Наши против (СИ) - Ардо Маргарита - Страница 36

Аня обняла меня в ответ, и я почувствовала, что она дрожит. Она шепнула мне в ухо:

— Осторожно, Тася, они что-то задумали…

— Я тоже, — едва слышно ответила я и громко принялась причитать: — Ах, душечка, надо срочно в душ, и отдыхать! И новое платье! Нам обеим! Ведь я теперь невеста принца.

Аня отстранилась, тараща на меня тёмно-янтарные глаза.

Красавец Аридо подошёл к нам, благоразумно держась подальше от Ани. Однако произнёс он с большим пафосом, видимо, считая себя героем и спасителем нас обеих:

— Дорогие джани, пойдёмте! Нам не стоит больше задерживаться здесь, в унылом доме Тайного совета с его страшными подвалами. Вас ждут прекрасные залы моей резиденции, лучшие платья, покорные слуги и роскошный ужин!

— Звучит неплохо, — заметила Аня.

— Пойдёмте, Аридо, — сказала я. — Я чрезвычайно голодна.

Ужин — то, что мне уже снова было необходимо, потому что после перемещений опять темнело в глазах. Надеюсь, закромов королевства Дживайи хватит, чтобы меня прокормить!

Нас провели по коридорам, потом посадили на красивую, украшенную позолотой и перламутром лодку. Кажется, здесь гондолы были вместо карет, как в Венеции. Два разодетых в красное с золотом гондольера в забавных шапочках-таблетках активно заработали вёслами. Один, помладше, запел. Вместо радио в автомобиле. Ещё один принялся обмахивать нас опахалом из синих с белым перьев. Вот тебе и сплит… Не БМВ, но тоже не плохо.

И скоро мы уже были у белого дворца, выступающего из тёмно-фиолетовой южной ночи. Мы прошли по дорожкам в сопровождении стражников и майора. Я обратила внимание на то, что со всех сторон к ограде резиденции подтягиваются отряды военных. Да уж, мы и тут заключённые. Но дворец лучше, чем подвал. И маринованный кальмар лучше, чем сухая корка хлеба. А мир — лучше, чем война…

Когда мы вошли в роскошную залу с лепными барельефами на стенах, перламутровыми сводами, многометровыми полупрозрачными занавесями на высоких, почти как в соборе, окнах, Аридо коснулся горячими губами моей кисти и сказал:

— О, прекрасная джани Анастасия, я вынужден покинуть вас, чтобы смыть всю грязь несчастных моих приключений и явиться к ужину в подобающем виде. Служанки проведут вас в ваши покои и наверняка найдут, что предложить вам для вечера. А завтра мы вызовем лучших швей и портных королевства, чтобы они сшили платья, достойные оттенять вашу возвышенную красоту!

— Спасибо, — пробормотала я.

— До встречи, о прекрасная! — воскликнул Аридо и, словно балерун, легким бегом скрылся в коридоре.

Вышколенные служанки с одинаковыми мухаро на лбу подошли к нам и пригласили идти за ними. Шагая по гулкому коридору дворца, рассматривая вазы, скульптуры и гигантские ракушки на пьедесталах в нишах полукруглого коридора, мини-бассейны и ажурные фонтанчики, я надеялась только на одно — принц не будет торопиться с поцелуями. Что-то надо было придумать, почему нельзя. К примеру, опасность заразиться гриппом. Или ветрянкой. Правда, теперь мне было стыдно перед обоими: Аридо и Киату. Кто бы подумал, что я — задохлик первой степени, окажусь невестой нарасхват и страшно коварной роковой женщиной! Зато войны не будет! Я спасла Аню и целый остров чудесных, сказочных, недомытых контрабандистов! Пока…

Сердце моё сжималось и хотело к Киату, совесть колола с каждой секундой всё больнее и всё сильнее расплывались перед глазами круги.

Служанки завели нас в большую комнату, роскошью интерьера вполне соответствующую моему новому статусу.

— Мы приготовим для вас две ванны, джани. Просим прощения за ожидание.

— Ничего, — сказала я, радуясь, что нас, наконец, оставят с Аней одних.

Когда двери за служанками закрылись, Аня придвинулась ко мне и присвистнула:

— Огогошечки! Значит, ты теперь невеста принца?!

— Ага, согласилась, чтобы тебя спасти. Они тебя казнить собирались. Вот я и…

— Спасибо тебе, Тася! — крепко обняла меня Аня Фуц, щекоча рыжими кудряшками.

И только я подумала, что все жертвы того стоили, млея от счастья момента и лёгкого пафоса от собственной жертвенности и великодушия, Аня добавила:

— Но Грымова, блин, теперь точно задушится.

— Если ты ей не скажешь, она ничего не узнает, — шепнула я, сжимая пальцами в ответ её талию с перекособоченным передником. — Пока никого нет, мы сейчас быстренько к девчонкам переместимся! И прощай, принц! Всё будет хорошо!

— Давай, Тася, жги! — шепнула Аня.

Я сосредоточилась на том, что хочу оказаться возле Риты и Ариадны. Вдохнула-выдохнула… Раз-два-три… И ничего! Аня Фуц всё так же громко дышала мне в ухо, сталактиты, вырезанные в виде причудливых цветов, светились на мраморных стенах, маленький фонтанчик журчал посреди спальни для королевских гостей. Что такое?!

Я зажмурилась и представила Киату, аж мышцы все сжала, будто перед прыжком. Снова ничего! Я опять попробовала, воображая таверну Лакуны, колонны из пальмовых столбов, и столики, и цветастые подушки на полу, и их рыже-сдобную хозяйку. Открыла глаза — опять дворцовый интерьер. Шторы ветерком развеваются на высоченных окнах. Я похолодела. Как это понимать?..

— Ну? — спросила Аня нетерпеливо.

Я разжала объятия, посмотрела на неё с недоуменным страхом:

— Это ты мою способность хапнула? Признавайся!

— Неа, — замотала Аня головой так, что охряные спиральки запружинили. — И не думала даже! И ощущений никаких странных нету. А что такое?

— Ничего не получается, — растерянно призналась я. — Нет дара. Как и не было… Ой, а вдруг джива — это временно? Как ветрянка?!

Аня присвистнула:

— Фигасе! Тогда мы, кажется, попали по полной.

— Да, попали, — сглотнула я, убирая ледяными пальцами прядь со лба, облизнула мгновенно пересохшие губы. — Я не хочу быть невестой Аридо! Это же невзаправду было!

— Да это полбеды, — покачала головой Аня. — Мы ведь без твоей способности не только отсюда не выберемся, мы никак домой не попадём. То есть вообще никак! И никогда!

Мы замолчали, глядя друг на друга, не моргая, коря судьбу в несправедливости, как безвинно приговорённые к каторге.

— Попробуй без меня, — решительно сказала Аня.

— Нет, ты же…

— Да попробуй ты! Пока служанки не вернулись!

Я зажмурилась. Снова представила Киату. Потом Риту. Потом Крохину. Аж подпрыгнула от нетерпения. Ничегошеньки вообще не произошло, словно я и не телепортировалась недавно, как ужаленная, туда-сюда, перенося с собой кучу безбилетников. Способности у меня больше не было! Вот тебе и джива, супер-Тася…

Нет, что касается Таси, то это как раз в стиле — шпаргалка на экзамене только у меня всегда выпадает. Или придёшь на экзамен с «медведями», а все остальные опоздали. И сидишь одна-одинёшенька перед историком, понимая, что ответ на билет лежит себе, спокойно написанный, в кармане подъюбника, слева третий, но препод смотрит на тебя круглыми очками, и не вытащить никак… Только и оставалось, что бледнеть, закусывая губу, дрожащими пальцами доставать таблетки и насыпать их в горсть с видом умирающей от чахотки Травиаты. Картинно давиться, чтобы Александр Васильевич за водичкой сбегал… Но тут ни шпаргалок, ни медведей, ни способности… Я ещё раз напряглась, даже вектор перемещения в мыслях изобразила: на остров, мне надо на остров контрабандистов! К Киату!!!! Если не к Киату, то хоть к акулам, но отсюда!

Тщетно…

— Не получается, — жалобно прошептала я, вся покрывшись мурашками от осознания жестокой реальности.

— Не слепая, вижу, — буркнула Аня. — Трындец котятам!

— А что же делать? — у меня слёзы подступили к глазам. Я, конечно, готова была на жертвы, но как-то не так сразу…

— Притворяться, — сказала Аня. — Будешь усиленно притворяться. И выводить принца своим поведением. Придурковатая капризность у тебя и без способностей прекрасно получается.

— Когда это? — обиделась я.

— Да в спортивном лагере. Все люди как люди, а ты такая, — Аня изобразила какую-то фифу, расставив пальцы на одной руке, будто с только накрашенным маникюром, другой взявшись за юбку. — Ой, вы здесь обедаете?! А почему нет скатерти и салфеток?! А десерт разве не дают?! Нет, что вы! У меня гастрит, мне ваши шашлыки нельзя… Я пиво не пью, — Аня наморщила нос, смахнула жеманным жестом волосы со лба и просюсюкала капризно: — Нет, в такое солнце я никуда не пойду, я лучше книжку в тенёчке почитаю. С вами купаться ночью?! Вы что, море холодное, я простужусь…