Сто килограммов для прогресса (СИ) - Кузнецов Константин Викторович - Страница 20

— Вот она, Тана, Еремей, город твоей мечты. К причалам подходить не будем, станем не доходя, где рыбаки. Ты на лодке с людьми сходи, разведай. Меха продавать не спеши, а вот лошадей продать придется, обратно мы с ними не поднимемся.

Стали собираться, рассказываю Еремею, но и для всех на будущее:

— Там татар много, но это город и рынок, никто ни на кого не нападает, но опасаться надо. Татары будут и дикие и ордынцы, но кидаться на них не надо. Не надо ходить в одиночку по безлюдным местам, могут дать по голове и очнешься в колодках на галере. Там целый рынок рабов, это куда вас гнали (это я молодежи). Среди рабов много наших, православных. Кидаться спасать их тоже не надо, против нас тогда вся эта сила будет, показываю я на город. Чтобы бороться с этим, надо самим стать сильными. На рабский рынок лучше вообще не ходите.

Ушли вчетвером, Еремей уже ходит с посохом, но еще сильно хромает. Мы сидим, ждем, уху варим, Пушкина слушаем. Темнеет уже, нервничать начинаю. Лодка идет. Наши! Все четверо, все целы.

— Рассказывай Еремей!

— Ух какой рынок! Шкура бобра знаешь сколько стоит! На деньгу пересчитать надо, но больше сорока. Хлеб дорогой, ржи мало, больше пшеницу продают. Соль не дорогая, можно обратно взять. А наших лошадок можно продать по семьдесят или больше. Дороже чем в Москве! Хотя у них за городом табуны стоят.

— А оплата как у них? Серебро?

— Можно серебром, но надо у менялы проверять, при мелких покупках невыгодно, а можно их монетой, она серебряная, но без веса идет, так считать — удобно очень. Большая — лира называется, маленькая — сольда.

— Сольдо — поправил я.

Уже несколько веков на Руси нет обращения монет, гривны, рубли и деньга — это не монеты, это меры веса серебра. При сделки купцы еще и оплату серебром взвешивали. При мелких покупках серебро оценивали «на глазок.»

— А знаешь, Еремей, тут до Кафы меньше пятисот верст осталось. А Тана супротив Кафы, это как Рязань супротив Москвы. Там за бобра еще больше получишь. И диковины всякие там продают.

— Так как мы пройдем? Там же море!

— Морем можно пройти. Надо продать лошадей, разобрать катамаран — сделать опять два струга, с катамараном не справимся, да и осадка уменьшится — волна там. Выйдем из дельты Дона, пойдем налево — у восточного берега Меотийского озера. Если сильный ветер и волна, переждем на берегу. Потом, смотри здесь, пролив узкий, по хорошей погоде быстро переплывем — и мы в Воспоро. Потом уже вдоль берега Таврии — и Кафа рядом.

— Так сможем пройти? — Еремей загорелся.

— Сможем, только грести надо, течения там нет, ну если ветер попутный — парус в помощь. И надо бочки купить, воду с собой брать, вода в море соленая — ее пить нельзя.

— Как соленая? Как посолили? Это можно уху не солить?

— Она горько-соленая, там соли еще другие. Ну немного в уху можно добавить. Еще в ней хорошо огурцы солить. Ладно, потом расскажу. Если идем — надо готовиться.

Уже темнеет, решили — все завтра. Еремей с людьми поужинал, загнали коней на платформу и немного отошли от берега. Встали на якорь, выставили усиленный караул.

Утром встали — все нормально, ночью лодки мимо проходили, люди по берегу ходили, но никто не напал. Пристали к берегу, варим завтрак, вывели лошадей — наверное, они больше на судно не вернутся. Дрова в костре — последние. Мы, обычно, подбираем сухие коряги на дрова — а тут все чисто — город в себя вбирает.

Вспомнил я про парус, надо бы на косой парус перейти, а то только попутный ветер работает или бакштаг. Пока уха варится, отвязали от реи парус, разложили на берегу. Решил геометрическую задачу, как сделать треугольник из прямоугольника одним швом без потерь. Раскроил, раздал младшим девченкам по цыганской иголке, ниток из трофейных тряпок надергали, сказал сшивать. Я нацепил на себя все доспехи и еще трофейный разукрашенный кинжал на пояс. Катамаран отогнали от берега, встали на якорь. Позавтракали и двинули в город. Я, Еремей, Аким и Пров на лодке, Игнат и двое воев на лошадях, связав лошадей в караван. Место встречи на рынке для скота и Игнат и Еремей знают. Подошли к центру, высадились втроем и Пров сразу отошел и встал метрах в тридцати от причала, там еще колья вбиты в дно, он к ним привязался. Наверное, колья специально для этого.

Идем по городу, по моим меркам это деревенька, но людей много. Крепость смешная — маленькая глинобитная. Отвык я уже от такого многолюдья. Идем медленно — Еремей хромает. Я иду впереди, изображая важного господина. Аким и Еремей с саблями на охрану похожи. Ну Еремей похож, а Аким самая настоящая охрана. Добрели до скотного рынка, увидели своих, рядом с ними какие-то люди. Оказалось, надо пошлину заплатить. Я достал самые мелкие монетки, поторговались с мытарем, отдали четыре монетки. Продажу коней доверил Еремею, сказал только — продавай за лиры, пусть продешевим немного, но на закупке выиграем. Сам пошел с Акимом по рынку приценится. Лошадки — простецкие от семи лир и до пятидесяти за арабского скакуна. Коровы — пять-семь лир, волы — четыре. Овцы совсем дешевые — пятнадцать сольдо, если много, то по десять-двенадцать сольдо. В одной лире двадцать сольдо.

Еремей с бойцами идет, продал лошадей, вышло по шесть лир пять сольдо за лошадь. Восемь лошадей было моих, так что у меня приличная горсть монет, настоящих монет, а не весового серебра. Еремей тоже повеселел.

Пошли обратно, на центральный рынок. Дорвался до рынка с деньгами, но сдерживал себя как мог. Купил пеньковой веревки для такелажа, нитку льняную для шитья, льняные рубаху и полотенце для себя, горшочек меда — детям, соли купил, и полмешка пшеничных дрожжевых лепешек. Полотна льняного купил, так чтобы шести девкам на сарафаны хватило. А то ходят в дырявых, эротично конечно, но меня позорят. И кусок холстины немного потолще.

Увидел несколько торговцев с металлом. Стал пересчитывать цены в привычные единицы — получилось комбинировано — граммы серебра за пуд металла, хотя они взвешивают в талантах — это около двадцати пяти килограмм. Медь — около двухсот граммов серебра за пуд, железо кричное — около сорока, железо заморское (или даже сталь) — около восьмидесяти. Свинец! Очень дешевый — около шестидесяти грамм серебра за пуд. От жадности купил килограммов пять. Вспомнил про воск для смазки пуль, вернулся к медам, купил брусочек. Еремей себе что-то тоже покупал, по мелочи. Приценились к бочкам — недорого, завтра купим. На скотном рынке продавцы были почти все татары, а на центральном татар мало, в основном греки, генуэзцы, армяне, черкесы, аланы. На рабский рынок глянули издалека и не пошли, чтобы сердце не бередить.

Вроде все необходимое купили, пошли на причал, смотрю около входа в дом стоит женщина южно-европейской наружности и одетая очень специфично, одна грудь оголена. Что это? Рядом мужик, грек вроде, увидев мой интерес стал нахваливать женщину, показывая товар лицом и не только, прямо на улице и приглашая зайти внутрь. Точно публичный дом! Внутри еще шесть «сотрудниц». Грек, на смеси латыни и греческого проводит интенсивную рекламную кампанию. Объяснил своим спутникам — удивились и смутились. Спросили у грека — «сколько?» — говорит что десять сольдо, латинские числительные я в Тане быстро вспомнил.

Я Еремею объяснил, что мужиков всех надо сюда, а то в коллективе ситуация напряженная в сексуальном плане. Еремею денег жалко. Грек, думая что мы сомневаемся снизил цену до девяти сольдо. Я Еремею говорю — с меня две лиры для твоих людей, это его убедило. Грек узнал что будет больше двадцати клиентов — снизил цену до восьми сольдо. Теперь нужно логистику продумать, чтобы быстрее всех мужиков привезти и увезти, и чтобы по одному не ходили. Хорошо до причала близко, метров сто пятьдесят. Конвейер наладился, лодка носится челноком, по пять человек за рейс. Еремей так серьезно:

— Я это…, проверю как там… это.

— Давай, давай — поддержал купца, сдерживая улыбку.

Часа за два управились, заодно покупки перевезли. Собрались на катамаране, смотрю — у мужиков реакция разная — кто ошалевший, кто в блаженном ступоре. Но в основном, просто довольные и на девок посматривают с превосходством и пренебрежением — мол «видали мы…» Девки нервничают.