Робинзоны (СИ) - Верона Гелла - Страница 34

— Ну уж с этим я тебе помогу, — заверил Доминик. — Я чутко сплю. Вот только не гарантирую, что, услышав эту чудовищную машинку, не запущу в неё чем-нибудь спросоня. Со времен школы рано не вставал…

— Она зачарована, машинка эта, — вздохнул Джерри, — Фиона старалась. Я ж ведь всегда тяжело вставал, вот она мне и подарила на шестом курсе этот будильник. Я его и проклятиями, и физическими методами — он неубиваем…

— Ты меня сейчас очень обрадовал, — саркастически усмехнулся Доминик и, повернувшись, закинул на него ногу. — Ты, кстати, превосходно смотришься в моей постели.

— Я рад, — просто признался Джерри, — и знаешь, не хочу, чтобы мне еще кто-нибудь такое говорил.

Длинный день и горячая дрочка в не менее горячей воде сделали свое дело, и сейчас веки словно намазали клеем. Джерри клевал носом, отчаянно не желая, чтобы день заканчивался, уступая место суматошному утру понедельника.

Доминик чмокнул его в нос и натянул повыше одеяло.

— Спокойной ночи, — прошептал, закрывая глаза, и, не дождавшись ответа, провалился в сон.

* * *

Уйти, не разбудив Хьюза, конечно, не удалось, хотя Джерри честно подскочил от первой же пронзительной трели. К сожалению, вместе с ним подскочил и Доминик. Кое-как убедив его не вставать, Джерри выполз из на диво удобной постели и прошлепал вслед за лакеем в маленькую уютную столовую с окнами на сад. На завтрак ему приготовили сэндвичи с крабами, чем обеспечили хорошее настроение аж до того момента, когда не стала пора выдвигаться на работу.

Кабинет оказался буквально завален письмами, записками и бандеролями. Вспомнив, чему вчера учил его Доминик, Джерри прицельными заклятиями уничтожил большую часть, но несколько оказались зачарованными на самопрочтение, и с дюжину полных яда и сарказма фраз он все-таки выслушал.

— Мистер Купер, — в кабинет, опасливо оглядываясь, вошла секретарша, — как вы и просили, я оповестила всех о назначенном на девять утра совещании, но только что пришла записка из приемной начальника Управления, — она явно читала газеты, потому что замялась и окинула его заинтересованным взглядом, словно ища что-то новое, — вас ждут прямо сейчас.

— Хорошо, я уже иду, — кивнул Джерри, — но совещание в девять не отменять, если только меня не вызывают чтобы уведомить об увольнении.

Девушка кивнула и поспешно вышла вон, беззвучно притворив дверь. В кабинете остался сладкий, удушливый запах ее духов, и Джерри удивился тому, как быстро он привык к горьковато-свежему парфюму Доминика, так разительно отличающегося от цветочно-фруктовых дамских ароматов. Распахнув окно, он вздохнул и направился в приемную.

Начальник управления, Эндрю Уолберг стоял спиной к двери, разглядывая что-то за окном, и не повернулся, когда Джерри вошёл.

— Садись, — приказал ровным голосом и дождавшись скрипа кресла, продолжил: — Мне кажется, все эти годы достаточно сблизили нас, чтобы быть откровенными в разговоре, — тут он повернулся и посмотрел на Джерри в упор тяжелым взглядом. — Поэтому спрошу прямо: что это за хуйня?

И бросил ему в лицо газету, где на первой полосе была большая статья и красочные, отличного качества фотографии с пятничного концерта.

— Глупо было бы ожидать, что тебе не донесут, — Джерри скомкал и отбросит газету в сторону, — тогда уж и интервью Мишель ты читал. Да и прошение о разводе должно было до тебя дойти.

— Глупо было ожидать, что об это не узнает вся страна! — рявкнул Эндрю. — Черт побери, Джерри! Ну если ты столько лет скрывал свои предпочтения, почему нельзя было делать это и дальше? Зачем эта бравада, публичность? Соскучился по скандалам?

— Да какие нахуй предпочтения, а? — не удержавшись, выругался Джерри. — Я не бегаю каждые выходные в бордель, хотя на моем месте любой здоровый мужик завел бы себе любовницу уже лет двадцать назад. Неужели, — он взглянул в глаза Эндрю, — любить для меня — это преступление? И показывать ее я не имею право?

Уолберг впервые за долгое время не выдержал его взгляда — отвел глаза, устало потер виски.

— Он совсем ещё мальчишка, — сказал тихо. — О какой любви может идти речь?

— А я старик, что ли, дряхлый? — снова взвился чуть успокоившийся Джерри. — Или право и возможность любить только по достижении определенного возраста люди имеют? Как покупать алкоголь? — он снял очки и потер переносицу.

— Да черт побери! — рявкнул Эндрю, но так и замолчал, не зная, что возразить. — И что теперь? — наконец сказал относительно спокойно. — Будешь привечать каждого, кто тебя полюбит сильнее? Хотелось бы мне знать заранее, кто будет следующим. Мишель, конечно, не баба, а айсберг, уж прости, но теперь-то, наверное, и сам знаешь, но неужели пылкий мальчишка без мозгов — именно то, что тебе надо?

— Вот тут ты опоздал, — протянул Джерри, неосознанно потирая щеку. — Я вчера получил в морду от, как ты выразился, "пылкого мальчишки без мозгов", именно за то, что предположил, что он поиграет со мной и выкинет. Так что если ты вызвал меня только чтобы прокричать: "Он тебя бросит", — давай сэкономим время. Я своих разгильдяев собрал в девять — буду распиздон вставлять за халявно написанные отчеты и несколько слитых дел… ну если ты не решишь меня в отставку отправить, — Джерри снова взглянул на Эндрю.

— За что, за любовь? — криво усмехнулся Уолберг. — За любовь — не стану. А вот от скандалов, пожалуйста, воздержись, иначе общественность не поймёт. Один раз ещё проглотит — ну влюбился человек, с кем не бывает. Даже, возможно, поднимет тебе рейтинг за смелость и попытку отстоять своё счастье. Но второй раз это уже будет блядство, и мне не простят, если я оставлю тебя на посту.

Отвечать Джерри не стал, да Уолберг и не ждал от него каких-то обещаний и заверений. Простившись, он вышел из кабинета, чувствуя, как все, кто были сейчас в приемной, смотрят на него. И все ожидают увидеть пустое место на кителе, там, где обычно носят значки. Кто-то, видя, что символ власти все еще на месте, тепло улыбался Джерри, иные же поджимали губы и отворачивались.

А потом секретарша Уолберга передала ему письмо. Джерри не хотел читать его при всех — не хотелось прилюдно нарываться на очередную порцию оскорблений. Но люди в коридоре смотрели на него не отрываясь, и проигнорировать письмо означало показать слабость. Джерри нехотя развернул его и едва не подпрыгнул на месте, увидев знакомый почерк.

"Привет. Ну как ты там?", — писал Доминик. — "Я проснулся и переживаю, что тебя разорвали на много маленьких слоников".

До своего кабинета Джерри дошел обычным шагом, хоть и хотелось бежать бегом.

"Привет! — написал он на клочке чистого листа, выуженного из-под груды документов на столе. — Не волнуйся, слон по-прежнему один. Большой и неуклюжий.

P.s. Спасибо за заклятье, уничтожающее письма. Иначе у меня точно были бы слоновьи уши"

Он едва успел передать записку своей секретарше, как, мрачные в предвкушении разноса, подчиненные стали заполнять кабинет, стараясь сейчас лишний раз не сердить его.

Подождав, пока Марта выйдет, Джерри тщательно скрыл улыбку и повернулся к своим парням. Скидку на внезапно взлетевшее до небес настроение он им делать не собирался.

"Дорогой Джерри! Я понимаю, что у тебя сейчас медовый месяц, но это не повод избегать лучших друзей. И потом, когда ты собираешься нас познакомить? Ты же не подумал, что мы осудим тебя?.. А если подумал, то ударь, пожалуйста, себя книжкой потяжелее, если такая найдется там, где ты сейчас живешь.

Всегда твоя, Фиона К."

Джерри еще раз перечитал письмо, ища в словах какой-то скрытый смысл. Но его не было — ведь Фиона всего-навсего просила о встрече. Признаться честно, он успел изрядно соскучиться по ней и Тому. Но как уговорить Доминика составить ему компанию, он пока не знал.