Придворный.Гоф-медик - Дронт Николай - Страница 3

Получил реально много. С простой, без магии, боёвкой неплохо. Для дворян в гимназии уроки фехтования обязательны, но не слишком хороши, соответственно я-прошлый фехтовал не очень. Вроде как у нас иностранный язык в школе — учишь несколько лет, а результат весьма посредственный. В прежней жизни в армии не служил, но из автомата на стрельбище пару раз стрелял. Однако здесь с огнестрелом не очень, больше магией пользуются. Но сгенерированный герой может в рукопашной немного выступить с чем-нибудь остреньким или даже вовсе без оружия.

Есть магия целителя и боевого волшебника. Отмазка для местных железная — пробудились родовые способности и по отцу, и по матери. Такое здесь в анналах описано, значит, подозрений быть не должно. Умение писать магические свитки считается делом обычным, хотя и непростым. Алхимия в почёте, многие из фармацевтов алхимики. Вот, что родом из теней, стоит скрывать. Тоже можно было бы списать на родовые способности дальнего прадеда, но здесь такие возможности пока не были известны.

Так что не буду Богов гневить, всё прекрасно. Молодой, здоровый, к тому же хоть и мелкий, но дворянин. Много чего умею, много чего знаю. Неплох как лекарь. Силён как волшебник. А если уж совсем начистоту, то и как вор хорош. Что ещё человеку для полного счастья надо?

Есть и недостатки в моей ситуации. Например, семья не из бедных, но и не из богатых. Бедность всякая бывает, у одних каша жидкая, у других бриллианты мелкие, мы где-то посередине. Пока отец работает, деньги есть, но чтобы платить за учёбу в гимназии, нам приходится сильно экономить. Думаете, почему я отличник? Учиться нравится? Щаззз! Отличники только половину за обучение платят, а семье оно сильная подмога. Прислуга приходящая, приёмов не устраиваем, выезд не держим. Такая вот у нас благородная, дворянская нищета, которой завидуют многие простолюдины. Но для большинства одноклассников такая жизнь убожество и крайняя бедность, почти нужда, ведь у нас в основном учатся дети из обеспеченных семей, пусть далеко не все дворяне. Уже то, что карманные деньги сам себе зарабатываю, вызывает у них презрительное сочувствие.

Папа хочет, чтобы я поддержал семейную традицию и пошёл по медицинской части. Пусть с деньгами не густо, но определил меня в лучшую гимназию. Сейчас я её заканчиваю и собираюсь учиться дальше. На столичный Университет денег не хватит, придётся доучиваться в провинции. Хотя теперь стали доступны и другие варианты. У меня-прежнего дар не пробудился, и он очень переживал. Сейчас я стал волшебником, а они востребованы. Тут с технологиями не очень, в основном магия рулит. Волшебников требуется много, а где их взять? В техномире инженера можно выучить. А чтобы магией управлять, обязательно надо иметь врождённые способности. Здесь по статистике на пять сотен людей один одарённый. Из десяти одарённых лишь трое становятся хоть какими-нибудь волшебниками, а остальные способны только управлять магическими устройствами. Мой отец из таких.

Размышления прервал зашедший в комнату отец. Здоровенный, сильный и крепкий мужчина. Брюнет, с гривой густых волос, одетый в вытертую до белизны на швах домашнюю куртку. Подойдя к кровати, папа ласково взъерошил мне волосы:

— Вижу, успокоился? И правильно! У тебя таких красоток ещё столько будет!

— Ладно, пап. Забыли. Просто сильно перенервничал и успокоиться не мог. Ты, это… маме ничего не говорил?

— Нет, конечно! — ненатурально обиделся он. — Я же обещал.

— Если проболтался, то больше никогда с тобой никакими тайнами делиться не буду. Ты говорил, что с любой неприятностью переспать надо. Вот пересплю разок и тебе ничего не скажу!

— Я тебе пересплю! Поросёнок, как у тебя язык такие вещи говорить поворачивается?

— Так сам велел! Я, вообще-то, про неприятность говорю, а ты про что?

Отец дал мне лёгкий подзатыльник, велел готовиться завтракать.

Много отличий от нашего мира. Сняв ночную рубашку, вместо трусов и майки надеваю нижнюю рубаху и кальсоны, потом домашние штаны с поясом-шнурком. Одежда без пуговиц и резинок, на матерчатых завязочках. Следующим посещаю заведение, где царит массивный унитаз с начищенным латунным бачком над головой и цепью с рукояткой на уровне руки. В умывальне кран на раковине тоже латунный, а вода только холодная. Зеркало в деревянной раме, и в нем отражается обычный паренёк, таких в толпе двенадцать на дюжину. Не красавец, не урод. Теперь он это я. Но у прошлого не было могучих мышц, рельефно расположившихся на теле. Запястья стали шире, а костяшки кулаков неплохо набиты. Мышцы ладно, под рубахой не видны, а кулаки как обосновать?

На завтрак получил тарелку манной каши с вареньем, стакан чая и бутерброд с сыром. Про вчерашние слезы в отцово плечо она тактично "не знала" и именно поэтому относилась ко мне, как к выздоровевшему после долгой, тяжёлой и продолжительной болезни.

— Ты помнишь, какой сегодня день? — спросила она.

— Угу. Понедельник.

— Забыл?! Ты не помнишь, что у вас будет испытание и экзамен?!

Точно забыл. Прежний настолько расстроился, что даже не вспомнил о грядущей проверке магических способностей, хотя ранее её ждал и очень надеялся пройти. Однако не признаюсь в юношеском склерозе.

— Не, мам, помню. А не волнуюсь, потому, как точно знаю, что я гений, будущий архимаг и повелитель гарема. И очень скромный. У меня всеобъемлющая, просто вселенская, можно сказать, божественная скромность.

Отец захохотал, а мать не удержалась и высказала:

— Скромник! Первый раз с девчонкой поцеловался и уже про гарем мечтает! — потом поняла, как подставила отца и смущённо замолкла.

— Проболтался! — ехидно высказал я и мстительно добавил, — вот скажу маме, что ты велел переспать с этой неприятностью, будешь знать.

После этих слов не стал ждать подзатыльника, а сбежал к себе в комнату. Сегодня будет испытание и начнутся выпускные экзамены. У меня отличные оценки и ни одного замечания в кондуите за все годы учёбы. Это очень хорошо для аттестата, а репутация умного, но безынициативного ботаника великолепна для характеристики. Странно? Ни капли. Инициатива среди молодых здесь не приветствуется. Вот когда послужишь да станешь начальником, тогда думай и предлагай, что хочешь. В рамках своего чина, конечно. У начинающего чиновника хороший почерк важнее ума. У армейского рекрута умение маршировать на парадах важнее меткой стрельбы. "Ибо не случайной меткостью побеждаем битвы, но плотностью залпа и ускоренной перезарядкой арбалетов", — так написано в пехотном Уставе.

В гимназию требуется ходить в форме. Вообще в этом мире, во всяком случае, в этой стране, форму носят все, хоть что-нибудь из себя представляющие. Причём право на ношение надо заслужить. Не служившие — что бедные крестьяне, что богатейшие купцы — не имеют права даже на пуговицу с гербом. Поступив на службу, пусть рядовым солдатом или заштатным канцеляристом, ты начинаешь до конца своих дней с гордостью носить мундир на службе и вне неё.

В отставке или сидя дома носи что хочешь. Однако выйдешь в партикулярной одежде погулять по городу, вдруг окружающие подумают, что ты какой-нибудь лавочник, а ты же цельный почтальон! Обидно будет. Скандал может получиться. Потому военные, особенно не из богатых, только мундир и носят. И упаси тебя боги перепутать и одеться не по чину или, того хуже, в чужую форму. Если простолюдин, могут десяток горячих всыпать или на недельки две в холодную посадить. С благородными хуже. Пара месяцев в крепости за одетый по пьяни чужой мундир не самое страшное. Бывали случаи, за чужой галун из полка гнали. Кстати, и правильно делали; если свои цвета не ценишь, как с сотоварищами вместе в атаку пойдёшь?

Нам, гимназистам, положен темно-синий однобортный китель с брюками, украшенный кантом и шестью медными пуговицами. Ученикам реального училища дали того же цвета гимнастёрку, но без пуговиц и канта, а вместо брюк они носят шаровары. На этой почве очень завидуют, у нас с ними вражда и постоянные драки. Я-прежний, правда, драк избегал. Учащимся простых школ предписано ходить вольно, без формы. Они завидуют и реалистам, и гимназистам.