Остаться человеком (СИ) - Нэльте Нидейла - Страница 67

— Боже мой… Антер…

— А вот ему, думаю, точно до отъезда знать не надо. Мало ли, как воспримет.

— Я скрывать не собираюсь.

— И не скрывай, только дома.

— Господи, он же ненавидит местных…

— Выберетесь — расскажешь.

— Думаешь, я смогу, как ни в чём не бывало?

— Сможешь, — заявляет. Я бы не была так уверена.

— А может наоборот, легче улетит отсюда? Ты бы видел, с каким отвращением он говорил о таринках, как расстроился, узнав, что я на самом деле имею таринские корни…

— А вдруг он только за тебя и держится, как за якорь? Выбьешь почву из-под ног, и что дальше?

— Он свободы всегда хотел. Вряд ли расхочет.

— Решай сама. Я бы подождал.

Молчим какое-то время, никак не могу в голове уложить. Оглядываю спальню, кровать, буквально ощущаю, как реальность осыпается битыми осколками, расползается рваными нитками. Не собрать.

— Мне уйти? — словно издалека доносится. Киваю неопределённо. Райтер поднимается, открывает дверь. Оглядывается на пороге:

— Точно не хочешь, чтобы я с тобой побыл?

Тому, с кем я хотела бы это разделить, чью поддержку ощутить, лучше ни о чём не знать. А остальное не имеет значения.

— Боже мой… — бормочу, снова рассматриваю себя в зеркале. Напарник возвращается, кладёт руки на плечи.

— Ну всё же в порядке. Предупреждён — значит, вооружён… и так далее.

— А как же дети…

— Ты что, собралась детей заводить?

— Я хотела замуж выйти! Если Антер не передумает.

— Хотела? — раздаётся родной голос от двери. Видимо, услышал, что открыли, решил заглянуть. Райтер убирает руки. — Почему "хотела"?

— Антер! — бросаюсь к нему, может, в последний раз обнять. Может, потом снова начнёт передёргиваться. Райтер понятливо выходит, тихо прикрывает дверь.

Ощущаю, как из глаз начинают катиться слёзы, только не разуверяйся в судьбе, пожалуйста! Не думай, что нормальная жизнь тебе не дана, что во всём обязательно какой-нибудь подвох…

— Родная… что случилось?

Поднимаю глаза, понимаю, не могу ему сказать, и не сказать не могу. Господи. Неужели эта таринская мерзость так и будет преследовать нас до конца жизни?!

Да и что это за жизнь. Если не захочешь меня видеть, я просто останусь здесь до конца. Выясню всё, что удастся, что натворили уроды-колонисты, чтобы больше ничью жизнь Тарин не сломал!

— Тали?

— Не могу, — шепчу, отпускаю. — Иди поговори с Марком, пусть он расскажет.

— Тали…

— Пожалуйста.

Поднимает удивлённо брови, но выходит. Окидываю взглядом любимую спину. Может, последний раз. Пытаюсь прислушаться к бесшумной походке.

Если известие окажется слишком тяжёлым, если он вдруг сорвётся, Райтер с Лео успокоят. А я тогда буду настаивать, чтобы вывезти, хоть в бессознательном состоянии.

Забиваюсь в угол кровати, под одеяло, ощущаю, как начинает трясти. Стараюсь прийти в себя. А вдруг наоборот, начнёт рассказывать, что это не имеет значения, со своим неистребимым благородством. Но ведь имеет.

Сижу, смотрю в окно, прислушиваюсь. Слёзы все высохли давно, в голове опустошённость. Долго его нет, целую вечность. Но и шума вроде не слышно. Значит, разговаривают. Или обдумывает, переваривает информацию.

Едва уловимое движение двери, почти не различимый звук. Тихо, бесшумно заходит — скорее угадываю, чем слышу. Приостанавливается на пороге, не могу заставить себя на него взглянуть. Боюсь.

— Тали, — зовёт.

Приближается, забирается ко мне, обнимает. Кладу голову на грудь, вдыхаю любимый запах. Рискую заглянуть в глаза. Взгляд мрачный и упрямый, попробуй пойми.

— Глупости, — говорит. — Нет в тебе ничего. Не у всех же проявляется. Вон Халир даже курит — и ничего. Да и остальные на других планетах бывают, уже давно было бы известно, если бы все они так на никотин реагировали.

— А если есть? — спрашиваю бесцветно. Ты сам себя хочешь убедить, а что потом? Всю жизнь расплачиваться за неверное решение? — Дети? Внуки? — шепчу.

— Это проверяется.

— Если знать, что проверять…

— Тебя с родственником сколько поколений разделяет? Около пяти? Думаешь, за это время ничего не проявилось бы?

— Думаешь, Мантиро послали бы, предполагая, что она может так себя выдать? Мы не знаем, как и когда оно проявляется.

— Узнаем.

— Антер! — не выдерживаю. — Ну нафиг тебе эта таринская зараза? Улететь бы и навсегда забыть! Завести нормальную семью…

— Правда думаешь, смогу забыть?

— Хоть попытаться! Ведь она будет преследовать нас до конца жизни, и наших детей…

— Я дурак, Тали, — сообщает вдруг, смотрит таким взглядом, прикасается пальцами к щеке. — Нет в тебе никакой заразы, и никогда не было. Ты лучшее, что со мной случилось в жизни, и я не отпущу тебя ни за что. Не отпущу. Даже если ты прямо сейчас в монстра превратишься.

Антер

Тали, кажется, не верит. И не надо, не умею я убеждать. Сама увидишь. Усмехается горько. Зря я про монстра, наверное.

Не припомню, чтобы она когда-нибудь выглядела такой напуганной и совсем потерянной. До ужаса хрупкой. Прижимаю к себе, молчу. Я знаю, кто ты, знаю твою душу. Остальное — ерунда.

Столько тоски во взгляде.

— Тали… — зову. Не нравится мне, как она смотрит.

Да уж, плачущая Тали, обнимающий Марк, слова, что не хочет больше за меня замуж… Совсем не ожидал услышать то, что услышал.

Наверное, это должно было меня поразить, может, позже дойдёт. Но сейчас все мысли только о том, чтобы она сама в панику не впала и чего-нибудь не натворила.

— М? — вздыхает вопросительно.

— Пообещай кое-что.

— Что?

— Не решать за меня.

— Тогда и ты пообещай.

— М?

— Не идти на поводу у чувства долга, сказать, если что поменяется.

— Не толкать меня к другим, с которыми мне будет "лучше".

— Не оставаться, если не сможешь с этим смириться, если захочется уйти.

— Не захочется.

— Ты достоин лучшего, — вздыхает.

— У меня и так лучшая.

Фыркает, лежит клубочком, поглаживаю соломенные волосы. Долго молчим, перебираю пряди, думаю, как такое возможно. Марк сказал, лучше нам не видеть, может, он прав.

Не понятно, откуда это всё пошло, может ли быть как-то связано с укусами? У Марка ответов нет.

Кажется, Тали заснула, пытаюсь заглянуть в глаза, тут же настороженно поворачивается.

— Есть не хочешь? — спрашиваю.

— Неа, — отвечает, приподнимается, убирает голову с моей груди. — Но ты иди.

— Идём вместе, — говорю. — Не хочу, чтобы ты одна здесь лежала. Размышляла.

Тали пытается возразить, потом передумывает. Похоже, взяла себя в руки, не зря Марк сказал, что Тали должна быстро справиться. Да я и сам давно заметил: в сложных ситуациях превосходно себя контролирует. Наверное, лучшее качество для агента.

Встаёт, поправляет домашние брюки, нет, что-то не правильно. Бросает на меня взгляд, чего она там боялась? Может, не нужно было лежать и молчать?

Тяну за руку, садится обратно на кровать, смотрит вопросительно. Какая же ты красивая. Знала бы, что мне пришлось повидать, чему подвергнуться. После всего — хоть хвост с рогами, хоть щупальца отрасти, всё равно это будешь ты.

Целую мою красавицу, обнимает за плечи, всхлипывает, кажется.

— Антер, — шепчет.

— Сейчас главное с Тарина выбраться, — отвечаю. — Остальные проблемы потом будем решать. Ты же ведь не собралась здесь оставаться?

Вроде, пошутить пытался, но Тали подозрительно молчит.

— Нет, конечно, — вздыхает наконец.

Тамалия

Похоже, аппетит всё-таки разыгрался. Антеру всегда так удаётся сказать, просто пробирает. Сердце безумно хочет ему верить, а у меня нет сил сопротивляться. Да и смысла нет. Расстаться с ним — душу разорвать. Не смогу. Хочет принимать решения — пусть.

Спускаемся в кухню, Антер ведёт за руку, и так это приятно. Словно можно сбросить с себя часть ответственности.

Райтер с Лео давно поели, мой сетевик терзают, бурно обсуждают центр информатики. Райтер поднимает на нас взгляд: