Нарисуй меня хорошим. Книга 2 (СИ) - "Kerry" - Страница 37

Черт, как же это ужасно звучит, но это правда. Дело в том, что я никогда полностью не осознавала, в каком положении нахожусь и вернуться в прежнее состояние, казалось чем-то…нормальным. Словно так и должно было произойти. Словно, я хотела, чтобы так произошло.

— Привет, — пропищала мама, лицо которой было бледное и измученное. — Как ты себя чувствуешь?

Мы давно не виделись, но не так давно, чтобы не узнать собственную мать. Она забыла об укладке, о косметике и стала выглядеть на лет так пять старше. Эти суды ее измотали. Даже представить не могу, какое это было потрясения для нее, когда судья зачитала свое решение. А еще я, со своими срывами.

Я отлепила язык от неба. Только сейчас я поняла, как сильно хочу пить.

— Все в порядке, мам, — прохрипела я, словно сломанное радио. — Все хорошо.

Её губы задрожали. Она начала плакать.

Это было слишком предсказуемо.

— Перестань, — остановила я, прикоснувшись к её холодной руке. — Я нормально себя чувствую, правда. Не надо слез, прощу.

Пара девушек в палате делали вид, что занята каждая своим делом, но украдкой поглядывали на нас. И это было не совсем здорово. Откровенно говоря, я вовсе не желала, чтобы посторонние люди были в курсе моей истории. Но, меня радовал тот факт, что я в обычной палате, с обычными пациентами, а не в реанимации. В реанимации одиноко. И страшно.

— Как так вышло, Вася? — всхлипывала мама. — Почему ты себя вообще не бережёшь? Я скоро с ума сойду с тобой. Уже сошла. Зачем мы позволили тебе переехать, скажи? У меня голова идёт кругом. Что ты с собой делаешь?

Каждое её слово отдавалось болью в голове, и я не знала, что именно ей ответить. По правде говоря, я вообще не хотела отвечать. Ни один из ответов ее бы не удовлетворил.

— Все случилось так, как должно было, — мой голос осип, поэтому получалось говорить только шепотом. — Это лишь жизненные обстоятельства.

Мама резко прекратила плакать и возмущённо посмотрела на меня.

— Ты действительно думаешь, что так оно должно было быть? Я не верю своим ушам. Это говорит моя дочь? Ты лгала мне, что наблюдалась. Ты просто пустила все на самотёк. И вот какие последствия. Ты могла умереть. Почему ты думаешь только о себе, Вася?

Ох, легко осуждать человека, когда ты не носишь в себе следствие жестокого преступления. Я понимала, что родители не испытывали тех чувств, которое должны испытывать будущие бабушка и дедушка, но они с большим трепетом относились к плоду, нежели я.

Я отвернула голову к окну, потому что не нашла сил смотреть ей в глаза.

— Я рада, что так случилось, ясно? И не тебе мне говорить, правильно это или нет. Это моя жизнь. И только мне решать, как она должна проходить. Я хорошо себя чувствую и мне…мне не стыдно.

Мама опешила. И, кажется, пошатнулась на стуле.

А что я могла ей сказать? Упасть в объятья и лгать, что я самая несчастная на свете? Но ведь это не так. Я уже устала плакать. Устала страдать. И, безусловно, мне хочется, чтобы меня перестали жалеть. Родители не понимают меня, по сей день, и какой смысл объясняться, если я все равно останусь не услышанной? Мне проще обидеть их, обозначив твердую позицию, чем слезно просить о понимании. «Иди вы все…» — вот, что мне хочется сказать каждому, кто будет делать из меня страдалицу, и будет оплакивать, словно я на последнем издыхании. Хватит.

— Я все принёс, что просили, — в палату вбежал заполошный Марк, держа в руках пакеты с продуктами. — Купил лекарства и фрукты. Только тапки не нашел.

Мои глаза полезли на лоб.

— А он тут зачем? — изнемогающе простонала я, запрокинув голову к потолку. — Вы издеваетесь?

Девушки в палате внимательно наблюдали за моими «родственниками» и для удобства, сели на одну кровать.

Занимайте места, цирк продолжается…

— Вася? — растерялся Марк. Видимо, я снова задела его чувства. — Почему ты так говоришь? Я прибежал сюда, как только смог. Работу бросил.

Святые небеса! Какие жертвы!

— Что сказал врач? — жестко спросила я маму, проигнорировав Марка. — Какие наказания он дал?

Она заметно растерялась.

— Что теперь, тебе нужен покой…

— Вот именно! — мой голос прорезался. — Покой! А вы заставляете меня нервничать! Зачем ты вечно таскаешь его за собой? Может, я чего-то не знаю? Не удивлюсь, если он уже занял мою комнату и носит папины халаты.

Мама проморгалась и посмотрела на девушек, а потом на Марка.

— Должно быть это последствия наркоза, — предположил Марк, и маме было проще в это поверить. — Так бывает. После таких манипуляций, люди часто бывают агрессивны.

Я закатила глаза и приложила руку ко лбу.

Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Мне было сложно предположить, сколько времени мне придётся здесь торчать, но судя по моему состоянию — не больше недели. Никаких болевых ощущений, только слабость и головокружение. И дикая потребность в жидкости.

— Мне нужен ноутбук, — заявила я, осознав, что могу умереть не от потери крови, а от скуки. — Когда вы мне его привезете?

По выражению маминого лица, читалось полнейшее недоумение, будто вместо ее дочери, теперь появилась душевнобольная идиотка. Впрочем, скорее всего оно так и было. Крыша ехала однозначно.

— Знаешь, Василиса, — мама приподнялась со стула. — Мы все сильно переживали за тебя, а ты ведёшь себя так, словно тебе всего лишь аппендицит вырезали!

Я безразлично выставила губу.

— В принципе, не вижу разницы. Для меня, это одно и то же.

Мама охнула и прикрыла рот рукой.

Конечно же, я так не думала. Конечно, это все было похоже на фильм ужаса, но после того, что пришлось пережить, меня мало что пугает. И единственным кошмаром в этой ситуации, оставалось неправильное решение суда.

— Не переживайте, — подлиза бывший обнял маму за плечи. — Она это не всерьёз. У неё шок. И мы должны это понимать. Я дико огорчён, правда. Но представьте как ей?

Ага, конечно. Наглая ложь. Сомневаюсь, что Марк сильно расстроился, когда узнал об этом. Скорее всего, уже успел похвалить себя, что оставил чеки на детские покупки и теперь с удовольствием вернёт весь подаренный хлам в магазин.

Я была готова отправить себя в произвольную кому, но меня отвлекли громкие крики, которые доносились из больничного коридора.

— Где?! — возмущался мужской голос. — Где она?!

— Вам туда нельзя! — по всей видимости, его останавливали медсестры. И по приближению тяжелых шагов, я поняла, что кто-то вот-вот ворвётся именно в нашу палату. — Молодой человек, без халата нельзя!

Дверь распахнулась, в помещение влетел взбудораженный парень и, раскинув маму и Марка, припал к моей койке. Я вздрогнула от испуга. И от удивления. Теперь возле моей кровати собрались все, кому не лень. Медсестры, мама, Марк и…

— Ты кто ещё такой?! — возмутилась мама, удерживаясь за прикроватную тумбочку. Её буквально сбили с ног.

— Спокойно, женщина, — огрызнулся наглец, жестом попросив ее помолчать. — Я её муж.

— Муж?! — задохнулась мама, и Марк метнулся к ней, в страхе, что та сейчас упадёт в обморок.

В этот момент, все молекулы, на которые я была рассыпана, собрались в одно маленькое, но все же счастье.

— Рэй, — я подскочила к нему, но он придержал меня на месте.

— Тихо, тихо. Тебя ещё рановато показывать приемы, так что повисишь на моей шее после выписки, договорились?

Я улыбнулась сквозь намокшие глаза, и он ответил тем же.

— Рэй, я…я…

— Знаю, знаю, балда, — он крепко сжал мою руку. — Но накажу я тебя чуть позже.

Он был обеспокоен. Сильно. Я видела это. И как бы уверенно он себя не вёл, этот поганец переживал за меня. Вот эта таблетка, которая была мне так нужна. И пусть его внешний вид оставлял желать лучшего, я только сейчас поняла, насколько он красив. Это действительно было так. Оказывается, вечно кривляющийся Рэй, скрывает довольно правильные черты лица. Правда, резкий запах алкоголя не добавлял ему шарма.

— Что происходит, Вася? Кто это? — начал Марк, краснея в лице. Он не узнал Рэя, и это было плохо. Для него же самого.