Нахалка (СИ) - Мари Ардмир - Страница 45

Ему оставалось лишь с такой же скоростью переводить, по возможности поддержать ее и проверить договор на юридические лазейки, что он сделал с большим удовольствием. Так что переговоры были конструктивными и основывались на необходимости договориться и приступить к исполнению, а не урвать еще более жирный кусок, как это происходило сейчас.

Ребекка Уотсон партнерша по переговорам как всегда была на высоте. Милая, стройная, ухоженная, она лишь казалась мягкой, хотя таковой не была. И в поддержке такая никогда не нуждалась, легко выдерживала атаки оппонентов, давала объемные ответы на вопросы, и задавала не менее насущные со своей стороны. Она легко уходила от психологического прессинга и не чуралась использовать столь же действенные приемы.

Макс отстраненно следил за ходом переговоров, не вступая в обсуждение. Брайс уже не мог уклониться от возложенных старым договором обязанностей, однако и сейчас в ситуации 50/50 пытался занять более выгодные позиции.

Ребекка предложила МЧ предъявить заранее заготовленные бумаги. Им хватило только просмотреть договора, чтобы понять, что далее урвать ничего не получится. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что с этого момента: сильный навязывает свою волю слабому.

Слабый кивок, и Ребекка пошла в наступление. Через три часа поле боя оппонентов было оставлено с подписанием «мирного» договора, на год связавшего руки Брайса. Он найдет лазейку и выпутается — что непременно. Однако за это время слишком многое изменится, и обесценив бумаги, навеки сотрет дочернюю компанию, которой он руководит.

Пожимая руки переговорщикам, он все еще не мог просчитать, как прошлой ночью люди Брайса засекли машину. Лимузин забрал Джимму из салона, в бар он приехал на такси из сити, а уезжали они с его водителем, но на новом лимузине. Вечеринка у Эверета не входила в список его дел и нигде в электронной почте не отразилась. Мог ли его подставить Грэг? Или же слежка велась от дома Эверета? И все же вопрос оставался открытым. Три пули, всаженные в его машину, не говорили о том, что его пытались просто напугать. Это была попытка временно выбить из седла и чем дольше продлится это время, тем лучше. Если бы не Полина…

Он вспомнил момент их расставания и мысленно чертыхнулся.

Все продолжает лететь в тартарары, а впереди еще три недели неизвестности и игр вслепую.

— Ты напряжен. — Заметила Ребекка стоя рядом с ним в лифте. — Выдалась тяжелая неделя?

— Да.

— Помочь развеяться? — улыбнулась она. — Я бы сейчас не отказалась от поездки заграницу, например на Бали. Что скажешь?

— Скажу, нет. Спасибо за предложение, Бекки, у меня дела.

Далее спускались в тишине. В подземном гараже она протянула руку и пожала его кисть. — Что ж была рада тебя видеть Макс, в полном здравии.

— Предполагалось, что мы не увидим тебя сегодня. Мистер Аттвуд дал распоряжения ввести в курс дела Адама в случае непредвиденных…

— Интересно, спасибо за информацию Бек.

— Но твой утренний звонок не подтвердил поступившие сведения.

— Брайс? Звонок был ночью?

— Ты даже знаешь, кто это мог быть! — Ребекка улыбнулась, — Так и есть, он собственной персоной. — Она помахала ручкой и пошла к своей машине. — Счастливо.

Когда огни ее авто скрылись за поворотом, МЧ некоторое время все еще стоял, переваривая поступившую информацию. В целом, они завершили это дело, и теперь опасаться нечего. Отныне Брайс находится в упряжке и в выбивании колеса он более не заинтересован.

Но как они нашли его? Как узнали о возвращении в город? Он набрал начальника службы охраны. — Дэвид, мне нужно, чтобы ты кое-что проверил.

Алика принесла документы и удивленно на меня покосилась. Прекрасно понимаю, что за вопросы роятся в ее голове. Но отвечать на молчаливое восклицание «В чем дело?!» — не буду. Взяла документы и углубилась в них с головой. Мой боевой секретарь лишь покачала головой и вышла.

То, что ужасно выгляжу — это и так понятно. Три почти бессонные ночи бесследными не остаются. Я несдержанно себя веду и в данный момент основательно взвинчена. А еще меня не радует бронзовая статуэтка Гермеса, пять с лишним кило швейцарских конфет и одинокая бугенвиллия, стоящая на тумбе в кабинете. Не отвечаю на звонки Савельева, который Саня, хотя успела чистосердечно заверить, что буду рада его услышать по приезду. Хм, а это не ранее чем через неделю.

А еще я не хочу ни видеть, ни слышать Макса. Он оставил несколько сообщений на автоответчик, пару писем прислал по электронной почте и вот сегодня окончательно замолчал, не подавая признаков интереса. Мое состояние офис благополучно списал на ссору с МЧ, хотя букеты от него все еще приходили раз в два дня.

Когда я перестала спать? Наверное, с того момента, когда неожиданно встретила Эверетта в Москве во вторник, на следующий день после перелета. И в мою душу закралось страшное подозрение.

Весь день сам по себе был ужасен. Я подала заявление об увольнении, от чего вызвала приступ слюно-плевательства со стороны Ивакина. А когда сообщила, что на замену готовлю Люду из другого отдела, у него появился и приступ мата. Ведь Анатолия готовить не имело смысла, так как он уходил со мной. О чем так же без обиняков пришлось сообщить.

Потом был сугубо «вежливый» звонок от Дмитриевича. Мне пожелали тихо в ближайшие две недели закрыть все дела и катиться куда попало, а лучше, чтобы совсем пропала и более не возникала.

Обещала исполнить в точности с указаниями.

Чтож, понедельник с ночными бдениями по улицам красных фонарей Лондона задал тон всей неделе. В офисе то и дело слышался треск от наэлектризованного начальства и бедственное искрение попавших под напряжение сотрудников, а в моей квартире стали возникать раздражающие молчаливые звонки. Отрубила домашний телефон и вздохнула спокойно, все кому я понадоблюсь, найдут меня иначе.

Пятница, конец рабочего дня. В кабинет вошел Вадим. Вот кто мне нужен! Непредвзятый слушатель! После обсуждения проблем насущных, он без вступления сообщил. — Ты после поездки сама не своя. Что-то случилось?

— Вадим, новое кафе-кондитерская еще в силе?

— Да.

— Когда ты будешь свободен?

— Для тебя хоть сейчас.

— Прекрасно. Пошли.

Выходя, мы поймали на рабочем месте Алику, которая удивленным взглядом проводила нас до дверей. Затем так же удивили еще пару человек из офиса, встреченных в коридоре. Я уходила раньше обычного и с другим мужчиной — удивительно! Еще бы, это с моей-то привычкой задерживаться допоздна и радеть за общее дело.

Мы молчали всю дорогу к кафе-кондитерской, и даже когда я вела свое авто в направлении оного. Рассказывать ему что-либо не хотелось. Я и маме, в общем-то, ничего не объяснила, оставила подарки, поговорила с моей кнопкой и поутру отправилась на работу.

Мы заняли столики и сделали заказ. Вадим что-то рассказывал о работах, произведенных на новом объекте, а я отстраненно слушала. Он дал мне еще несколько минут на пирожное, потом перегнулся через стол и потрепал по руке.

— Ты так и будешь молчать?

— Еще не решила.

— Так у тебя что-то стряслось?

— Возможно.

— И что это значит? Ты не уверена?

— Чувствую, что вляпалась. Вляпалась по самые уши и неизвестно во что. А еще меня ко всему прочему без предупреждения использовали. — Он искренне улыбнулся моим бестолковым пояснениям, но промолчал. — Гадкое ощущение на самом деле. И я не знаю, как от него избавиться.

— От ощущения?

— От него.

— Нет ничего что может быть проще! — он придвинул ко мне тарелку с мороженым в шоколаде и орешках. — Используй нарушителей твоего спокойствия без их ведома и без их на то разрешения.

— Правда?

— Почему — нет? Ход конем.

— Я не знаю…

— Придет время, ты найдешь выход. Уж кто-кто, а ты точно его найдешь. — Он выхватил вишенку из своего пирожного и прикусил. — По тебе видно, что уже что-то начала.

— Есть такое.