Еще один баловень судьбы (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 24

Тем временем, егерский батальон вовсю вел стрельбу по шеренге, которая была уже метрах в 100.

— Беглый огонь! — скомандовал Антон своим двум егерям и те тотчас бросили отстрел офицеров и стали очень сноровисто заряжать ружья и стрелять из них. Точно так же стал стрелять и Антон, а к майору вдруг кто-то прибежал и он уметелил за прибежавшим. Но вот австрийские гренадеры все-таки добежали до стрелков, только поднять их на штыки не успели: трое егерей разрядили в них дробовики, потом по два пистолета (все со 100 % из-боя-выводящим результатом) и стали стремительно метать ножи… А когда егеря схватились за сабли, воевать стало не с кем: иные бежали от смертельно опасных бойцов, а прочие образовали вал из пораженных тел.

Перезарядив ружья, вернув в разгрузки ножи и подняв с травы своих лошадей (а они так и лежали у подножья холма, в 200 м от места побоища), егеря пустились обратно в город, намереваясь попасть оттуда в центр обороны. Но тут они выехали на площадь с церковью и Антону торкнуло: к церкви притулилась невысокая (метров 30) колокольня, с которой можно, тем не менее, прекрасно обозревать окрестности и стрелять из штуцеров. Церковь была, конечно, наглухо закрыта по случаю ведения военных действий, а вход в колокольню осуществлялся только из нее — но разве могли эти обстоятельства стать серьезным препятствием для удалых егерей? В седельной сумке у Мэтью нашлась веревка с крюком, которую он ловко закинул в нижнее окно колокольни (бывшее на высоте около 5 метров) и зацепился крюком за подоконник, а Пьер не менее ловко "прошагал" по стене до окна, перебирая руками по веревке. Через пять минут дверь в церковь отворилась, и Пьер махнул из нее приглашающе рукой. Ничтоже сумняшеся, нечестивые егеря завели в храм своих коней и велели присмотреть за ними трясущемуся (от страха или негодования?) служке. Сами же стали подниматься по лестнице внутри колокольни, держа в руках штуцеры.

Обзор городских окрестностей с верхней площадки кирпичной колокольни осуществлялся через несколько окон размерами 1х0,5 м — то, что надо для наблюдателей и стрелков. Антон предложил Мэтью и Пьеру поискать пока себе цели, но огня без разрешения не открывать. Сам же принялся наблюдать картину боя.

В данный момент имперцы наступали на город с трех сторон, базируясь во всех случаях на лесные массивы. Больше всего войск роилось на юге: атакующая пехота шла в несколько шеренг, кулисно выступающих одна из-за другой, то есть классическим со времен Фридриха Великого косым строем, и с высоты было понятно, что основной удар батальонов будет нанесен по правому флангу французов. Для усиления мощи флангового удара в перелеске хоронился до времени кирасирский полк. Огневую поддержку атаки осуществляли две пушечные батареи (30 пушек), стоявшие вдоль лесной опушки и стрелявшие через головы наступающих солдат. Впрочем, огневое противодействие французов было мощным (и ружейное и пушечное), отчего первая шеренга наступающих редела, редела и вдруг вся попадала, уступая дорогу шеренге второй.

С юго-запада наступление австрийцев велось от лесистой горы Тирольсберг на пригород Ноймаркта, деревню Пеллинг. Здесь, кроме пехоты, они ввели уже в дело с десяток гусарских эскадронов, некоторые из которых ворвались в деревню и пытались вместе со своей пехотой изгнать из домов французских стрелков. Другие же гусарские части ввязались в рубку с гусарами Журдана, которые только что примчались с северной окраины Ноймаркта. Вслед за ними поспешали и гренадеры — так что Пеллинг отстоять, вероятно, удастся. Тем более что к западному подножью Тирольсберга уже подходили с ночевки три пехотных колонны Сен-Сира, еще не замеченные австрийцами. Кавалеристы же Бурсье резво мчали по дуге к южной оконечности Тирольсберга, откуда они могли нанести удар в тыл как частям, атакующим Пеллинг, так и левофланговой группировке основных сил эрцгерцога.

Атака, предпринятая австрийцами с юго-востока, в сторону высоты Хоэнберг (той самой, на которой только что бились Антон и его товарищи), уже практически затухла и сменилась пушечной перестрелкой. Но до вечера еще далеко и вряд ли эрцгерцог удовлетворится вялыми действиями своей правофланговой дивизии…

Тем временем, в атаке с юга наступил решительный момент: австрийские шеренги сумели все-таки охватить правый фланг Бернадотта и стали методично его "сворачивать". На помощь из города бросилась очередная колонна гренадеров Журдана, а также два эскадрона кирасир. Но из перелеска уже накатывал на мощных лошадях австрийский кирасирский полк, который, казалось, враз мог разметать и гренадеров и их хилое кирасирское прикрытие…

— Работаем быстро по кирасирским коням! — вскричал Антон и выстрелил в грудь коня (целясь в район сердца), мчавшего переднего всадника, сверкавшего эполетами. Конь рухнул на колени, пустив хозяина в недолгий полет, под копыта других коней. Через пару секунд почти одновременно упали лошади еще двух кирасиров, затем вновь попал Антон и снова Мэтью с Пьером. Были у них и промахи, но все же около двадцати кавалеристов они сумели сверзить на землю, прежде чем они доскакали до гренадеров, которые тоже в них дружно выстрелили и многих повалили. Главное же, что пыл кирасирский был притушен быстрой и массовой гибелью их товарищей, и разметать гренадеров с лета у них не получилось. Получилась же бессмысленная толчея возле ощетинившегося штыками каре и обмен ударами палашами с кирасирами Журдана.

Именно в этот момент с запада в тыл австрийским кирасирам ударил кирасирский же полк из дивизии Бурсье. Бег их лошадей был ничем не застопорен и удар сомкнутой колонной привел к массовому выкидыванию австрийских всадников из седел или травмам их ног. Минут через пять австрийские кирасиры стали по одному, по двое, а вскоре и массово покидать поле боя. Ну, а кирасиры Бурсье и Журдана вместе с гренадерами навалились на пехотные австрийские батальоны, совсем недавно считавшие, неприятеля круша, что жизнь хороша.

Со стороны австрийских позиций донеслись пронзительные звуки горнов, призывающие войска к отступлению. Для этого они должны были построиться в каре и отходить, отстреливаясь, но французские гренадеры и кавалеристы, ощутившие вкус победы, вцепились в противников по-бульдожьи и, не дав им перестроиться, погнали перед собой как стадо, все уменьшая и уменьшая их количество. Вероятно, преследование могло продолжаться до артиллерийских батарей, но тут с флангов налетели многочисленные австрийские кавалеристы (гусары, драгуны и пристыженные эрцгерцогом кирасиры), и в каре пришлось срочно строиться уже французским пехотинцам…

К полудню боевое противостояние австрийцев и французов выровнялось: в центре поле было завалено убитыми и ранеными (большей частью австрийцами), по нему никому уже не хотелось наступать, и здесь велась только артиллерийская дуэль. Активничали фланги: то австрийская кавалерия предприняла глубокий обход горы Хоэнберг, но была густо обстреляна в узком перелеске егерями и артиллеристами (стремительно переместившимися к опушкам благодаря своевременной информации наблюдателей с колокольни) и едва унесла ноги. То несколько колонн Сен-Сира атаковали со стороны Тирольсберга деревню Штауф (расположенную в опасной близости к командному пункту Карла), вытеснили оттуда австрийцев и стали реально угрожать захватом артиллерийских батарей — в итоге эрцгерцогу пришлось переместить свои пушки и командный пункт на километр восточнее и ввязаться с авангардом Сен-Сира в рукопашные схватки. Но реального перевеса ни та, ни другая сторона не получила.

Тут Антон увидел с колокольни, что к лесистой горе Бухберг, расположенной южнее Штауфа и в тылу австрийских позиций, едет длинная вереница телег. Усилив зрение позорной трубой, он разглядел на телегах по десятку пехотинцев — то прибыли еще два полка из корпуса Сен-Сира. Со стороны Штауфа к ним примчал всадник, о чем-то переговорил с командиром и поскакал назад. У опушки леса солдаты сошли с телег, образовали несколько колонн и скрылись в лесу. Телеги же поехали назад — за оставшимися пехотинцами?