Алые Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 22

А может, Саше позвонить? Пусть приедет и меня оттрахает. Я понимаю, что он парень, но на безрыбье… А то у меня уже так давно ничего ни с кем не было.

«Пару дней — это не давно», — напоминаю себе. Хотя, как вспоминаю наш с ним секс, и желание сразу пропадает. Я хочу девушку. Чтобы любила меня, чтобы целовала и лизала, а я в ответ буду делать то же. Это ведь так естественно! Ещё бокал… только бы не проблеваться! Громче музыку! Стою, любуюсь своим отражением в зеркале. Прикасаюсь к своим половым губам и к «горошинке». Так и знала, что без этого не обойдётся! Погружаю пальчик в свою «дырочку». Расставлю пошире ножки. Я опять мастурбирую. У меня всё всегда сводится к одному. Я такая любвеобильная! Как же повезёт моей будущей девушке! Думаю, мы первые несколько дней с ней из постели не выберемся… ну, разве поесть и помыться, ну, и в туалет по-маленькому. Хотя и на тот счёт у меня уже есть фантазии. Я такая… такая… не знаю какая — короче, классная. И кому это «счастье» достанется?

Нахожу в ноутбуке какое-то жаркое порно, там обязательно две девушки и парень. Хотя зачем парень? Можно ведь и три девушки. Три, четыре или сразу много. Они на берегу моря, лижут свои загорелые тела. Как бы я хотела там очутиться! Тропический остров лесбиянок. Наверное, это моя мечта.

Запрыгиваю под одеяло и продолжаю гладить себя, наслаждаюсь своим телом. Мне пока и одной себя достаточно.

Играет моя любимая музыка, а я лежу в своей комнате под одеялом и смотрю на потолок; мне кажется, что он усыпан звёздами. Звонить или не звонить Вике? Быстро принимаю решение. Беру свой телефон и пытаюсь найти её номер. Но от последнего бокала у меня всё перед глазами танцует, и я не могу ничего толком разобрать.

«Отличная система! — улыбаюсь. — Препятствует пьяным звонкам своим бывшим». Тебя же просили не звонить, положи телефон. Комната вокруг крутится, как на карусели. Только бы не блевануть картошечкой и шоколадкой!

Что я вообще ела за последние дни? Должно быть, я похудела. Щупаю себя за костяшки, но они у меня и раньше торчали. Честно говоря, мне не так и нравятся худые девушки… ну, или спортивные, такие, как Вика. А вот с полненькой я бы попробовала. О чём это я? Ну да, я ж лесбиянка, я же только девушек люблю, а парни пускай идут лесом. Где-то была такая песня, сейчас поставлю. Ищу ВКонтактике. Она у меня не в музыке, не хочу, чтобы песни про лесбиянок были на моей странице. Хотя какая разница? Добавлю её в свой плейлист.

Рок, жёсткий рок… хотя профессионал посмеётся над моими скромными познаниями в музыке, но для меня это рок. Подпеваю припеву, держу перед собой телефон, как микрофон, и подпеваю. В детстве я часто представляла себя на сцене в окружении софитов:

«Какая звезда, чисто-розовый цвет, пустые советы, не нужный ответ… странные в чём-то сны и мечты». — Не помню дальше слов. Я вообще плохо запоминаю слова. Может, потому, что, когда слушаю, не всегда разобрать могу, о чём они там поют.

Встаю с кровати и начинаю вытанцовывать пред зеркалом, вращаю бёдрами; мне кажется, это сексуально. Накидываю блузку и не застёгиваю. Мне кажется, совсем без одежды — как-то не очень. Может, ещё трусики надеть? Да ну его нафиг! Я без трусиков такая доступная! В закрытой квартире, так что никто сюда не войдёт и моя «доступность» не пострадает.

Кончается песня, и я без сил падаю на кровать, пытаюсь отдышаться. А я смотрю, выпить — не такая-то и плохая затея. Наливаю себе ещё ликера и пригубляю… нет, я не могу это пить. Слишком блевотно. Даже закусывать не могу больше, от сладкого уже воротит. Сходить поблеваться, что ли? Ложусь на кровать, а всё вокруг вращается и вращается. Скоро долгожданные вертолёты. Лишь бы не обблеваться. Закрываю глаза и наслаждаюсь одиночеством.

«Одиночество — сволочь, одиночество — скука, я не чувствую сердца, я не чувствую руку…» — пою я своим писклявым голоском. Я одна, и мне никто не нужен. Никто. Ни Сашка, ни Вика. Я-то понимаю, что между нами всё кончено, но не могу это принять и продолжаю надеяться. У меня больше нет друзей, у меня нет любовников. Я теперь одна, совсем одна. Я свободна. О-о-о-о, отличная песня:

— «Я свободен! От вражды и от молвы, от предсказанной судьбы и от земных оков, от зла и от добра. В моей душе нет больше места для тебя…» — («Хотя для неё там всегда найдётся местечко»), — добавляю мысленно.

Так, самое время звонить Вике. Набираю её. Гудки идут, а я под них напеваю: «Я свободен». Да, я такое старьё слушаю. Между прочим, некоторые считают это классикой. Вчера я вообще «Белые розы» слушала, и ничего. Я даже плакала, оттого что они умирают на белом окне. Как будто это не они умирают, а я.

Вика не берёт трубку, вновь набираю её и жду — я терпеливая. Сбрасывает. В сердце колет болезненная игла предательства. Вика, Викулечка, ну возьми трубочку, ласточка моя, ну пожалуйста, моя хорошая!

«Прошу тебя!» — умоляю её, а сама уже едва не плачу. Напиться было плохой идеей. Не помогает, мне по-прежнему больно, мне ещё больнее. Мне больнее с каждой секундой. Не хочу больше так, не хочу ничего чувствовать! Не хочу страдать!

Она сбрасывает, а я набираю вновь. Я упёртая; а зачем тогда напиваться, если не звонить своим бывшим? Я уже даже не дозвониться хочу, а просто в очередной раз о себе напомнить. Не забывай меня, Викулечка! Очень прошу тебя, не забывай!

— Алло! — звучит голос из трубки. Я даже перепугалась — ну не рассчитывала я на то, что она ответит, а просто так звонила. Игралась с телефоном, можно сказать.

— Да, слушаю, — испуганно говорю я; перед глазами всё плывёт, в голове туман, а я пытаюсь серьёзно говорить по телефону.

— Это же ты наяривала. — Голос не похож на Викин, но интонации её.

— А кто это? Куда я попала? — Я бы засмеялась, но мне почему-то страшно.

— Юль, это я! — Такой простой, главное! Кто этот «я»? Пытаюсь собраться с мыслями; не нужно было столько пить. Смотрю на бутылку. На дне плавает обещанная золотая стружка, а в самой бутылке осталось заметно меньше половины.

— Ты что там, пьяная? — вновь звучит этот вопрос. Но кто это?

— Ага, — честно признаюсь я. Мне хочется разрыдаться сейчас. Хочу, чтобы бы меня пожалели. Пожалейте меня хоть кто-нибудь, ну пожа-а-а-алуйста!

— Ты что, не узнала, с кем разговариваешь?

— Честно? — смущаюсь я.

— Ну, давай попробуем честно.

— Нет, не узнала, — признаюсь, а самой стыдно-стыдно. Я знаю, кто это просто имя вылетело из головы. Вот крутится на языке, а сказать не могу. — Сашка?

— Ты сколько там выпила? Ты где сейчас?

— Дома.

— Одна или с кем-то?

— Одна. — Он такой заботливый, прям чувствую, что сейчас предложит ко мне заехать и посидеть со мной, пока я блевать буду. Истинный джентльмен! И зачем я его бросила? Наверное, потому, что он парень, а мне не нравятся парни, да только я слишком поздно я об этом узнала. Сначала надо было завести парня, потерять с ним девственность, а после обнаружить, что мне нравятся девчонки. Если бы я сразу это знала, было бы проще. Всем было бы проще.

— Слушай, Юлька, не звони сюда больше, — вдруг говорит он. Эти слова мгновенно меня отрезвляют.

— Это она так сказала? — спрашиваю.

— Это я тебя прошу. Мне так проще будет, нам всем будет проще…

— Но мы ведь остались друзьями… — хватаюсь за соломинку я.

— Друзьями? Какими друзьями? Ты меня бросила. Кинула без какой-либо причины, просто так.

— Саш, я лесбиянка, мне девочки нравятся, понимаешь? Я не та, которая тебе нужна.

— Это ты так решила?

— Нет! — ору на него и тут же начинаю плакать. — Прости, Сашка, я не хотела кричать, само вырвалось.

— Успокойся, успокойся. Знаешь, Юлька, у меня остались ещё чувства к тебе, мне не так-то просто это всё пережить. А ты мне даже ни разу не позвонила.

— Сейчас звоню.

— Ты не мне звонишь, а Вике. Это она попросила меня трубу взять.

— Она рядом?

— Да, она слышит нас, но я могу выйти. — Небольшая пауза — видимо, они там о чём-то переговариваются. — Наверное, так и сделаю. — Я слышу звук закрывающейся двери.