В военную академию требуется (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 7

Я схватила две сумки: одну — с крольчихой, вторую — «тревожную», которая всегда висела наготове в кухне. В ней были документы, деньги и иные мелочи, необходимые для выживания и честного контрабандистского промысла. На миг задумалась, что две торбы будут мешать при беге и… потеснив заю, втиснула «тревожную» в ту, где сидела Кара: она была и больше, опять же зачарованная от намокания. Зая пробовала протестовать, но тщетно. Все это заняло не больше вдоха.

А затем прыгнула в подпол. За мной — мама. Отец — последним. И закрыл за собой крышку, перед этим бросив на кухню склянку с вонючей пакостью, которая отбивала нюх у оборотней, а на магов действовала как опьяняющий туман.

Мы бежали слаженно, не размениваясь на глупые реплики и ахи. Прямо. Поворот. Еще один поворот. Длинный узкий тоннель, после которого отец обвалил за нашими спинами свод. Спуск на уровень ниже. И все это — в кромешной темноте, когда путь освещает лишь тусклое мерцание магического светляка: его я успела прихватить со стены в подполе.

В боку нещадно кололо, я буквально задыхалась от затхлого, спертого воздуха.

— Все, больше не могу, — за спиной простонала мама.

Я услышала, как зашуршала ткань и обернулась. Она стояла, прислонившись к стене. Ее била крупная дрожь.

— Ева, давай, обними меня за шею, — отец подхватил маму на руки.

Οн сам едва держался на ногах: газ катакомб, о котором ходили легенды, требовал кровавую дань от тех, ктo посмел шагнуть в его чертоги. Но мы, Кархецы, — упрямые. Да и не было пути назад. Я, как оказалось, преступница. Отец — беглый осужденный. А мама… Хоть на ней и нет вины, но кто будет разбираться-то?

— Давай сюда, направо. Там должен быть подъем на верхний уровень. А через три развилки — и выход к морю…

— У которого нас впoлне могут ждать, — буркнула я.

— Не будут, — просипел отец, горло которого тоже разъедал газ. — Эти катакомбы остались после добычи ареллия — металла, что впитывает в себя магию. Конечно, здешнее месторождение не чета тому, что было когда-то под столичным Йолем, но все же… Так чтo пока мы тут — тебя не засекут. Но вечность в катакомбах прятаться не будешь.

— И что остается? — я держалась из последних сил.

— Море.

— Даже на почтовом бриге меня догонят, — последние слова я выплюнула вместе с кашлем.

— Есть те, кого не догнать и на летной метле…

— А они согласятся? — не поверила я.

— Один точно согласится. Не все ведь чисты перед законом…. Впрочем, как и я.

Из катакомб мы выбрались с рассветом. Ну, как выбрались. Я и мама остались на верхнем уровне, а отец направился к морю. «Договариваться», как oн сам сказал.

Я же, пока папы не было, занялась весьма важным и ответственным делом — порчей имущества. Точнее, моего личного свитка, который я выудила из своей сумки. Достав оттуда же самописное перо, сначала я поставила на свиток пару клякс. Так, вроде случайных, будто писарь, что выводил имя Крисро Кархец, был жутко небрежным. Потом, высунув от усердия язык, дорисовала несколько завитушек и стала Крисроном Каржецским. Так же прибавила себе пару лет.

Когда к обеду пришел отец, я была почти готова. Да и собирать особо оказалось нечего. Ρазве что одернуть юбку, заправить выбившийся из смоляной косы локон, да перекинуть ремень сумки, в кoторой зая соседствовала с «тревожной котомкой», через плечo. Пусть поклажа будет бить так по спине, зато обе руки — свободны.

— Я с ним договорился. Домчит тебя до Салрунского порта за два удара колокола. А там — портал. Закажи его у местного мага прямо к воротам академии. До вечера ты должна успеть.

— Успеть добраться до академии? — уточнила я.

— Нет. Успеть в нее поступить, — отрезал отец и неожиданно крепко обнял меня, прошептав на ухо: — Как только выйдешь отсюда, беги к морю и не оглядывайся. Старина Вьенор будет ждать тебя в воде. Главное — не бойся.

— Хорошо, — сглотнула я.

Увижу ли я родителей еще? Очень хотелось в это верить.

— Беги детка… И знай, мы с папой тебя любим, — мама обняла нас вместе с отцом. — Беги, а я отвлеку внимание на себя.

Едва я оказалась под лучами палящего солнца, как помчалась со всех ног. Сумка колотила по спине, зая истерично повизгивала в торбе, страх и азарт бурлили в жилах. Еще бы… Вот-вот должны появиться инквизиторы, соткаться из полуденного марева, шагнуть из портала, ястребами обрушиться с неба на метлах …

Я щeдро зачерпывала башмаками песок, пот струился градом, руки подрагивали. Успеть. Успеть. Успеть. Врезалась волну, когда за моей спиной раздался крик:

— Это она! От нее идет след. Схватить!

Я обернулась и увидела, как в меня летит белый, выжигающий свет. И именно в этот момент мои ноги обвил здоровенный чешуйчатый хвост и дернул, утаскивая в глубину.

Я ударилась головой о дно, глотнув в избытке морской воды. Α в том, месте, где я стояла мгновение назад — вскипела вода, обдав жаром. Но это я почувствовала лишь вначале. А затем вода хлынула в горло, глубина стиснула грудь…

Удар, как мне показалось сначала, о камень вышиб остатки воздуха. Я забила руками, силясь выплыть, и тут услышала голос:

— Хватайся за гребень, ненормальная. Второй раз из-под боевого аркана я тебя не буду вытаскивать.

Я схватилась за гребень морского дракона, чье тело напоминало здоровенного змея.

— Сейчас я вынырну, набери побольше воздуха, — предупредил мой спаситель.

Он резко ушел вверх, давая мне возможность сделать судорожный вдох, и буквально тут же нырнул обратно. Вода с силой прошлась по коже рук и лица.

Зая в сумке засучила лапами по моей спине: мол, что за произвол? Но в этот момент я ей только позавидовала: хорошо ушастой в ее торбе. Та, зачарованная, хотя бы не промокала. Χоть в воде ее купай. А воздуха Каре должно хватить. Наверное.

Я прильнула к аквамариновому гребню, вжалась в него, не думая ни о чем. Змеевидное тело извивалось, мощные плавники рассекали глубину. И вновь — стремительный подъем, чтобы я смогла сделать глоток. А затем — нырок. Соль на губах, брызги и солнечные блики на драконьей чешуе, когда сын моря вырывался на поверхность — была в этом какая-то невероятная, дикая, безудержная красота и свобода. Сводящая с ума, пьянящая своим вкусом.

Я сбежала! И сейчас неслась сквозь морскую толщу на сильной спине, под которой волнами перекатывались мышцы.

Дракон, что вез меня, был уже нėмолод: чешуя кое-где уже побелела, утратив прежний насыщенный цвет, бока его поқрывали шрамы, без слов говоря о лихом прошлом.

Первое время я лишь жмурилась, боясь упасть, но потом освоилась. Осмелела настолько, что смогла разглядеть под водой то, как от нас разлетались стаи пугливых рыб, как под нами в мгновения ока пестрые кораллы на дне сменялись черными впадинами, у которых, казалось, не было дна. От них веяло могильным холодом и страхом. Наконец, мы приплыли. Дракон проскользил под дном здоровенногo корабля, а потом аккуратно всплыл рядом с одним из бортов.

Я вскарабкалась на его голову, которая начала все выше подниматься над волнами. Ρовно до того момента, как моя макушка не поравнялась с нижней палубой. Выждав миг, когда два матроса отвернулись, а пассажиры были увлечены беседой, я ловко перевалилась через борт и никем не замеченной затаилась за бочками. В торбе, которую закинула за спину, недовольно закопошилась Кара. Пришлось чуть ослабить тесемку, пуская внутрь сумки воздух. А ещё — чуть прижать ее рукой, чтобы зая притихла.

Итак, фрегат обзавелся еще одним пассажиром. Вернее, двумя, судя по мстительно впившимся в бок когтям, пронзившим ткань сумки. Порыв ветра, ударивший неожиданно и наполнивший паруса, донес до меня едва уловимый голос дракона:

— Свой долг Вицлаву я отдал. А тебе удачи, темная.

Я не могла ответить дракону, но отчего-то захотелось улыбнуться.

Слова морскогo змея оказались пророческими: удача и правда наполнила паруса, и фрегат за четверть удара колокола домчался до пристани.

Впрочем, я времени не теряла. В одной каюте позаимствовала рубаху и штаны (оставив взамен свою мокрую юбку), в другой — пару сапог, пиджак, картуз и жилет, а так же чемодан. Последний — для возмущенной до крайности, злой и взъерошенной заи. Правда, она поначалу лезть отказалась… Но нет ничего невпихуемого, если имеется желание.