Тонкая наладка системы (СИ) - Федина Юлия Александровна - Страница 50

Сделавший те же выводы Оззель молча отдал честь повстанческому адмиралу. После секундных колебаний капитан Пиетт тоже вскинул руку к козырьку. Так и простояли, пока яхта ни скрылась в вечно облачной атмосфере Дагобы, и сенсоры «Истца» ни зафиксировали мощный взрыв на ее поверхности.

— Красиво, но глупо, — милорда гибель вражеского командующего не тронула, — я б еще понял, кабы он на таран пошел. А так…. Глупо. Вы со мной не согласны, адмирал?

Пиетт с несколько злорадным интересом устроился наблюдать за тем, как Оззель выкручиваться станет. И ведь, как обычно, выкрутился, хатт. Сам бы Пиетт до такого может и не додумался бы.

— Мне показалось, что в условиях прекращения войны продемонстрировать некоторое уважение к проигравшему будет политически целесообразно.

— Продемонстрировать уважение или уважать? — продолжил цепляться к адмиралу не любящий двусмысленности и недосказанности Дарт Вейдер.

Тот неуютно поежился и, чуть помедлив, заговорил.

— Наверное, все же — продемонстрировать. Акбар был талантливым командиром. Но… мне достоверно известно, что он много лет работал на руководящих постах в аналитическом отделе администрации гранд-моффа Таркина. Собственно, по службе пересекались. Пока сдашь отчет этому зануде, семь потов сойдет. Проблема не в этом. Просто, потом он оказался в Альянсе, и вся галактика узнала, что свободолюбивый мон-каламари полтора десятка лет томился в имперском рабстве.

— В ссылке, вообще-то, он был. После того, как мон-каламари объявили, что национализация империей их военных верфей есть ни что иное, как акт порабощения их народа, и подняли восстание. Которое ухитрились проиграть даже с учетом того состояния имперского флота, каким он был в первые годы правления повелителя. Так что любовь к передергиваниям у «рыбок» в крови.

Тема, вроде бы, исчерпана, но раздражение милорда, видимо, еще не улеглось, и он принялся цепляться уже к Пиетту.

— Ваше мнение, капитан?

— Надеюсь, что в сходной ситуации мне хватит мужества поступить так же, как адмирал Акбар.

— Спасибо за честный ответ, капитан. Только, если вы погибнете сегодня, кто победит завтра?

— Имперский флот никогда не окажется в столь плачевном состоянии. И вам следует помнить об этом, капитан! — решил, что угадал настроение милорда, Оззель.

— Ну, об этом следует не столько помнить, сколько работать над тем, чтоб, и вправду, не случилось. Всем работать. Кстати, а вы, Оззель, как бы себя повели на месте мон-каламари?

— Надеюсь, что не при каких обстоятельствах не уроню чести офицера флота империи, милорд! — браво рявкнул адмирал, с ненавистью косясь на командира «Истца».

Тот ответил столь же откровенно неприязненным взглядом. Особого уважения к непосредственному начальнику он никогда не испытывал, а в минуты, когда адмирал вот так, как сейчас, ужом перед милордом изворачивался, и подавно. Но увести разговор в сторону Пиетт все же попытался. Не потому что этот разговор опасен. Из-за неосторожного слова главком как правило не ярился. Просто, дело делать надо.

— Простите, милорд, десант готов к высадке на Дагобу для ликвидации наземной группировки Альянса. Каковы ваши распоряжения, сэр?

— Отставить. Флот дожидается возвращения его величества и уходит.

— Простите, милорд? — опешил Пиетт.

— Чего вы на меня уставились, как шаак на новые ворота? Все, победа. Нету больше ни Альянса, ни его военных группировок! А кучу амнистированного сброда имперский флот из этой дыры на халяву вывозить не нанимался. Сами выберутся.

— Но, по данным разведки, там изменник Мадин…

— Знаю я. И император позволил прочим лидерам повстанцев уйти с Дагобы при условии, что бывший имперский спецназовец останется здесь. Только трогать его не велено.

— Сибовцы надеются, что профессиональный диверсант Мадин обидится на бросивших его на милость тех, на чью милость он совсем не рассчитывает, соратников и примется им мстить?

— Ну, вот, господа, вы сами все прекрасно понимаете. Победители хреновы, б…

Дарт Вейдер резко развернулся и пошел прочь.

— Да пошло оно все… Не могу так больше. Пишу рапорт, — процедил сквозь зубы Оззель.

— Нам еще за битый радар и угнанный шатл отчитываться. Все шансы без всяких рапортов улететь на усиление особо дальних гарнизонов имеем, — в тон адмиралу отозвался Пиетт.

К имиджу палача императора Дарт Вейдер относился крайне трепетно, поэтому перед тем, как отвязать и отправить в камеру, Веджа пару раз приложили по лицу и накачали какой-то дрянью. Скорее всего, просто снотворное. В наркотиках пилот не разбирался, но сильно подозревал, что после них пробуждение едва ли было бы таким легким.

Теперь же очнувшийся в камере Ведж упорно продолжал изображать спящего. Ни на что, кроме как лежать, уткнувшись носом в стену, сил просто не было. Он ни в чем не виноват, но смотреть в глаза товарищам он не сможет.

А в помещении он очевидно не один. Связного разговора не разобрать, но движения и отдельные слова сразу нескольких человек слышны. Вот дверь открывается, и дроид-разносчик пищи издает призывный свист, требуя забрать порции. Кто-то с кряхтением поднимается со скрипучей койки. Гремят ложки. Кто-то весьма бесцеремонно трясет его за плечо. И дальше изображать сон или беспамятство глупо. Надо вставать. Впрочем, возможности добровольно реализовать свое намерение Веджу не дали.

Будящий его огромный рыжий вуки просто сграбастал его за шиворот и отнес к столу. Антиллес огляделся. Персонал тюремных боксов вусмерть упился по поводу победы, что ли? А как еще прикажете объяснять факт того, что в одной камере оказался столь пестрый состав. Двоих сокамерников он узнал: повстанческий политик Бейл Органа в Альянсе человек известный. С проштрафившимся же гранд-моффом Таркином он уже сидел. Еще двое — парень в форме имперского штурмовика и вуки, Веджу незнакомы.

— Хан Соло, разведбат 501-го легиона, а это Чубакка, телохранитель императора, — представился заметивший любопытный взгляд Веджа, штурмовик.

— Это за что ж вас — таких правильных, к нам засадили? — хмыкнул Ведж.

Не то, чтоб его это сильно волновало. Просто вдруг возникло ощущение, что все это соседство опять неспроста. Если лорд Вейдер использует его в своих играх, то почему Веджу не попытаться использовать импов уже в своих? В общем, как ни противно, а в разговор вступать надо. Благо, и сам имперец не против поболтать.

— Да за дело в общем-то. Пятнадцать суток за угон императорского шатла — нормально.

— В смысле, «угон императорского шатла»? — реально не понял суть правонарушения сокамерников Ведж.

— В буквальном. Сели на шатл Палпатина и полетели выручать Люка Скайуокера.

— Кого выручать? — включился в разговор Органа.

— Люка Скайуокера, брата моей девушки.

— Какая такая «твоя девушка»?! Да я тебе голову оторву, подонок! Тоже мне, жених нашелся!

Бейл Органа вскочил на ноги с явным намерением немедленно воплотить свою угрозу в жизнь. Насколько сенатор хорош в драке против штурмовика, Ведж не узнал. Рыжий вуки, грозно рыкнув, скрутил Органу.

— Папенька девушки в курсе? — ехидно ухмыльнулся Таркин.

— И папенька, и дедуля. Оба не возражают, — самодовольно соврал Хан.

— Врешь, гад! Чтоб Лея спуталась с таким ничтожеством! — не унимался зажатый в лапах вуки сенатор.

— У принцессы Леи есть брат? — наконец сообразил, о ком идет речь, Ведж.

— Ага. Нормальный малый. Чертовски талантливый пилот. В папашу. Только опыта пока маловато. Вот и пришлось выручать, когда он с каким-то идиотом на штурмовике у «Звезды смерти» едва ни столкнулся. Так вот, этот шаак рукозадый носом своего корыта на дверце борта ╧1 такую борозду прочертил. Жуть!

— Черный, лакированный лямбда-шатл с имперскими гербами на бортах? — смутился Ведж.

— Это ты что ли был? — догадался Хан, — Ну, за рукозадого извини. Это я так, для красного словца.