А глаза-то влажные – растрогался. Не каждый день о тебе так говорят.

– Зауряд-врач Довнар-Подляский!

Пытаюсь изобразить строевой шаг. А что, когда-то ходил.

– Ваше высокопревосходительство! Зауряд-врач Довнар-Подляский прибыл для вручения награды!

– Орел! – Брусилов улыбнулся. – Не удивляйтесь, господа! Перед тем, как перейти в лазарет, этот молодой человек воевал в окопах в чине вольноопределяющегося. Так что пороху понюхал. Отсюда и его действия по отражению германцев. Указом ее императорского величества зауряд-врачу Довнар-Подляскому пожалован орден Святого Георгия четвертой степени. Особо отмечу – боевой орден.

Брусилов протянул мне грамоту и коробочку. Я взял и попытался повернуться, но он остановил меня.

– Это не все. За спасение жизни командующего фронтом указом ее императорского величества зауряд-врач Довнар-Подляский награжден орденом Святого Владимира четвертой степени.

Во дают! Откуда такое счастье? В моем мире меня наградами не баловали, а тут сразу две. За спиной ропот. Орденами в Российской империи награждают скупо, а тут сразу два и какому-то юнцу. Наживу я врагов!

– Понимаю ваше удивление, господа! – Брусилов решил объяснить. – Но судите сами. Как бы отразилась на боевом духе войск весть о гибели командующего фронтом? А ведь я фактически погиб. Шрапнельное ранение в грудь, задета артерия… Опытные врачи сказали, что шансов выжить у меня не было, и они не взялись бы оперировать. А вот Валериан Витольдович не сомневался. Не тратя время на размышления, сделал сложнейшую операцию – и вот я перед вами. Так что награда по заслугам.

Получаю вторую грамоту и коробочку. Не уронить бы. Поворот.

– Служу престолу и Отечеству!..

Церемония закончилась. Награжденные, помогая друг другу, прикалывают к мундирам ордена. Мне это делает Карлович, я помогаю ему. Ордена здесь носят по центру груди, а не по сторонам ее, как в моем мире.

– Теперь ваша барышня пожалеет, – улыбается Карлович. – Столько наград! Покажетесь ей?

Перебьется…

– А теперь – банкет! – говорит Карлович. – Ресторан гостиницы «Европе», для нас снят зал. Городские власти постарались. Все за их счет.

Лучше б бандитов ловили…

Выходим из дворца. Нас окружают репортеры. Блокноты, фотокамеры на треногах, вспышки магния… И не померли вы маленькими!..

Лиза ворвалась в столовую с газетой в руках.

– Вот! – бросила ее стол. – Это он!

– Кто он? – спросил Поляков-старший, глянув на газету.

– Офицер, который спас меня от разбойников.

Поляков взял в газету и пробежал глазами заметку.

– Не офицер, а зауряд-врач, – заметил, откладывая газету.

– Какая разница! – возмутилась Лиза.

– Разница есть, – невозмутимо сказал Поляков. – Одно дело – обычный армеут[3], другое – доктор. Почтенное ремесло.

– Ты холодный и бесчувственный человек! – вспыхнула Лиза. – Он меня от смерти спас.

– Прямо так от смерти! – улыбнулся Поляков и добавил, заметив возмущенный взгляд дочери: – Поговорим об этом после обеда. Садись!

Лиза надула губки, но подчинилась. Обед по заведенному в доме порядку прошел в молчании. Ничто не должно мешать вкушению яств, это мешает пищеварению. Этому Полякова учили родители, и он соблюдал их заветы. Обедали втроем. Сыновья главы дома жили отдельно и в других городах. С родителями пребывала Лиза – самая младшая из детей, единственная и любимая дочь.

За чаем Лиза продолжила наступление.

– Мы должны отблагодарить моего спасителя!

– Как? – спросил Поляков, расправляясь с пирожным.

– Пригласить его к нам.

– Для чего?

– Сказать слова благодарности. Пожать руку.

– Я бы пожал, – согласился Поляков, – и слова бы сказал. Но он почему-то убежал, доставив тебя к дому.

– Он скромный, как настоящий герой. Ты же читал! Два ордена получил! В двадцать три года!

– Похоже, ты увлеклась, – усмехнулся Поляков. – Я понимаю: ночь, разбойники и спаситель в красивом мундире.

– Папа!.. – вспыхнула Лиза.

– Шучу, – поднял руки Поляков. – Не считай отца бессердечным. Я непременно отблагодарю героя. Как это сделать, подумаю.

– Для начала напиши ему письмо, – подсказала Лиза. – Я уже написала.

– Ой, вей! – всплеснул руками Поляков. – До чего ж горячая у меня дочь!

– Просто я умею быть благодарной, – не замедлила Лиза.

– У тебя есть адрес этого молодого человека?

– Он в газете! – усмехнулась дочь. – Лазарет седьмой дивизии.

– Какая умная у меня дочь! – покрутил головой Поляков. – Вся в отца. Поцелуй нас, Лизонька, и оставь. Мы с мамой обсудим, как удовлетворить твою просьбу.

– Спасибо!

Лиза встала и, чмокнув по очереди отца с матерью, вышла из столовой. С лица Полякова исчезло насмешливое выражение. Богатейший человек края, он умел скрывать чувства. На самом деле, спина его холодела, когда он вспоминал о недавнем происшествии. На его любимицу напали грязные разбойники! Бандит держал нож у ее горла! И он, могущественный человек, которого сам губернатор встречает на пороге, не смог ее защитить. Разумеется, он предпринял меры: теперь Лизу по вечерам сопровождает охрана. Пусть все видят! Если полиция не справляется, Поляков сумеет защитить дорогих ему людей. Обленились, скоты!

–Алэ цейн золн дир аройсфалн, нор эйнэр зол дир блайбм – аф цонвэйтик! – выругался Поляков. (Чтоб все зубы у тебя выпали, а один остался для зубной боли – идиш.)