Художник и Дракон (СИ) - "Selena Muun" - Страница 28

— А как же сказания о трёх братьях?

— Анр-р-ри, — угрожающе зарычал Люцифер, обнажая удлинившиеся клыки.

— Всё. Молчу-молчу, — примирительно поднимая руки, залепетал тот.

— Сказания, оно и есть сказание. Байка, выдуманная Игнотусом, дабы привлечь внимание, ну, ты сам понимаешь, вырос он среди сирот, и тут раз и на голову такое богатство свалилось. Чувство свободы и вседозволенности вскружили голову. Потому и новое имя рода — Гриффиндор же так скучно звучит — и, разумеется, новая крутая история.

— А Дары Смерти?

— Дары Смерти они и на самом деле существовали, — осторожно проговорил Люцифер, — правда, не в той форме, которая им была дана изначально. Философский камень родился с бессмертной мудростью Ровены. Она его создала, чтобы скрыть свой дар. Бузинную палочку Хельга выковала из собственной магии, заточив её в бузину и использовав волос фестрала для закрепления эффекта, таким образом, окончательно усыпила зверя. А вот мантия-невидимка была соткана из иллюзий, которыми Годрик пользовался чуть ли не первый и последний раз, весь дар истратив на создание артефакта. Мантия была его укрытием в моменты ярости, и одновременно единственным спасителем мира от его глаз. Видимо, все три артефакта оказались в доме Гриффиндора. Но я отклонился от первоначальной темы. Мальчишка Певерелл, несмотря на свои молодые годы, прожил недолго. Всё-таки не самые приятные времена были. Успел жениться, завести одну дочь и скончался от отравления в рассвете лет. А дочь его сбежала в другую стран — уже не помню в какую. Столько веков прошло. А-а-а, да, — в Белоруссию, кажется. Вышла замуж за обычного среднестатистического мага и на Альбион вернулась, только когда до неё дошли слухи о смерти матери. Вступила в наследие и зажила с мужем припеваючи. Колубрум, так звался новоявленный род, быстро набирал популярность и влияние. Обычный-не обычный, а бывший мистер, тогда уже лорд Колубрум, не один скелет в шкаф спрятал. Практически утроив когда-то гриффиндорское состояние, позднее — Певереллов, только к пятидесяти решился обзавестись наследником. Разумеется, уже немолодая жена даже при поддержке магии не смогла легко выносить ребёнка, и умерла при родах, подарив мужу желанного наследника. Эта ситуация отразилась не самым приятным образом на чистой репутации Колубрум. Девушки рожали молоденькими, и позволение супруге родить в уже преклонном возрасте было сочтено чуть ли не убийством. Род Колубрум залёг на дно, практически исчез. Всё меньше и меньше о нём упоминалось в газетах, на приёмы так и вовсе сразу же забыли приглашать, слухи на этой почве тоже быстро поугасли, а следовательно, о таком роде вскоре никто не вспоминал.

— Зачем вы мне всё это рассказываете? — с лёгким стуком опустив стакан на стол, Анри внимательно посмотрел на Люцифера.

— Понимаешь, малыш, чтобы Каратели набрали силы, понадобится ещё не один год. И мы могли бы подождать рождения твоего ребёнка, однако мы так же не могли остаться равнодушным к тому, что несмотря на то, что в тебе собралось наследие Посланника, оно крайне слабое, и в твоём ребёнке уже могло и вовсе не проявиться. Чтобы это предотвратить, мне пришлось пробудить его в тебе, хотя ты и не хотел этого.

— Шанс моего рождения тоже ведь был почти невозможным. Ведь не было никакой гарантии, что потомки всех трёх детей сойдутся вместе…

— Моя сестра — Богиня, если ты не забыл, — с явным сочувствием проговорил демон, — она не может напрямую воздействовать на Карателей, так как они — порождение Создателя. Не могла и создать нового воина, хотя в прошлом делала попытки влить свою силу в уже рождённого волшебника, но ничего путного из этого не вышло. Носители не могли контролировать столь великую силу, и убивали всех направо и налево, либо сила сама убивала их раньше, чем они успевали что-то осознать. Были, конечно, более-менее успешные эксперименты, но воины застревали в своей звериной форме, и, несмотря на то, что силу глаз контролировать могли, свой разум они потеряли. А позволить родиться ещё одному смертному с её кровью, мы не могли. Подобное явление, в лучшем случае, пошатнуло бы баланс Тьмы и Света, в худшем — спровоцировало бы войну между раем и адом. Поэтому пришлось задействовать уже давно рождённого носителя силы. Ну и, разумеется, ты прав, процент рождения наследника всех даров был столь же мал, как шанс, что отец простит людям моё падение. Ничего не оставалось, кроме как совсем немного повлиять сначала на потомков Ровены и Годрика, так, чтобы с лёгкой печатью закрепить в роде Поттеров разом несколько даров, и уж после, спустя несколько веков, свести родителей твоей матери, которые будучи сквибами, тем не менее, носили в себе кровь Гриффиндора и Хаффлпафф. Ну а потом уже лёгкое вмешательство в сознание твоих родителей. Но совсем немного. Только подстроить встречу или незаметно подтолкнуть друг к друг, не более. Чувства были искренними и добровольными.

Анри скривился. Одно дело слышать о каком-то пророчестве и о том, что твоё рождение было предречено, и совсем другое дело узнать, что это правда. И тебя планировали сотню лет назад.

— Но мы не ожидали, что вместе с тобой родится один из Карателей.

— Проехали, — вцепившись в подлокотники кресла, тихо прошипел Гарри, чувствуя, как бурлит отчаяние от осознания неизбежности; злость на эту Богиню и уготованный ею подарок; ярость на братца, так не кстати оказавшимся этим самым Карателем, и просто сила, требующая освобождения. Он поднял полные ужаса глаза на демона, и тот заметно вздрогнул, но тут же тепло улыбнулся.

— Впечатляет, — восхитился он той силе, что источал сейчас парень, неосознанно пытаясь убить его, и чем сильнее не поддавался Люцифер, тем сильнее становилось давление. «Ух ты, ну и силища! Даже мне с трудом удаётся её сдерживать». — Анри, тебе не обязательно сдерживаться.

— Я не могу… Люди… В доме… Они… Они могут пострадать… — с трудом выговаривая слова, до побелевших костяшек стиснув дерево подлокотников так, что казалось оно даже затрещало под таким натиском, проговорил жалобно парень.

— Это не сон, малыш, — убеждал Люцифер. — Ты в мире вечных снов. Здесь ты не сможешь навредить родным.

— Вы — демон, — из последних сил прошипел Анри, разжимая пальцы. И в тот же миг из горла вырвалось рычание, граничащее со стоном, и Люцифера снесло волной силы. Пролетев несколько ярдов, он, с трудом удержавшись на ногах и превозмогая слабость, приблизился к согнувшемуся юноше. И, встав рядом, скрестив руки на груди, стал дожидаться, когда того отпустит. Ждать, к его глубочайшему удивлению и почти благоговейному одобрению, пришлось достаточно долго — минут десять — прежде, чем Гарри полностью не обессилил и не свалился на землю. Поместив вялое тело обратно в кресло и помогая тому маленькими глотками пить эликсир, Люцифер заговорил, надеясь, что мальчик запомнит.

— Анри, завтра тебя ждёт встреча с детьми самой Земли. Их жизни не подвластны ни моей сестре, ни даже Создателю. Поэтому будь осторожен, ни в коем случае не соглашайся ни с чем, что бы они не говорили и не требовали. Хорошо? Анри? — последнее слово тот слышал уже сквозь пелену: приглушённо и не ясно.

— Анри? — он хотел спросить, почему голос демона вдруг приобрел женские нотки и с чего бы тому вдруг за него беспокоиться. Но сил не хватило даже на то, чтобы просто открыть рот, да, и язык напрочь отказывался подчиняться.

— Анри? — на этот раз, он готов был поклясться, голос был более чем знаком. И не прогадал. Открыв глаза, первое, что увидел, это нависающую над ним взволнованную мать. — Анри? Сынок, ты в порядке? Мы уже почти час пытаемся тебя разбудить, — лепетала она, порывисто и крепко обнимая мальчика.

*Nuntii mortis, lat. — Вестник смерти

Примечание к части

lena388: Под эту мелодию писалась глава — https://www.youtube.com/watch?v=8oAJOfcbagw, не 4 минуты правда, но именно она была вдохновением. Надеюсь она понравится вам так же, как и мне=)

Ричард склонился, жестоко прикусив зубами моментально затвердевший сосок, левой же рукой сжимая упругую грудь. Тихий стон наслаждения прозвучал для его ушей как безмолвная мольба о продолжении. Приподнявшись, он заглянул в зеленоватые глаза своей сегодняшней жертвы, коей стала четырнадцатилетняя девочка из Богом забытого роддома, а потому его внимание к себе она считала чуть ли не чудом, сбывшейся во сне мечтой.