Зауряд-врач (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 18

Коляски доставили нас к двухэтажному дому неподалеку от центра города.

– Остановимся у моего друга, – пояснил Карлович перед поездкой. – В гостиницах бесполезно – все занято. В Минске расположена ставка Верховного главнокомандования и штаб фронта. Тысячи офицеров. Для них сняты гостиницы и меблированные комнаты. А у меня в Минске товарищ по университету. Надеюсь, приютит однокашника.

Товарищ встретил нас на пороге – Карлович предупредил его о приезде. Однокашником оказался немолодой врач по имени Леопольд. Они с Карловичем обнялись и расцеловались, я удостоился пожатия руки. Дом, как выяснилось, принадлежал Леопольду. Врачу, который служит в госпитале, даже не начальнику. Ценят здесь интеллигенцию! Дав прислуге указания, Леопольд сел в коляску и отправился на службу, пообещав поговорить с Карловичем вечером, а сейчас его раненые ждут. Нас разместили и накормили.

Перекусив, мы отправились к портному. Им, ясное дело, оказался очередной Гершензон. Едва мы вошли в мастерскую, как он выскочил из-за ширмы.

– Ваше высокоблагодие! – поклонился Карловичу. – Навестили бедного Лазаря. Какое счастье! Я так рад вас видеть. Чем могу быть полезен? Желаете новый мундир?

Он кланялся и тараторил, но взгляд черных глаз словно говорил: «Счас я вас обую!» В смысле – раздену.

– Не части, Лазарь! – улыбнулся Карлович. – Мундир нужен не мне, а этому молодому человеку. Парадный – и очень скоро. Крайний срок – завтра.

– Никак не можно! – замахал руками портной. – Много заказов. И всем срочно. Господа офицеры не любят ждать. Через неделю.

– Не устроит, – покачал головой Карлович. – Поищем других.

Он сделал вид, что уходит.

– Что вы, ваше высокоблагородие! – преградил путь Лазарь. – Кого вы найдете? Сейчас у всех много заказов. Есть поцы из эвакуированных, которые обещают быстро. Но что они могут? Кого они обшивали в своих местечках? Мундир это не лапсердак, к нему нужно с умом. У мине лучшая мастерская в губернии.

– Сказал, что не можешь.

– Можно подумать.

Лазарь хитровато прищурился. Ясно.

– За срочность доплачу, – вмешался я.

– Для Лазаря главное – уважение, – заулыбался портной. – Чтобы их благородия оставались довольны и приходили еще. Мине лишнее не нужно. К мине есть мундир, как раз для этого красивого офицера. Заказчик не забрал: дал задаток и не появился. Если его благородие не побрезгует… Там подшить капельку! Сто восемьдесят рублей.

– Побойся бога! – возмутился Карлович. – Девяносто.

– За девяносто даже поц иголку не возьмет! – заломил руки Лазарь. – Только из уважения к его высокоблагородию – сто семьдесят.

– Ты получил задаток.

– А вдруг его благородие придет? Придется возвращать.

– Сто.

– Сто шестьдесят пять – и только из уважения к вам.

– Сто пять, – помотал головой Карлович. Похоже, настроился торговаться. Немец, у них экономия в крови. Я не выдержал и вмешался:

– Сто пятьдесят – и мундир завтра после обеда.

– Сразу видно благородного человека! – обрадовался Лазарь. Карлович посмотрел на меня осуждающе, дескать, чего влез, но спорить не стал. – Оставляю вас здесь, – сказал сухо. – А я – в госпиталь к Леопольду. Обещал навестить.

– Прошу, ваше благородие! – сказал Лазарь, когда Карлович ушел.

Я прошел за ширму. Лазарь кликнул Изю. Прыщавый подросток в кипе выслушал указание и принес вешалку с мундиром. Судя по погонам, его заказал какой-то капитан-артиллерист. Я снял свой и переоблачился. Мундир оказался великоват – неизвестный мне капитан был в теле. Лазарь закрутился вокруг с булавками. Он доставал их изо рта и ловко прикалывал собранную по бокам ткань. Кое-где помечал мелком. Затем взял портняжный метр и замерил талию.

– К завтрему усе сделаем, – заверил, полюбовавшись. – Погоны я пристегну другие.

– Лучше пришить, – возразил я. – Зауряд-врачам положено.

– Я вас умоляю! – прижал руки к груди Лазарь. – Зачем вам так выделяться? Будете красивый офицер.

– Ладно, – кивнул я.

– Фуражку найдем, – сообщил Лазарь. – Их у мине много.

Покончив с примеркой, я переоделся и достал из бумажника сотенную купюру.

– Задаток.

– Благодарю!

Купюра исчезла, будто растаяла.

– Хочу спросить. Мне нужен хороший ювелир. Не подскажете?

– Отчего ж не подсказать, – закивал головой портной. – Мы с вами не ссорились. Могу спросить: для чего господину ювелир? Купить или сделать заказ?

– Заказ, сложная работа. Ювелир нужен хороший.

– Тогда только Либезон, – сказал он. – Лучшего не найти. Изя, проводи господина офицера. И чтоб сразу назад, не шататься по улицам!

Мальчик кивнул и шмыгнул носом. Мы вышли из мастерской, и зашагали по булыжной мостовой. На улице было многолюдно. Навстречу попадались гражданские и военные. Нижние чины отдавали мне честь. Офицеры, разглядев узкие погоны на плечах, делали вид, что не замечают. На фронте к зауряд-врачам относятся уважительно, в тылу вылезает спесь. Ну, и хрен с ними! Я им тоже не козырял. Мы вышли на Захарьевскую улицу. У красивого здания с лепниной Изя указал на вывеску «И.М. Либензон».

– Здесь.

– Как зовут ювелира?

– Исаак Моисеевич, – ответил он удивленно. Видимо, здесь этим не интересовались.

Я дал мальчику гривенник. Он зажал его в кулак и убежал. Я толкнул тяжелую дверь лавки. Сверху прозвенел колокольчик. Из-за застекленного прилавка навстречу вышел приказчик.

– Что угодно господину офицеру? Кольцо, брошь, серьги?

– Господин офицер желает поговорить с Исааком Моисеевичем.

– Хозяин занят.

– Меня направил к нему портной Лазарь. Крупный заказ.

Приказчик кивнул и скрылся за дверью в перегородке. Вместо него появился дюжий охранник. Скрестив руки на груди, он уставился на меня. Взгляд его словно говорил: «Только попробуй!» Я пробовать не стал. Подошел к витрине и стал рассматривать выставленные там изделия. Красивая работа! В моем мире пошла бы на «ура». Несколько старомодно, конечно, но покупатели бы нашлись.

– Чем могу служить? – спросили за спиной.

Я обернулся. Передо мной стоял сухонький старичок в кипе с седыми пейсами на висках. Выцветшие глаза под кустистыми бровями смотрели без почтения. Суровый старик, мощный.

– У меня сложный заказ, Исаак Моисеевич. Надо сделать такие штуки.

Я полез в карман, достал сложенный листок и вручил его ювелиру. Тот развернул и некоторое время рассматривал.

– Что это? – спросил, посмотрев на меня. – Кольца? Какие-то странные. – Это называется стент. Его вставляют в разорванный сосуд, после чего зашивают. Я врач.

– Почему вы пришли с этим к ювелиру?

– Стент делают из золота или платины. Лучше из последней. Работа сложная и ответственная. Рекомендовали вас.

– Пройдемте! – кивнул он на дверь за прилавком.

В небольшой комнате, которая служила мастерской – об этом говорили разложенные на столе инструменты и пара неизвестных мне станков – Либензон предложил мне сесть. Сам устроился за столом и вновь рассмотрел рисунок, использовав для этого лупу.

– Кто это рисовал? – спросил, положив ее на стол.

– Я.

– Неплохо. С размерами понятно. Какой толщиной должна быть сетка?

– Как можно тоньше. Но при этом не сминаться

– Тогда золото не годится – слишком мягкое. А платина тяжела в обработке, – он посмотрел на меня.

Я достал бумажник.

– Погодите! – остановил он. – Я еще не принял заказ. Вам это нужно для чего?

– Продемонстрирую на конференции военных врачей. Если они одобрят, стенты войдут в практику. Мы можем спасти жизни людей, и не только раненых. Есть такая болезнь – атеросклероз. С возрастом у человека засоряются артерии, из-за чего нарушается кровообращение. В тяжелых случаях необходима операция. А ее не сделать, если нет стента.

– Не слышал о таком, – сказал он. – Интересно, у меня есть этот атро…

– Атеросклероз.

– Ага.

– Сколько вам лет?

– Шестьдесят пять. Я старый человек, ваше благородие.

– У вас есть чувство жжения и боли за грудиной? Головокружения, шум в ушах? Трудно ли глотать?