Игры богов (СИ) - "Amandir" - Страница 12

Голос у Сабреда — а кто ещё это мог быть, кроме него? — был мягким, глубоким и немного шипящим.

— Тебе же отдали твоих… соратниц. Что ещё тебе надо, чтобы ты отпустил мой алтарь? — он сделал шаг вперёд, и я немного сомкнул кулак. Камень вздрогнул.

— Не приближайся.

— Ладно, ладно, хорошо. Не буду, — он вытянул ладони в мою сторону и сделал шаг назад. — Но, всё же, чего ты хочешь? Власти? Знаний? Силы? Богатства?

— Мне ничего от тебя не нужно.

— Ты подумай. Кстати, а не хочешь ли стать моим вестником? Как оказалось, Варгир не так уж и хорош, как я думал, раз допустил, что мой алтарь оказался под угрозой разрушения. Но ты подумай — ты силён, хитёр, ты сумел обернуть опасную для себя ситуацию в свою пользу и теперь сам диктуешь условия. Мне такие люди очень нужны.

Новый скользящий шаг. Мои пальцы чуть-чуть сошлись. Божество замерло. При его силе, ему ничего не стоит оторвать мне руку, через которую струилась сила Земли. Успею ли я сомкнуть пальцы, ломая внутреннюю структуру алтарного камня? Вопрос открытый.

— Знаешь, а, ведь, я мог бы прихлопнуть тебя, как букашку…, - изменил тактику Сабред. И я вдруг понял, что он просто тянет время. Рада дала мне силу Земли на определённый срок, или пока я её не израсходую. И этот период подходил к концу. А значит, медлить не имеет смысла. Как только я потеряю возможность разрушить алтарь божества, оно нас всех тут же и положит.

С другой стороны, так ли уж ему важен этот алтарь? Какую роль он играет? Выяснить это можно было только одним способом.

— Ты слишком много говоришь. Если бы ты мог, ты бы уже меня прихлопнул, — ответил я. — Реальной властью не пугают. Её показывают.

И с этими словами я резко сжал кулак. Алтарь, исписанный алыми знаками, чуть приподнялся в воздух, треснул ровно посередине и развалился на куски. Божество рвануло в мою сторону и почти достало меня, но вдруг закрутилось в силовой воронке и с громким, холодящим нутро «Не-е-ет!» унеслось куда-то прочь. Возможно, даже за границу этого мира.

Внимание! Ты разрушил алтарь младшего божества! Отныне, оно не властно в данном регионе до тех пор, пока не появится новый алтарь.

Отношение с младшим божеством «Сабред» ухудшено!

Я свернул системку. Потом подумаю, чем это всё мне обернётся.

Пока всё внимание было приковано ко мне, Дзинсая и Амалия заняли позиции. Первая метнула в здоровое плечо магу мой последний метательный нож, который я незаметно ей передал. Вторая налетела на лучника и одним касанием к шее вырубила.

Вестник же стоял на коленях и, рыдая, причитал:

— Что ты наделал? Что же ты наделал?! Что теперь будет?

Удар Дзинсаи, отправивший его в страну грёз, прервал его стенания.

— Где остальные разбойники? — спросил я.

— Двое мертвы, двое… обездвижены, — ответила Дзинсая и сплюнула.

— Надо собрать всех выживших бандюков в одном месте, скрутить, и…, - что делать дальше я не знал. Тащить их в деревню к старосте? Кого-то из нас послать к старосте, чтобы пригнал сюда людей и повозки, да сдать их им на руки? Самим везти их в город? — … и нужно будет сгонять в деревню и рассказать старосте обо всём.

— Я всё сделаю, хозяин, — ответила Амалия очень серьёзным тоном и в один миг растворилась за деревьями. Я только и успел бросить ей мысль о ловушках.

Дзинсая крепко скрутила и связала мага и влила в него целебное зелье, после занялась лучником и вестником. А после пошла к ближайшим деревьям, на ветвях которых я заметил «обездвиженных» разбойников. Оба свисали вниз головами, связанные тонкой голубоватой верёвкой.

Пока Дзинсая лазила по деревьям, а Амалия перетаскивала в одно место живых бандитов, я занялся осмотром лагеря. Устроились разбойнички неплохо: вырыли четыре землянки, построили небольшую хижину, где хранили припасы в бочках и ящиках, сладили небольшие навесы для дров, обустроили закрытый схрон для награбленного… Оставалось загадкой, как при всём этом хозяйстве городская стража не могла их найти? Не иначе, лапу к этому приложил один белокожий зубастый божок, алтарь которого я разрушил.

В хижине не оказалось ничего полезного — только бочка солёной рыбы, вяленое до твёрдости полена мясо, по паре бочонков вина и пива и целый ящик соли. Наверное, у какого-нибудь купца отобрали.

В схроне и правда аккуратно лежали ящики, тюки и бочки с клеймами разных мастеров и торговых гильдий. Отдельно лежали рулоны разноцветной ткани, в уголке притулились свёрнутые ковры, а в отдельном ящичке поблескивали полупрозрачные кристаллы с голубоватым отсветом. Вряд ли что-то из всего этого мне бы пригодилось, поэтому, я ничего тут не тронул и продолжил осмотр лагеря.

Землянки были неплохо обставлены. В каждой стояло по четыре жёстких койки с топчанами, набитыми соломой, несколько бочек с водой, масляные фонари и по сундуку возле каждой койки. В трёх землянках из четырёх, помимо большой общей комнаты, имелись ещё и по одной меньшей. Похоже, в них жили служители божеств. Эти комнаты я обследовал после общих.

Сперва я вскрыл замки на сундуках. Дело это оказалось нетрудным. Замки, как и сами сундуки, были очень старыми. При желании их можно было выломать и так, с пары ударов, но если есть навык взлома, почему бы им не воспользоваться?

В сундуках рядовых разбойников было мало ценного. Одежда, да разная мелочёвка, вроде курительных трубок, огнив, пары колец и прочей чепухи. В одном сундуке нашлось несколько свитков и пара книг. Ещё в одном — целый набор различных зелий и ингредиентов для их варки.

Помимо прочего, я нашёл неплохой топор, разделочный нож и пару хороших сапог.

Когда с этим было покончено, я занялся отдельными комнатами. Обставлены они были не в пример лучше, чем общие. В каждой, помимо сундука и койки с топчаном, стоял стол. На стенах висели полки, а под потолком — большие светильники, горевшие довольно ярко, что позволяло читать при их свете.

В первой из таких комнат лежало на полу, под койкой и висело по стенам много музыкальных инструментов. На столе стояла целая стопка книг о музыке, пении, танцах и актёрском мастерстве. На полке, рядом с красивой резной шкатулкой и подсвечником на одну свечу, находились несколько книг в тёмных переплётах. Темы их оказались весьма странными и даже пугающими — тёмная магия, ритуалы с жертвоприношениями и мастерство убийства.

Под столом нашёлся небольшой походный алтарь в виде чёрного металлического куба с красной семиконечной звездой на боку. Под подушкой лежала ещё одна книга, обтянутая чёрной кожей — «О служении Марауду Сладкоголосому». Божество песен, танцев, музыки и творчества не чуралось и заказными убийствами, видя в них также творческое проявление личности. Странный товарищ.

Книгу я, на всякий случай, забрал с собой. Мало ли, попадёт в руки какому-нибудь неискушённому охотнику, и начнёт тот петь, плясать, да убивать на заказ… Жуть.

В шкатулке лежал золотой кулон на цепочке и несколько колец. Она, со всем своим содержимым, также отправилась в сумку.

В сундуке, кроме пары плащей и комплектов одежды, нашёлся замаскированный под флейту кинжал, струна-удавка и небольшой, компактный арбалет в разобранном виде. Такой было легко спрятать под плащом и выстрелить в не защищённого доспехами человека. К нему прилагался небольшой комплект коротких болтов.

Под койкой обнаружился тайник с двумя кошельками. Один был набит золотом, в другом лежали крупные драгоценные камни. Оба кошелька я забрал, как и флейту-кинжал, арбалетик и болты к нему, а заодно и все книги, алтарь и музыкальные инструменты — всё равно сумка пространственная. Потом продам ценителям, а алтарь сдам местной инквизиции или церковникам.

Вторая комната была более аскетична. Стол был чист. На полках — девственная пустота. Даже светильника не было. Только под койкой нашёлся небольшой, свёрнутый в рулон, коврик серого цвета с фиолетовым рисунком и небольшая книжица — «Арадост Недремлющий».

Полистав книжицу, я пришёл к выводу, что этот Арадост неоднозначен. Он относился к нейтральным божествам и требовал от своих последователей аскетизма и отсутствия привязанностей, дабы не зависеть ни от чего и ни от кого, и всегда быть настороже, даже во сне. Всех, кто имел какую-то собственность, он считал излишне обременёнными и вменял в обязанность своим адептам лишать этой собственности любыми способами, включая воровство и поджог. Так он «нёс благо, ибо ничто земное не последует за нами за грань жизни».