Снег возможен... (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 1

— Девушка, мой вам совет, вы бы туда лучше не стучали! — окрик немолодой женщины заставил ее застыть с поднятой рукой.

Яна обернулась, пытаясь понять в полумраке подъездного коридора, кто ей советует. Типичная пожилая «бабулька», из тех, что вечно дежурят на лавочках у домов и сейчас, в эпоху интернета. На ее голове красовался бежевый берет, а вся она куталась в бордовое пальто и выглядела весьма внушительно. Около нее лениво и тяжело переваливалась с лапы на лапу очевидно перекормленная, полусонная псинка.

Собачку как-то сразу стало жалко. Старушка, незнакомая ей, кстати, тоже не отличалась стройностью, но то уже ее выбор, а вот животное определенно страдало из-за «сердобольности» хозяйки.

— Почему? — не поняла прошлого предостережения Яна. — Мне необходимо поговорить…

— Что бы вы там не продавали или не пытались протолкнуть, к этому человеку лучше не соваться. Он ненормальный! — и бабулька, в характерном жесте, покрутила пальцем у виска.

Даже псинка, будто поддерживая хозяйку, решила тявкнуть, послав по коридору эхо.

— Я не продаю ничего, мне поговорить с хозяином квартиры нужно. А звонок не работает…

— Ясное дело! Этот сумасшедший не платил по счетам! Ему отключили электричество еще месяц назад. Устали уговаривать и пытаться договориться. Он же на всех орет матом и чуть ли не кидается с кулаками. А может и бутылкой запустить, — с возмущением подобным поведением, в сердцах сокрушалась женщина. — Господи! До чего докатились-то! А ведь дом у нас приличный! Все такие приятные люди. И тут этот… нет, ну просто безумец, не иначе! Хотя раньше, казалось, нормальным был… В последний год накрыло его. И пить начал сильно. Алкоголь — корень всех бед! — бабулька будто бы призадумалась после этой решительной реплики, в то время как ее собачка меланхолично смотрела в пространство перед собой, более не подавая признаков жизни.

У Яны не было времени на самом деле. Ни на эту участливую соседку, ни на ее собачку, ни на то, чтобы просто торчать здесь, разъедаемой сомнениями, страхами и неуверенностью в том, как отреагирует на ее появление хозяин квартиры. Встреча с ним не была последним пунктом в списке ее дел на сегодня. Так что следовало собрать волю в кулак и все-таки добиться того, чтобы ей открыли.

Конечно, существовала вероятность, что никого нет дома. Он же мог взять и выйти в магазин или еще куда-то? Тогда понятно, почему никто не открывает и даже не любопытствует, что здесь за шум под дверью? И все же, несмотря на ком в горле и дрожащие руки, просто развернуться и уйти Яна не имела права.

— Нет, вы знаете, если подумать, он же теперь одни бутылки и выносит на мусорку. И по ночам все, главное, будто боится, что его увидят. Или людей чурается. Дикий какой-то стал. И прибацанный. А раньше и не подумала бы: пиджак, галстук, рубашки — как с картинки! И на машине такой ездил, у нас все девчонки во дворе с него глаз не спускали. А тут такое, понеслось по кривой…

За ее спиной продолжала сокрушаться бабулька, которой, видимо, было просто любопытно узнать, чем все завершится, вот и не уходила со своей несчастной псинкой.

А Яна… Она перечисляла в уме причины, почему не может сейчас просто развернуться и уйти. В конце концов, ее попросили. И она согласилась. Так что теперь поздно и некрасиво увиливать. В отличие от некоторых, Яна свое слово всегда держит.

Повторив это себе еще раз, она решительно вскинула руку вновь…

Ух ты! На рукаве куртки еще остались несколько снежинок — на улице начался первый в этом году снег. И почему-то вид этих волшебных кристаллов, чудом не растаявших в теплом подъезде, придал ей боевого настроя. Вдохнув поглубже, будто мотивируя себя ароматом любимого парфюма с привкусом обожаемого грейпфрута, Яна решительно постучала в дверь.

Та распахнулась буквально через доли мгновения, рождая смутное подозрение, что хозяин квартиры все же очень интересовался шумом под его жилищем и уже некоторое время следил за происходящим. Иначе не открыл бы настолько быстро. Возможно, прислушиваясь, а быть может, и поглядывая на них в глазок… Или камеру, которая была установлена у него. Хотя… электричества же нет…

Но в данный конкретный момент загадка способа получения информации стала для Яны наименее важной. Потому как прямо в нее вперился тяжелый, яростный взгляд невероятно-светлых, словно ненастоящих, глаз, выражение которых ей нередко не удавалось угадать и приблизительно.

— Какого х*ена надо?! — рявкнул хозяин квартиры таким тоном, что она вздрогнула. — Пошла отсюда, старая ведьма!

Правда, глянул он при этом не на Яну, а на ту самую любопытную и говорливую бабульку за ее спиной. Та даже ойкнула, кажется, вздрогнув всем телом, заставив Яну оглянуться. Взвизгнула и несчастная псинка.

— Тьфу на вас! Безумный дурак! — огрызнулась соседка, едва не перекрестившись, возмущенно фыркнула и, будто застеснявшись своего любопытства, все же пошла вниз по ступеням, потянув за собой и питомца. — Грубиян! Куда мир катится?! — продолжал доноситься ее возмущенный голос.

Непонятно, конечно, может, и на первом этаже остановится, прислушиваясь дальше. А, может, все-таки на улицу, наконец, выйдет. Животному, наверняка, хотелось погулять. Хотя сейчас, это вообще не ее проблемы.

Яна вновь повернулась к двери, буквально ощущая затылком, как ее изучают, словно вдавливая в пол этим светлым взглядом, весом в несколько тон, пронзительным и полным затаенных смыслов. И ни грамма приветливости. Впрочем, она и не ждала. И не ему тут показывать характер, если откровенно!

Конечно, пришлось об этом себе напомнить, но все-таки она сумела не отвести глаз, да и плечи держала все так же ровно. Он нахмурился еще сильнее, сжал зубы, стиснул губы так, что те будто бы полностью исчезли с его лица.

— Зачем пришла? — тише, чем своей соседке, но все же огрызнулся.

Приветливым тон мужчины нельзя было назвать и с натяжкой.

— Здравствуй, Артем, — приветствие прозвучало глупо, немного нелепо. Но она банально нуждалась в каком-то вступлении, чтобы собраться и не «рассыпаться» мелкими обломками под взглядом этих глаз.

Слишком тяжело. До сих пор больно. Особенно потому, что она хорошо помнила, как они раньше согревали ее своим теплом. Однако же именно Яна порвала все после того, что он сделал, как поступил с ними… С ней.

И не простила, несмотря ни на что.

А дурное сердце болело все равно, и душу, казалось, в этот момент кто-то на шипы натягивал, заставляя кровоточить. Но ему она не собиралась этого демонстрировать. Как и того, что ей было больно и тяжело видеть, до чего он скатился, каким стал… И дело не во внешних стигмах или шрамах.

Мужчина на приветствие не ответил.

Продолжал смотреть на нее в упор из-под насупленных бровей, сжимая губы и стиснув челюсти до появления вертикальных складок на небритых, впалых щеках. Немудрено, что соседка его безумцем считает. Как еще в маньяки и чудовища не записала? Из-за грубоватого шрама, еще не до конца побелевшего, что пересекал лоб и спускался к виску, будто нависая над лицом, мимика Артема казалась еще угрюмей.

Но она, глядя на эти следы, могла думать только о его боли и собственном ужасе, дикой муке, когда Семен ее тогда в больницу вызвал…

Ладно, не о том сейчас. Да и Артему ее сочувствие и боль — безразличны. Вот и нечего жалеть.

— Я могу войти? — ощущая себя все более неловко на пороге его квартиры, похожего на темный проход из светлого коридора в пещеру дикого зверя, как-то еще сильнее выдвинула подбородок.

Он ее дезориентировал. Всегда. Сбивал с толку и с мыслей. Увлекал в такой сумасшедший вихрь чувств и эмоций, что разум «по кусочкам» приходилось собирать. Как и сердце, впрочем. Всегда на максимуме и вдребезги. Она не может вновь на те же грабли наступать… К тому же, не то чтобы кто-то ее туда тянул, на грабли эти…

— Нет, — не сказал, а отрезал, как-то так сурово ссутулив плечи, что будто бы стал нависать над ней. — Не можешь, — будто бы не доверяя ей, Артем еще и уперся рукой в косяк двери, полностью перекрыв собой проход.