Небо надо мной (СИ) - "sillvercat" - Страница 26

Пока однажды я не услышала в трубке голос матери. Я даже обрадовалась – и почувствовала, что скучаю по ней.

А та практически сразу сказала:

– Отец отправился в страховую компанию оформлять документы на магазин.

– А что случилось? – удивлённо осведомилась я.

– Я так и знала, что он ничего не рассказал тебе, – с досадой вздохнула мать. – А ведь по сути, Скай, магазин сгорел из-за тебя. Из-за твоего легкомыслия!

– Что?

Я больше не могла выдавить ни слова, только сжимала телефонную трубку во вспотевшей ладони.

– Ты завела роман с… неподходящим человеком, и вот результат, – громко и величественно объявила мать. – Наконец-то у меня появилась возможность сказать тебе это, а то твой отец вечно ограждает тебя от неприятностей, а ведь какого позора я натерпелась за этот год, какого ужасного, неописуемого позора, ведь все дамы в клубах, в магазинах и в салонах только и судачили о том, что наша дочь спуталась с дикарём!

– Мама, – проговорила я чётко, – твои дамы, эти старые клуши, завидовали мне так, что спать со своими мужьями не могли без того, чтобы не представить себя на моём месте. Что произошло с магазином?

Я слышала, как она тяжело дышит в трубку.

– Как ты груба со мной, Скай! Это он так на тебя повлиял! А твой отец – он всегда тебя баловал…

– Что с магазином, мама? – повторила я почти по слогам.

– Этот… он каким-то образом вывел из строя пожарную сигнализацию и поджёг его! – прокричала мать с каким-то торжеством в голосе. – Всё сгорело дотла! Господи, какой кошмар, и ведь полиция ничего не смогла доказать! Наконец-то твой отец согласился отсюда уехать! Вот только оформит документы, и мы вернёмся в Миннеаполис. Боже мой, двадцать лет я прожила среди дикарей, чтобы в конце концов моя дочь…

– До свидания, мама. Спасибо, что всё рассказала мне, я была рада тебя услышать, –сказала я и аккуратно положила трубку на рычаг.

Я чувствовала странное… освобождение? Да, вот именно. Освобождение.

Будто сгорело всё, что привязывало меня к Оглале. К Дакоте.

К Стиву.

Теперь я имела полное право двигаться вперёд, вообще не оглядываясь.

И я двигалась вперёд, беря одну вершину за другой, полностью удовлетворённая тем, как складывается моя жизнь.

Счастье? Что такое счастье? Это слишком расплывчатый термин, и понятие о нём у каждого индивидуально. Моё счастье заключалось в неуклонном движении к вершине. Возможно, на вершине не очень уютно, но ведь за счастье всегда приходится платить – так или иначе. Это банальная житейская аксиома.

Я дважды была замужем, а после второго развода стала очень осторожна в связях. Сейчас мне не нужен никто, кроме моего кота, которого я назвала Хинхан – Сова. У него очень большие, жёлтые и круглые глаза, как у любого британца, но имя он получил совершенно дикарское. А ведь у него такая впечатляющая родословная!

Стив бы посмеялся надо мной.

Две женщины, – его жена и сестра, – выбившие меня из колеи своими сентиментальными и бессвязными воспоминаниями, тоже наверняка бы надо мной посмеялись.

Я поздно узнала о том, что Стив был тяжело ранен во Вьетнаме, куда попал, по сути, из-за меня, и поздно узнала о его гибели – поздно и совершенно случайно, из газет и полицейских сводок. Стоит ли говорить о том, что тогда я не проронила ни слезинки?

Я плачу сейчас.

Когда-то эти слёзы будто запеклись у меня внутри, и вот наконец они стали просачиваться наружу, как родник из-под земли.

Они бегут по моим щекам, капают мне прямо на руки и на клавиатуру «Мака». Текут, как струи дождя.

И у меня больше нет сил их удерживать.

Я удерживала их столько лет.

Столько холодных лет!

***

Я всё ещё пишу эти строки. Хинхан испуганно смотрит на меня из-под стола своими круглыми глазами. Он удивлён, бедняга. Хорошо, что только он, единственный на свете, застал меня в таком безобразном и постыдном виде.

Я знаю, что мне делать дальше. Сейчас я допишу это, закрою страницу, закрою свой дневник и отправлю письмо Джеффри Торнбуллу, мужу Вайноны. Он кажется мне достаточно здравомыслящим и разумным человеком.

Навряд ли их организация способна выплачивать большие гонорары юристам, тем более юристам с именем. Но юристы с именем, такие, как я, вполне могут позволить себе некую… благотворительность.

Так что, думаю, в самое ближайшее время Хинхан в дорожной клетке отправится вместе со мной взглянуть на ту землю, которой он обязан своим именем.

Не уверена, что Вайнона и Рут будут рады моему возвращению в Оглалу, но это их проблемы. Лично я им признательна – даже за их нелицеприятное мнение обо мне.

И вообще признательна.

Фактически Рут сделала для Стива всё, что не хотела и не могла сделать я, – она полностью растворилась в нём, отдала себя ему со всем самозабвением. Она родила ему дочь, чего я тоже не могла и не хотела сделать.

Каждому своё.

Она любила его, но и я, – хотя я никогда не говорила этого даже ему, – я тоже его любила.

Но это уже не имеет значения.

Она может не волноваться – я ничем не побеспокою её. Даже на его могилу я не пойду.

Зачем?

Для меня он навсегда останется мальчишкой, шагавшим по школьному коридору походкой вышедшей на охоту пумы.

Походкой воина, вышедшего на тропу войны.

Тогда я не встала рядом с ним на этой войне.

Но война всё ещё идёт, и я возвращаюсь.

К нему, навсегда оставшемуся в небе Оглалы, в этом чистом, сияющем, синем небе, распростёртом надо мной.

Уоштело!

========== Эпилог. Стив Токей Сапа ==========

Я был готов защищать их до последнего вздоха.

Но ведь мой последний вздох уже отлетел, когда три пули разорвали мне грудь.

Пора ли мне уйти навсегда, оставив их, стать для них тенью на небосводе, сеть у Бесконечного огня вместе с душами других погибших воинов-лакота?

Хийа. Нет.

Бесконечный огонь подождёт меня.

Я остаюсь с теми, кого люблю.

Я всё ещё их защищаю.