Мертвая академия. Печать крови - Лайм Сильвия - Страница 33

Нужно было взять себя в руки, не смотреть больше в эти глаза, не вдыхать ее запах. И хорошо, что после этого проклятого видения она больше ему не верит. Пусть не верит. Пусть боится.

Так будет лучше для них обоих.

— Магиана Ирис… — выдохнул Люциан сквозь крепко сжатые челюсти. И взгляд снова стал ледяным. — Не стоит принимать так близко к сердцу случайные картинки.

И отвернулся, медленно отойдя к окну. Только темные боги знают, чего это ему стоило.

За спиной повисла густая, звенящая тишина.

— Вы хотите сказать, то, что я видела — неправда?

Люциан закрыл глаза.

Солгать. Нужно просто солгать. Но, демоны, почему это так сложно?!

— Вас это не касается, магиана Ирис, — выдавил он бесцветно и отстрэненно. Как всегда.

Браво, Дэйн. Еще немного, и лгать станет просто даже самому себе.

Но за спиной вдруг раздалось ядовитое:

— Неужели?

Он резко развернулся, встретившись с пылающим взглядом из-под приподнятых бровей.

— Значит, меня это не касается? — переспросила она, приближаясь.

Лариана вся горела. Дэйн никак не мог понять, откуда в первокурснице такая смелость? Ее напористость и инициатива, которые она каждый раз не боялась проявлять, одновременно смешанные с неуверенностью и стыдливостью, постоянно ставили некроманта в тупик.

— Мне стоит повторить? — через силу произнес он, сохраняя жесткий тон.

Но на Лариану это будто бы не произвело ни малейшего впечатления. Она лишь закрыла глаза на мгновение, судорожно сглотнув, но снова сделала шаг вперед.

— Лучше скажите, что вы скрываете от меня, — почти прошептала она, наконец преодолев последнее расстояние, разделяющее их.

С ума сойти, она умудрилась загнать его в угол в его же собственном кабинете.

Люциан прижался спиной к окну, чувствуя, что эта близость снова выбивает его из колеи. Опять он ощутил сладковатый запах, заставивший его шумно втянуть воздух.

Ему хотелось вдыхать ее.

— Не понимаю, о чем вы, — проговорил он как можно более жестко.

И, судя по дрогнувшим на миг губам Ларианы, вполне натурально.

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне, — не сдавалась она, но голос звучал уже не так уверенно.

— Вы забываетесь, — прохладно ответил Люциан. — Особенно если думаете, что я собираюсь отчитываться перед первокурсницей-магианой.

Лариана вздрогнула так, словно ее кто-то ударил. Фиалковые глаза подернулись влагой.

Дэйн сильно сжал губы, чтобы не сказать вслух того, что до боли жгло горло:

«Хорошо, лучше ненавидь меня… Бойся. Так будет правильно. Потому что если ты приблизишься еще хоть на миллиметр, если снова коснешься меня своими тонкими пальчиками, клянусь отцом Тьмы, мне будет уже все равно, что я — твой ректор…»

— Я знаю, — в то же время проговорила Лариана, не сводя с него пристального взгляда, — вы что-то скрываете от меня. Я помню ваши слова там, в сумеречном мире, — продолжали литься обжигающие фразы под ошеломленным мужским взглядом. — О том, что «яблочко от яблоньки» недалеко падает. Признайте, вы были знакомы с моими родителями?

Это было уже чересчур. Она подобралась слишком близко к правде. К нему самому…

И что теперь остается делать?

— Магиана Ирис, — глубоко вздохнув, протянул Люциан, — я думаю, вам пора вернуться на лекции.

Бежать. Правильно, беги, Дэйн. Как трус, как мальчишка.

— Я никуда не уйду, пока вы мне не ответите, — нахмурилась она и сложила руки на груди. — Я знаю, что права. Иначе вы не задавали бы мне все эти странные вопросы о том, кто меня учил. Можете молчать сколько вам угодно, а я не сойду с этого места, пока не услышу правду.

Ректор с несвойственным ему восхищением посмотрел в женские глаза, с затаенным удовольствием обвел взглядом напряженную линию подбородка и на секунду задержался на плотно сжатых губах.

Даже когда злилась, она казалась ему прекрасной. Он и сам не заметил, как едва различимо улыбнулся.

Впрочем, для эстетического наслаждения момент был не самый подходящий. Некромант закрыл глаза и чуть склонил голову, пытаясь привести мысли в порядок. Затем выпрямился и, обойдя застывшую магиану, вернулся к своему столу.

— Что ж, садитесь, Лариана Ирис, — внезапно сказал он, устраиваясь в кресле поудобнее и не веря, что действительно собирается рассказать ей все. — Я отвечу на ваши вопросы.

Будущая некромантка подпрыгнула на месте от удивления и тут же последовала совету. Дэйн про себя невесело усмехнулся: иногда она определенно умела быть послушной.

— Да, я знал вашу мать, — начал он, опустив руки на стол и сцепив их в замок. В безжизненном взгляде цвета серого пепла словно сверкнули раскаленные угли.

— Вы знали Гарту Ирис? Жену лекаря Киприана? — тихо переспросила магиана, недоверчиво приподняв тонкие брови.

— Нет. Я говорил не о вашей приемной матери, — спокойно ответил Люциан. — Мне известно, кто был вашей настоящей матерью. И мне известно также, что с ней стало.

Кажется, она перестала дышать.

«Проклятье, что же с ней будет, когда я расскажу ей все до конца?» — нахмурившись, подумал Люциан. Но поворачивать назад было уже поздно.

— Разве это возможно? — сдавленно произнесла Лариана.

От этого жалкого, затравленного голоса ректор скривился, как от внезапной боли.

— К сожалению, да, магиана Ирис.

— Расскажите, — с трудом выдавила она.

— Много лет назад в нашей империи процветал культ Тиамант, — полились тихие слова, и теперь даже сам ректор не был уверен, что маска бесстрастия на лице все еще скрывает его истинные мысли от Ларианы. — В то время я состоял в Императорском защитном корпусе. Наша работа заключалась в том, чтобы отлавливать и уничтожать жрецов проклятой богини. Однажды стало известно, что культисты готовят какой-то крупный ритуал. Разведка донесла место и время, но мы все равно почти опоздали. К нашему появлению темная церемония была уже в самом разгаре. И оказалось, что ее целью являлся вызов Тиамант в наш мир.

В этот момент Дэйн ожидал ужаса в глазах девушки, может быть, какого-нибудь испуганного возгласа. Ведь темная богиня, дочь отца Тьмы по праву считалась одним из самых невероятных, высших чудовищ сумеречного мира. Самым жестоким и опасным существом мрака.

Но Лариана лишь сильнее вцепилась пальчиками в сиденье стула, не сводя с Люциана широко распахнутых фиалковых глаз.

Тогда он стиснул зубы и неожиданно для самого себя отвел взгляд.

— Богиня явилась в наш мир, хотя ритуал и не завершился. К счастью, на тот момент она оказалась достаточно слабой, чтобы мы смогли победить, вновь запечатав ее в сумеречном мире. Нам стоило это… немалых усилий. А потому, чтобы лишить Тиамант даже крошечного шанса вернуться, мы обязаны были стереть с лица земли всех, кто участвовал в темном колдовстве. Так мы и сделали.

Судя по широко раскрытым и немигающим глазам Ларианы, пока она мало понимала, как все это ее касается. Но Дэйн знал, что когда он дойдет до конца, то не захочет видеть ее взгляд.

— Мы уничтожили всех культистов. Двенадцать взрослых мужчин, сильных магов. Впрочем, — с ноткой горечи усмехнулся ректор, — по сравнению с богиней, убить их было слишком просто. Однако среди адептов темной секты были две женщины с младенцами. Одной из них оказалась верховная жрица Тиамант. А в черном одеяле на ее руках лежала ты.

Лариана перестала дышать.

— Что… с ней стало? — хрипло проговорила магиана, и остатки румянца исчезли с ее и так довольно бледных щек.

Высший некромант мог лишь молчаливо отдать должное ее выдержке. А еще тихо сожалеть. Потому что в девятнадцать лет девушка должна радоваться жизни, влюбляться в однокурсников, улыбаться свету солнца, не задумываясь о том, что когда-нибудь оно может погаснуть именно для нее. Дэйн знал это как никто другой. Его детство кончилось слишком давно.

— Мы уничтожили ее, как и остальных, — как можно мягче ответил ректор, но вышло все равно отвратительно. — Как и всех. Остались в живых лишь два младенца, которых мы после некоторых раздумий сочли непричастными к ритуалу.