Впередсмотрящий. Повесть о великом мечтателе (Жюль Верн) - Брандис Евгений Павлович - Страница 25

В каждом эпизоде таился сюрприз. То возникало бурное море и плывущий по волнам пароход, то открывалась внутренность грота, населенного полчищами змей, которые постепенно пробуждались и начинали шипеть, то появлялся целый поезд — локомотив с вагонами и т. д. Было много красок, много света, много шума, много движения. Спектакль продолжался пять с половиной часов.

— Это такое представление, что глаз не отведешь! — восхищались зрители.

Жюль Верн создал своеобразный жанр приключенческо-географической пьесы, рассчитанной на сценические эффекты. Сам он нисколько не преувеличивал значения таких пьес-феерий, предоставляя в совместной работе главную инициативу Деннери, и не считал обязательным показываться на премьерах и пожинать овации.

Инсценировка «Вокруг света в восемьдесят дней» выдержала в Порт-Сен-Мартен четыреста представлений подряд, а затем ставилась в течение многих месяцев в театре на Парижской выставке 1878 года. На протяжении нескольких десятилетий эта пьеса неизменно давала аншлаги в столичных и провинциальных театрах Европы и Америки. В одном только Париже с 1874 по 1938 год она была играна 2250 раз!

Почти такой же успех сопутствовал сценической обработке романа «Михаил Строгов» в театре Шатле. Долгое время не сходили со сцены и «Дети капитана Гранта». Все три пьесы вышли отдельным сборником под названием «Путешествия в театре». Не романы, сделавшие писателя всемирно известным, а наспех выкроенные по ним мелодрамы поставили его в один ряд с самыми преуспевающими литераторами, о которых он когда-то с завистью писал отцу. Директора театров и оба инсценировщика, что называется, «стригли купоны».

— Нам привалило счастье! — восклицал Деннери.

— Нет, только деньги, — возражал Жюль Верн.

Уже в феврале 1872 года он сообщил Этцелю:

«Я весь отдался „Робинзону“ или, вернее, „Таинственному острову“. Качусь, как на колесиках. Встречаюсь с профессорами химии, бываю на химических фабриках и каждый раз возвращаюсь с пятнами на одежде, которые отношу на ваш счет. Это будет роман о химии…»

Действительно, инженер Сайрес Смит создает на необитаемом острове настоящий химический завод. Описание производства различных химикатов начиная с добычи сырья — больше, чем научные экскурсы. От благополучного исхода реакции зависит судьба колонистов. Каким образом удастся Сайресу Смиту найти выход из трудного, казалось бы, безвыходного положения? Но, как всегда, выход найден и цель достигнута: еще раз и снова автору удается доказать, каким безграничным могуществом обладает человек, вооруженный знаниями!

И все-таки «Таинственный остров» — меньше всего роман о химии.

Это роман-утопия. Клочок земли в океане, где преднамеренно собраны многие разновидности флоры и фауны чуть ли не со всей планеты, — поэтическая аллегория земного шара, отданного в распоряжение свободных людей.

Здесь каждый трудится для себя и одновременно для всего коллектива. Плоды совместного труда становятся общим достоянием. Здесь не существует ни денег, ни частной собственности, ни присвоения чужого труда. Здесь — все за одного и один за всех.

Свободный труд свободных людей, живущих на свободной земле…

Боцман Айртон, высаженный Гленарваном на необитаемый остров за совершенные преступления, через несколько лет становится дикарем. Но стоило ему очутиться среди колонистов, как к нему вернулся разум. Дикарь стал человеком. Закоренелый негодяй — честным работником.

Капитан Немо, таинственный покровитель островитян, с восхищением следивший за их деятельностью, осуждает себя за индивидуализм и отрешенность от мира: «Уединение, одиночество — вещь тяжелая, превышающая человеческие силы. Я умираю потому, что думал, что можно жить в одиночестве».

Так сводятся воедино сюжетные линии трех романов.

В делах героев «Таинственного острова» Жюль Верн претворяет мечты утопистов о трудовой общине или даже коммуне как ячейке идеального государства будущего. И вместе с тем в этом замысле, возникшем по горячим следам событий, когда не истлели еще трупы погибших и не развеялся пепел Парижской коммуны, прежде всего отразилась вера писателя в преобразующую силу знаний. Наука для него — Архимедов рычаг социального и нравственного прогресса. Будущее принадлежит таким людям, как Сайрес Смит и его товарищи.

Инженер Смит — всеобъемлющий образ положительного героя. Неистощимая энергия, трудолюбие, сила воли, предприимчивость, находчивость, великодушие, отвага, изобретательность, знания — в нем сосредоточены все лучшие качества, которые помогут человеку завоевать свободу и овладеть вселенной.

Помните эпилог? После благополучного возвращения в Америку колонисты покупают участок земли в штате Айова и основывают на тех же началах новую трудовую общину — островок свободной земли среди океана земель, подчиненных капиталистическому господству: «Под руководством инженера и его товарищей колония процветала», — сообщает автор. Поверить ему на слово? Ведь деятельность колонистов в штате Айова выходит за рамки повествования!

Известно, что все попытки сторонников утописта Этьена Кабе учреждать трудовые коммуны на незанятых американских землях неизбежно кончались разочарованием и неудачей. Жюль Верн это отлично знал. Не потому ли утопические трудовые общины существуют в его романах только на необитаемых островах или… в межпланетном пространстве («Гектор Сервадак»)?

…Осужденных на «вечное поселение» коммунаров переправили в Новую Каледонию. Лагерь находился на пустынном мысе, отрезанном от внешнего мира водами Тихого океана и оградой из колючей проволоки. Ссыльные сами себе строили хижины из глины и тростника и сами должны были добывать себе пищу. Каждый мог получать из дому деньги и покупать что угодно в местной кантине или у торговцев, приезжающих из ближней гавани Нумеа. Разрешалось заниматься огородничеством, ловить рыбу с берега и даже батрачить у окрестных фермеров. За малейшую провинность секли воловьими жилами.

Режим, на первый взгляд не столь уже суровый, в действительности был изощренно жестоким. Помощь из Франции поступала нерегулярно, и не каждый мог ее получать. Коммунаров косили не только болезни, но и голод.

Единственной радостью были книги, попавшие в Новую Каледонию с теми, кто не мог без них обойтись. Из рук в руки передавались романы Жюля Верна. Один из журналистов, побывавших на «проклятом острове», с удивлением увидел в хижине, над койкой Паскаля Груссе, портрет знаменитого писателя. Действительно было чему удивляться! «Отчаянный коммунар» зачитывался юношескими романами, признался, что «Двадцать тысяч лье под водой» его любимая книга…

К осуществлению почти безнадежного плана бегства Груссе готовился долго и тщательно вместе со своим другом Рошфором и молодым коммунаром Журдом. Все трое были отличными пловцами. Пользуясь относительной свободой общения с торговцами из Нумеа, они сумели связаться с нужными людьми и под покровом ночи пустились вплавь в открытое море. Высокая волна не помешала им достичь шлюпки, высланной австралийским угольщиком, притаившимся за близлежащим атоллом. Беглецы счастливо добрались до Мельбурна, а оттуда, после многих мытарств, переправились в Англию.

Первое, что сделал Груссе по прибытии в Лондон, — написал в сотрудничестве с Журдом обличительную книгу — «Политические заключенные в Новой Каледонии», в которой поведал миру утаенную правду о бесчеловечном обращении правительства республиканской Франции с благородными мучениками свободы. В том же 1874 году книга была издана в Женеве.