Придворный.Гоф-медик - Дронт Николай - Страница 48

— Почему одет не по форме?

— Виноват, Ваше Королевское Высочество! — Что тут другое можно сказать? Только виниться и хлопать глазами.

Куклит, сразу по приходу открывший журнал, в догон наябедничал:

— Он, Ваша Милость, на дежурство ещё не заступал. В журнале записи нет.

— Опять? — недовольство принца било через край. — Знаешь, что? Поди-ка ты прочь. За тебя мой человек отдежурит, — и уже обращаясь ко мне спросил. — Ты, дружок, как? Можешь?

— Так точно, Ваша Милость! Всегда готов!

Был бы я не готов, меня бы точно никто не понял, а в свете ночного приключения, оно даже полезно. Правда, отдохнуть толком не придётся, да и ладно.

— Тогда запишись сейчас в журнал и заступай.

Начальство скрылось в дверь кабинета. Расстроенный Побединский отбыл, предварительно посетовав на превратности судьбы, несправедливость бытия и неизбежный выговор.

Вызвали меня сразу и, судя по взгляду, принцу уже было что-то известно. Мысленно похвалил себя за ранний приход с докладом. Что решили бы, если бы задержался, просто не представляю.

— Ваша Милость, вчера после первого дежурства, находясь в несколько нервическом состоянии, долго не мог уснуть. Дабы успокоиться, вышел прогуляться по улице и совершенно случайно нашёл бумажку… бумажки… письма… с дневником… и украшениями. Не сдержавши любопытство, прочёл. Как молод, глуп и неопытен, не знаю, что с ними делать далее. Покорнейше прошу приказа.

— Дай сюда! — Его Милость протянул руку.

Выложив перед ним всю ночную добычу, поясняю:

— В вырванных листах записи об одной известной Вашей Милости особе. Закладками с буковицей "Д" заложены другие жертвы корыстного мерзавца. Закладками без пометок отмечены просто примечательные записи.

Принц сразу схватился за заметки о Лауре, Куклит предпочёл читать из-за его плеча. Даже не дочитав первый лист, Его Милость побагровел и заревел:

— Это он о моей дочери такое посмел написать?! Да какое имеет право?! Я…

— Ваша Милость! — отвлёк принца советник и что-то тихо зашептал на ухо.

— Ты, дружок, иди пока, — меня милостиво отпустили. — После позову, прикажу что делать. Хотя главное дело уже сделал. Кто-нибудь ещё что-то знает?

— Никто не в курсе моей бессонницы, Ваша Милость.

— Родители тоже?

— Ваша Милость, не хотел их волновать. Потому им оставил записку, что уехал по службе во Дворец.

— Это хорошо, это правильно. Что до таких вопросов, дозволяю с ними обращаться ко мне. Всё лично разберу, прикажу и направлю. Ну иди, иди. Я тобой доволен. Не всё верно делаешь, однако стараешься.

— Я зачем вас вызвал? Как полкового командира хочу предупредить: подумываю сменить форму и название вашего полка.

— Премного будем благодарны, Ваше Величество!

— Предполагаю панталоны вам заменить юбками и украсить коричневым кружком на заднице. И вместо Гвардейского Уланского, будете Первым Мужеложским полком. — Притворная мягкость сменилась стальной яростью. — Устроили у себя рассадник разврата! Поручик вашего полка из ревности сегодня ночью убил своего любовника, вашего же секунд-майора, и повесился! И хорошо, что повесился, сраму меньше! Мне полицейские его дневник прислали. Мерзость и пакость! Хронологию вёл, как задницей чинов добивался! Только чтобы не марать Честь всей моей Гвардии, я велел молчать о таком позорище. Приказываю полку сегодня же из столицы уйти. Согласуйте с Главным Штабом куда. Хоть на войну, хоть на учения, но чтобы ваша форма здесь месяц не мелькала.

— Так точно, Ваше Величество!

— Торан! В дневнике перечень мужеложцев есть, пять человек, штаб-офицеры твоих полков. Список вот, всех из него сегодня же в отставку с поражением на одно звание. Три дня им на сборы и из столицы тоже вон. Без права возвращения! Да смотри, чтобы газетёнки о скандале не пронюхали. Только потому развратников в заключение не определяю. Хотя годика по два в крепости заслужили.

— Отец! Я ни сном, ни духом…

— Знаю! Сам предположить не мог. Потому не ругаю. Однако разберись. Следующее. Обер-гофмейстерину сюда не позвал, не след дамам такое слушать. Однако велю ей передать, что сестру убивца от двора отчислить и отправить к родителям. Бант с фрейлинским шифром забрать, по причине недостойного поведения. Про неё в дневнике тоже кое-что написано.

Дворец лихорадило. Это чувствовал даже я, сидя на дежурстве. К Его Милости вереницей шли посетители, а кофей он пил с Его Величеством и Его Королевским Высочеством принцем Тораном. Дежурных против обыкновения не позвали. Служитель мне шепнул: "Государь весьма грозны сегодня. Хотели Уланский полк в Мужеложеский переименовать, однако смилостивились и только в поход услали. Ихонный офицер был мужеложцем и из ревности до смерти убил другого. Сам повесился. Полиция приехала, нашла дневник, и оно открылось."

Ко мне вернулись мои трофеи с приказом изъять из дневника листы с упоминанием жертв, приложить к письмам, определить принадлежность драгоценных вещиц. Затем разделить по жертвам и заклеить в пакеты. После исполнения меня вернули на пост, с указанием дать подсмотреть служителям наиболее яркие описания, из оставшихся в дневнике. Не поверите! Мне трижды разные кофишенки приносили перекусить. Камердинер, взявший меня под опеку, зашёл спросить о фасоне заказываемого партикулярного костюма. Раскрытый дневник, забытый на краешке стола, наверняка был тут не причём. А его страницы перелистывались сами, видимо движимые лёгким сквозняком. Камер-цалмейстер подошёл с малозначащим вопросом и не отказался отведать со мной кофею. Что говорить! Лично гоф-фурьер захотел справиться об удобстве моего рабочего места и тоже не отказался от чашечки. Им я невзначай открыл раздел с описанием встреч с любовниками. Все-таки мы дворяне, придворные, в одном чине, нам вместе ещё служить и служить. Тем более, что эти господа чуть не вдвое старше меня.

Позже прошёл слух, что сестра убивца за неприличное поведение отправлена от Двора к родителям. Шифр у неё забрали! В наказание виновных во вскрывшемся романчике чаще всего женили. Виноваты? Пусть теперь мучаются друг с другом всю жизнь! Фрейлина после замужества выходила в отставку, статс-дамами становились немногие. Шифр… Это такой медальон в виде вензеля, усыпанного драгоценными камнями. Он всю жизнь носился, как знак отличия. Так вот, шифр в таких случаях не отбирали. Конечно, не порядок романы крутить, но дело-то житейское. Плоть слаба, да и как иначе новые подданные будут нарождаться? Ну а раз так, то помимо родительского, приданое лично от Государя бывшим девицам выдавалось, помимо прочего, одним серебром 30 тысяч. Чтобы отобрали фрейлинский шифр, нужно сильно постараться. Ранее при нынешнем Государе такого вовсе не случалось. За что сия немилость многие гадали, но точно никто не ведал. Однако без вины не наказывают. Опять же наказанная могла в ноги Её Светлости Силестрии броситься, заступничества просить. Не просила? Значит, знает за что наказали. Репутация отставленной упала до уровня плинтуса.

К обеду обнаружились те, кто краем глаза прочитал пару страниц в дневнике. Они такое рассказали! Ужас-ужас-ужас что развратник творил! Всё для карьеры старался. А один служитель у двери стоял, "случайно" слышал, как сестру убивца допрашивали. Так она сказала: "Я виновата только в том, что ни в чём не могла отказать брату." Представляете "ни в чём"! В чём именно сплетники домысливали сами. Какой разврат! Репутация девицы рухнула с уровня плинтуса, до пола подпола. Остатки престижа расклевали бывшие подруги виновной, другие фрейлины, которые вспомнили и в самом интересном ключе интерпретировали ранее виденное. Естественно, в себе держать не стали, поделились с окружающими своими соображениями. В общем, скандал гулял по Дворцу, раскручиваясь и набирая обороты. Будет про что вечером поговорить в салонах.