Как избавиться от наследства - Мамаева Надежда - Страница 47

— Кэр, — выдохнул Деймон.

Я почувствовала, как он вжимается между моих бедер. Мой стон. Его хриплый рык.

Я цеплялась за его плечи, подаваясь навстречу. Сплетение тел, единение душ, когда люди понимают: они друг для друга — единственные.

В эту ночь было потеряно все: невинность, честь, совесть… и моя ночная рубашка. Рубашку было особенно жалко.

Утром, когда начала заниматься заря, а голова наконец-то вспомнила о том, что ей вроде как полагается думать, а не витать в облаках, я, глядя на еловые ветви, произнесла:

— Как же я тебе ненавижу! Ненавижу за то, что люблю. За то, что ревную, за то, что не могу с собой ничего поделать, когда твоя чертова магия, которую ты вбухал в меня, привязывая душу к телу, тянет меня к тебе словно магнитом. И я не могу сопротивляться…

— Это не магия… — тихо и как-то обреченно пробормотал Дей. — Вернее, не только она. Я бы тоже хотел все списать на нее. Но знаешь… Если бы это было просто притяжение силы, то мне достаточно было бы одного твоего тела. И одной ночи. Но мне этого мало. Мне нужна ты вся, целиком, без остатка. В тебе больше нет моей силы: моя аура вобрала в себя все то, чем ты со мной сегодня делилась.

— Ты лжешь… — Я села и обхватила себя за плечи.

Хотелось прикрыться. Я поискала взглядом сорочку. Она обнаружилась на одной из веток. Потянулась к ней, но Дей перехватил мою руку. Внимательно посмотрел на меня и отпустил.

— Кэр…

Я так и не сняла сорочку с ветки. Чернокнижник сжал кулаки, а затем медленно, с усилием раскрыл ладонь и… снял перстень.

— Это амулет, способный распознать ложь. Надевай. Я хочу, чтобы ты знала всю правду.

Если темный думал, что я благородно откажусь, то здорово просчитался. Я еще и протестировала артефакт несколькими вопросами.

Отодвинувшись от меня, чернокнижник приступил к рассказу.

Начал Деймон с того, что еще раз упрямо повторил, что меня любит. Амулет не возразил. Но тут возразила я, точнее, моя ревность, напомнившая о результатах «нелюбви» Деймона к Айлин…

— Кэр… — моментально теряя терпение, прорычал чернокнижник. — Я далеко не святой, и да, ночи предпочитал проводить не в одиночестве. Но это не мой ребенок.

Амулет опять согласно сверкнул зеленым.

Дей в сердцах и красках поведал мне правду.

Айлин действительно была беременна. Вот только от кого — большой вопрос. Любовников у нее, как выяснилось при допросе, оказалось целых трое, не считая Деймона. В том, что лэрисса не преуменьшила (ведь дамы обычно скромно умалчивают об истинных победах, тогда как мужчины склонны прихвастнуть), можно было не сомневаться: в службе дознавателей его темнейшество дилетантов не держал. Он ими кормил здоровенную саламандру, что жила в его камине. Надо ли говорить, что серомундирные рьяно и постоянно стремились повысить свою квалификацию?

В общем, дознаватели выяснили, что ребенок у красавицы Айлин был. Вот только отцом его был не Деймон, а его троюродный брат, который, в отличие от Дея, был не столь аккуратен с противозачаточными заклинаниями.

— Так это твой кузен? Зачем?

— Айлин просто пошла ва-банк, — сухо усмехнулся темный. — Заклинание родства показало бы, что с младенцем мы кровники… Но, увы, за дело взялись серомундирные, а им плевать на деликатность, если получен приказ от его темнейшества. А владыка повелел разобраться во всем.

— Насколько досконально? — Я похолодела от предположения.

— Настолько, что в ход пошли дыба Кахима и оковы истинной правды. В них захочешь — не соврешь. А магистр Кахим пятьсот лет назад позаботился о том, чтобы и не захотелось ни лгать, ни молчать.

— Ее ребенок? — Я сжала кулаки так, что на ладонях остались полумесяцы от ногтей.

— Жив и, по заверению лекаря, даже здоров, чего нельзя сказать об Айлин. Кажется, она слегка тронулась рассудком, все твердила, что ты самый страшный демон Мрака, вырвавшийся с сотого уровня и принявший светлый облик…

— Ей не надо было мне угрожать. — Я поджала губы, но на душе скребли кошки.

— Не вини себя, — правильно понял темный.

— И не подумаю.

— Ты уже это делаешь, — грустно улыбнулся Деймон и осторожно коснулся пальцами моей щеки. — Кэр… Ты удивительная. Надежная, как смертельное проклятие, единственная, как последний шанс. Упрямая, умная, ревнивая, моя…

— Если ты думал, что растрогал меня историей Айлин, то не обольщайся. Прошлую ночь-то ты провел у нее…

— Знаешь, я бы и рад оправдать твои предположения, но прошлую ночь я провел в лазарете.

Я машинально опустила взгляд на грудь чернокнижника. На ней в разводах засохшей крови красовалась едва вновь затянувшаяся рана, о которой мы в пылу спора (и не только его) подзабыли.

— Накануне был прорыв. Твари Мрака почти пробили преграду между мирами. Не вырвались лишь по той причине, что один ненормальный порубежник с молодой женой, которая, к большой удаче, оказалась боевым магом, очутились как раз в месте, где твари Мрака бились об истончившуюся преграду. Маг тут же послала вестника дозорным, а порубежник сумел сдержать натиск до нашего прибытия… К порталам прибыл и владыка, чтобы запечатать прореху.

— Порубежник и боевой маг? Молодожены? — Я вскинула брови.

— Да. Я сам удивился, — хитро улыбнулся темный. — Поженились буквально на днях. И это притом что порубежники обычно семей не заводят. Хотя с такой магессой попробуй не заведи. А медовый месяц парочка решила провести в старой охотничьей избушке, в Ледяном расколе. Вот и получилось, что посреди леса оказались молодожены. И куча демонов, готовых вырваться из бездны.

— А этих двоих, случайно, звали не Хелена и Торос?

— Знаешь, я не верю в судьбу, — вместо прямого ответа начал Деймон, — но похоже, что она верит в тебя. Ведь именно ты их свела.

— А в результате ты ранен. — Я кивнула на грудь темного, осознавая, что чуть больше суток назад имела неплохие шансы стать вдовой.

— Зато спасены, возможно, сотни тысяч жизней: мы вовремя успели. К тому же мне не впервой останавливать прорывы. Вот только в последнее время они вновь участились, и это настораживает. Но… — Чернокнижник плутовато улыбнулся и добавил: — Но если ты меня пожалеешь и согреешь, это мне поможет побыстрее восстановиться… — И потянулся ко мне.

Деймон явно вознамерился составить конкуренцию владыке по всем фронтам, в том числе и в производстве наследников. Я ответила. И на поцелуй и на прикосновения… Пока рука не коснулась едва стянувшейся раны.

— Как бы я хотела оказаться сейчас в замке…

— Знаешь, а меня и здесь все устраивает. Главное, что ты рядом…

— Угу… Все его устраивает. А то, что мы посреди неизвестно какого леса, неизвестно в какой норе, вокруг нас наверняка клещи… — бухтела я себе под нос.

Деймон то и дело прикрывал глаза, чему-то загадочно улыбался и наконец, обняв меня и крепко прижав к себе, прошептал:

— Кэр, остановись. Ты фырчишь прямо как Мила…

— Жаль, что я не могу проходить сквозь Мрак, как она!

Да, мелкая ловко тогда протащила нас по первому уровню.

— Сестричка тоже не всегда появляется там, где хочет. Она однажды промахнулась на добрую тысячу лиг, и ее из столицы отнесло на границу со светлыми. В расщелину Серых Туманов… Но чем точнее она знает точку выхода, тем больше вероятность, что не ошибется.

Над нами раскинулись мохнатые еловые ветви, а за ними бушевал буран. Мы говорили о многом, а потом уснули.

Утром, когда мы проснулись голодные, слегка подмерзшие — хотя Дей уверял, что согревающее заклинание не сбоило ни разу за ночь, — и вылезли из укрытия, я поняла: Ада не ищет приключений на задницу. Нет. У Адиной пятой точки имеется автопилот, который настроен так, что он сам, зараза, все находит.

Деймон вчера объяснил, что, скрываясь от преследования, воспользовался первым стационарным порталом империи. Оный до вчерашней ночи уже двести лет был исключительно памятником. К нему водили экскурсии и сдирали с наивных туристас вульгарис целых пять сребров за возможность поглазеть на столицу с высоты птичьего полета.