Ублюдок, притворись моим парнем... Книга 2 (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 39

Это была та самая кровать, на которой Флавье когда-то изнасиловал меня, принуждая к жесткому сексу с ним, но сейчас мне было плевать на это. Внутри не было никаких негативных эмоций. Только спокойствие.

Так дико. Еще недавно я и подумать не могла, что сон именно на этой кровати, вновь вернет в мое сознание равновесие.

— Проснулась, Куница?

Вновь запах сигаретного дыма, смешанного с ментолом и его хриплый голос, от которого по моей коже, сами по себе, побежали приятные мурашки.

Я почувствовала, как Флавье сел на край кровати и матрас под его весом прогнулся. Я тут же открыла глаза и посмотрела на парня, стараясь не щуриться от ярких солнечных лучей. Наверное, я проспала всю ночь и уже наступило утро.

— Как ты себя сейчас чувствуешь, Куница? — Леон-Гонтран поддел пальцами мой подбородок и окинул цепким взглядом лицо, почему-то особое внимание уделяя моим глазам. Создалось впечатление, будто в них он пытался разглядеть нечто важное.

— Нормально, — я с трудом прохрипела это слово, ведь горло все еще нещадно болело. Но я не врала. Мне, действительно, было лучше.

Флавье молча кивнул, после чего опустил вниз одеяло и мрачным взглядом скользнул по синим отметинам, оставшимся на моей шее после удушения.

— Что с Жаном? — я почувствовала, как Леон-Гонтран оглядывал ранки и царапины на других участках моей кожи, не скрытых тканью футболки.

— Держи, — парень протянул мне бутылку с водой, которая до этого стояла на тумбочке.

Я собиралась повторить свой вопрос, но жажда мучила невыносимо сильно, из-за чего вода стала на первое место и я попыталась открывать крышку на бутылке. К сожалению, тело еще было слишком слабым и даже эта задача была мне не под силу. Но с крышкой я долго не мучилась. Флавье уже вскоре забрал у меня бутылку и открыл ее, после чего протянул обратно, так же вручая мне несколько таблеток. Их он взял из верхнего ящика тумбочки.

— Ты должна их выпить, — сказал Флавье, когда я взяла из его руки таблетки. Сам парень встал с кровати и пошел в сторону коридора.

— Куда ты? — я встрепенулась. Мне почему-то жутко не хотелось, чтобы Леон-Гонтран уходил.

— Я скоро вернусь, — сказал парень, прежде чем исчезнуть за дверью.

Флавье не соврал. В комнате он вновь появился буквально через минуту, но на этот раз Леон-Гонтран в руке держал тарелку с супом. Ее он поставил рядом со мной на прикроватную тумбочку и сказал, что я должна поесть.

— Где сейчас Жан? — из-за боли в горле мне не очень хотелось есть, поэтому к супу я не притронулась.

Флавье не спешил отвечать на мой вопрос. Он подошел к окну, открыл его и взял с подоконника пачку с сигаретами.

— Де Феро тебя больше не тронет. Это единственное, что тебе сейчас нужно знать, — Леон-Гонтран щелкнул зажигалкой и поднес к губам тлеющую сигарету.

— Я должна знать, что с ним и где Жан сейчас, — я пальцами сжала одеяло и с твердостью во взгляде посмотрела на Флавье.

— Мы поговорим с тобой об этом, но позже, — Леон-Гонтран сделал глубокую тягу и отвернулся к окну, выдыхая дым. — Сейчас не время.

Я пыталась настаивать на своем, но из-за боли в горле, уже вскоре мои слова стали невнятными и доводы малоразличимыми. Я даже стала немного злиться на Леон-Гонтрана от того, что он не отвечал на мои вопросы, но на Флавье это никак не повлияло. Злись, или не злись — разговор будет потом.

Я думала, что неизвестность меня сведет с ума, но уже вскоре я вновь довольно быстро заснула.

Просто, Флавье вновь куда-то вышел, а у меня в животе начало жечь из-за голода, благодаря чему я принялась за суп и, несмотря на боль в горле, съела почти всю тарелку. Наевшись, я намеревалась лишь на минутку опять опустить голову на подушку и дать глазам отдохнуть, но почти сразу мое сознание было поглощено сновидениями. Оказывается, сейчас я чувствовала себя еще не так хорошо, как мне показалось сразу после пробуждения.

«Де Феро тебя больше не тонет» — так странно и неоднозначно, но лишь этой фразы Флавье хватило, чтобы я без лишних волнений заснула.

***

Когда я проснулась, был уже вечер. За окном потемнело и спальню освещал лишь тусклый свет дальнего торшера.

И вновь я сразу же уловила запах горького сигаретного дыма и, отрыв глаза, увидела Леон-Гонтрана. Он стоял около отдаленного от кровати окна и курил, просматривая что-то на экране своего смартфона.

Его волосы влажные и растрепанные, а из одежды только спортивные штаны. От того, что даже на торсе парня виднелись капли воды, я поняла, что он только недавно вышел из душа и вернулся в эту комнату, так и не стерев с себя влагу. Будто он не хотел надолго выходить из спальни. Об этом твердило даже количество окурков в пепельнице. По сравнению с утром, их количество значительно возросло.

Флавье услышал, что я зашуршала одеялом и тут же оторвал взгляд от смартфона, чтобы посмотреть на меня. В свете торшера я увидела в зрачках Леон-Гонтрана беснующихся бесов, а в его серых радужках необычный холодный мрак. И все же взгляд у Флавье был жутким, хоть уже и не страшным для меня. Тем более, когда Леон-Гонтран посмотрел в мою сторону, его взгляд изменился.

— На тумбочке лежат таблетки. Выпей их, — Флавье босыми ногами прошел к шкафу и на влажный торс надел футболку. Ткань тут же прилипла к коже и стала видна рельефность телосложения Леон-Гонтрана. Но вот те зашитые раны, виднеющиеся на торсе парня, эта футболка сумела скрыть от моего взгляда.

Уже вскоре на тумбочке опять появился теплый суп и Леон-Гонтран, не обращая внимания на мои вопросы, кому-то звонил. Как позже оказалось, он разговаривал с той женщиной, которая прошедшей ночью осматривала мои раны и благодаря этому короткому звонку врач была в квартире Леон-Гонтрана буквально через пятнадцать минут. Я даже суп не успела доесть.

— Выглядит она уже намного лучше, — сказала женщина Леон-Гонтрану, как только ее взгляд скользнул по мне.

Женщина принялась обрабатывать мои раны, но уже вскоре сказала, что мне нужно снять футболку. Она ей мешала. Прежде чем это сделать, я неуверенно посмотрела на Флавье. Он уже видел меня обнаженной, но сейчас мне было как-то неловко раздеваться в его присутствии. Наверное, Леон-Гонтрану хватило одного моего взгляда, ведь уже в следующее мгновение он молча вышел из спальни и прикрыл за собой дверь.

Пока женщина обрабатывала мои раны, мы с ней разговорились. Оказалось, что ее звали Милен. Хоть и строгая на вид, но очень приятная и общительная.

— Я толком не знаю, что с тобой произошло, но, судя по твоему телу — ничего хорошего, — сказала Милен, посматривая на мою шею. — Ты хочешь выговориться? Я могу посоветовать хорошего психолога. Сама обращалась к нему после очень тяжелого развода.

— Спасибо. Не нужно, — я покачала головой.

В словах Милен был смысл. После подобного стресса, наверное, любой девушке не помешала бы помощь психолога, но у меня не было тяги искать словестной поддержки и я не считала, что после разговора с психологом мне полегчает. Еще будучи в подвале я многое переосмыслила и самостоятельно начала разбирать свои мысли. Так и сейчас я чувствовала, что мне нужно самой прокрутить шестеренки сознания, чтобы все принять и прочувствовать. Не сломаться и только стать сильнее. Самой, без чужого вмешательства, склеить себя обратно.

Говорят, что от ненависти нельзя ждать чего-нибудь хорошего, но именно это жгучее чувство сильнее всего подталкивало меня к желанию двигаться вперед, а не оставаться мысленно в том подвале. Я ненавидела Жана всем сердцем и понимала, что он мерзкий человек. Мне не хотелось, позволять де Феро хоть каким-нибудь образом влиять на меня. Он специально давил на меня, измываясь надо мной и психологически и физически. Поддаться этому, означало проиграть Жану.

— Если передумаешь, позвони мне, — Милен ненадолго отдалилась и, порывшись в сумочке, нашла кошелек, из которого достала свою визитку. — Я скажу тебе, как найти этого психолога.