Вторжение. Смерть ночи - Марсден Джон - Страница 25

Собрания, которые устраивал майор Харви, совсем не походили на наши сходки в Аду. Майор Харви произносил длинную речь. Первая её часть была об угрозе нашей стране и о необходимости быть храбрыми.

— Настали страшные времена, — начал он. — Как и многие храбрецы до нас, мы поняли, что должны оберегать наши берега, защищать то, что принадлежит нам по праву, защищать наших женщин и детей.

Когда майор произнёс это, я почувствовала, что снова заливаюсь краской до самой шеи, а такое случается со мной лишь тогда, когда я по-настоящему зла. Его слова стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Харви, без сомнения, говорил только о храбрецах-мужчинах. Я нервно сглотнула, затем глубоко вдохнула и с силой выдохнула через нос. Возможно, это был ещё один урок дисциплины для меня. Майор Харви добавил несколько слов о патриотизме, а потом слегка углубился в историю.

— Люди вроде Уинстона Черчилля меняли ход истории. Конечно, я не ставлю себя в один ряд с Черчиллем. Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы достойно руководить вами. Можете быть уверены, я вас не подведу.

Он перешёл ко второй части речи, насчёт военных действий. Это было куда интереснее. Я вполне насытилась домашними делами.

— Вскоре мы нанесём ещё один удар по врагу, — возвестил майор Харви. — Позже я обговорю кое с кем из вас детали дела. Мы с капитаном Килленом наметили несколько важных стратегических целей. Как вам известно, нас мало, оружия у нас не много и мы противостоим хорошо подготовленному и снаряженному врагу. Поэтому мы должны действовать с величайшей осторожностью. Несмотря на наше невыгодное положение, мы всё равно причинили значительный урон вражеским силам и тем самым внесли свой вклад, значительно превосходящий возможности нашего маленького отряда — «Героев Харви». Мы воистину можем гордиться собой. Как вы знаете, под нашим напором уже пали две электростанции и множество грузовиков.

Всё это и ещё двадцать минут всякого другого мало чем отличалось от речи, произнесённой майором Харви в день нашего прибытия. Мне было очень трудно сосредоточиться, и возникло ощущение дежавю: когда я слышала его слова, то будто возвращалась к нашему с ним разговору и ещё к чему-то... Поэтому я сконцентрировалась на том, чтобы понять, к чему именно. И наконец поняла: я чувствовала себя как на школьном собрании.

Майор Харви перешёл к третьей, и последней, части своей речи:

— Я ещё раз хочу отметить большой вклад в общее дело миссис Хофф и её команды. Наш лагерь поддерживается в идеальном порядке, еда готовится вовремя и очень хорошо. Как говорил Наполеон, «армия движется своим желудком». И в том, что сейчас «Герои Харви» пребывают в отличном состоянии духа, немалая заслуга девушек миссис Хофф.

Выражение лица миссис Хофф не изменилось, но я будто почувствовала, как медленная волна удовольствия проползла по её крупному телу. А я продолжала вся кипеть от негодования. Не видно было, чтобы хозяйственными делами занимался хоть один мужчина. Два дня подряд я лишь скребла и чистила кастрюли и сковородки, стирала простыни — в холодной воде, вот как весело! — и штопала носки. А мужчины занимались другими делами: копали дренажные канавы, собирали дрова, строили небольшую деревянную хижину, которой предстояло стать штабом майора Харви. Но меня приводило в недоумение, что все они были просто счастливы жить так. Ну, кроме нас пятерых, конечно, да и то насчёт Гомера я не была уверена. Если бы в Аду мы не подгоняли его постоянно, он каждый вечер устраивался бы перед огнём и ждал, пока его обслужат.

— И наконец, — сказал майор Харви, — мы рады приветствовать пятерых новичков. Очень приятно иметь среди нас молодёжь, и я уверен, что вскоре они привыкнут к военной дисциплине. Как я не раз и не два говорил более опытным членам нашего отряда «Герои Харви», если тебе приказывают прыгать, ты можешь задать только один вопрос: «Как высоко?»

Произнося эти слова, он с широкой улыбкой уставился прямо на меня, будто натягивая между нами какую-то нить. Настроение у него, кажется, было неплохим, потому я криво улыбнулась в ответ.

Собрание закончилось, и я отправилась к себе вместе с какой-то леди лет тридцати на вид, простенькой женщиной с каштановыми волосами, — она всегда выглядела уставшей и сердитой, чем бы ни занималась. Звали её Оливия. Шарин проводила нас взглядом, но следом не пошла. Думаю, она решила, что с Оливией я в полной безопасности, но я решила рискнуть и сказать кое-что непочтительное.

— Я всё пыталась понять, что мне напоминает это собрание, — заговорила я. — И наконец сообразила: я будто вдруг вернулась в школу.

Оливия засмеялась, но тут же виновато огляделась по сторонам.

— Ты знаешь, чем майор Харви занимался до вторжения? — спросила она. — Ты поэтому так сказала?

— Нет, я не знаю. Разве он не военный?

— Да ты шутишь, наверное! — снова хихикнула Оливия. — Он заместитель директора в рисдонской старшей школе.

— Ох!

Я почувствовала себя обманутой. Ведь всё это время я считала, что майор Харви — настоящая армейская суперзвезда!

— Тогда откуда у него военные знания? — спросила я.

— Какие военные знания? Это всё такое же военное, как клуб боулинга. Харви полтора года состоял в запасе, вот и всё.

— Но как же все эти разговоры о взрывах электростанций и вражеских машин?

— Ну, разговоров-то много можно услышать о том, что вокруг происходит...

— Так это и всё? Просто болтовня?

Оливия пожала плечами:

— Ну, они действительно подорвали две будки. Одна — трансформатор в Южном Рисдоне, а вторая — телефонная подстанция на линии к Даклинг-Флэт. Только в тот момент на десять километров вокруг не было ни одного вражеского солдата. Так что речь идёт вовсе не о ядерном реакторе. Одна будка размером с уличную уборную, вторая — чуть-чуть побольше.

— А машины? Что насчёт машин?

— Первой был грузовик, перевозивший солдат, он сломался и его бросили. Его и подожгли. Всем по золотой медали за это. Второй случай — такой же. Они просто ищут брошенные грузовики и легковушки и поджигают их.

— Поверить не могу...

Я действительно была потрясена и взбешена. Мы по-настоящему рисковали, мы причинили врагу настоящий ущерб, нам пришлось пережить ужасные события... и всё это время смешной толстячок и женщина с накрашенными губами и ресницами болтают между собой о том, как они хороши, какие они герои, и просто-таки раздуваются от самовосхваления! А как майор Харви разговаривал со мной, словно я щенок, нагадивший на новый ковёр? Да я сделала в десять раз больше, чем он! Как они смеют?!

Я пошла искать Робин и Фай, чтобы поведать им обо всём, но рядом с ними были их дуэньи. Потом меня заметила Шарин и тут же поволокла на кухонную площадку чистить картошку. Чистить картошку, когда ты взбешён, — не лучшая идея. Едва взявшись за третью картофелину, я сильно порезала большой палец на левой руке, хлынула кровь, и от этого я разозлилась ещё сильнее. Оливия подошла ко мне, чтобы перевязать порез. Попутно она мне сказала, что была медсестрой, так что умеет это делать. И правда, повязка получилась отличная.

Прежде чем я успела поговорить с кем-нибудь из своих друзей, атмосфера в лагере внезапно изменилась. На этот раз на пень забрался капитан Киллен. А я гадала, кем он был до вторжения: бухгалтером? Майора Харви почему-то нигде не было видно.

— Мы готовы начать операцию «Фантом», — провозгласил капитан сухим тоном. Я его почти не слышала, хотя стояла всего метрах в двадцати пяти. — Для самих действий нам понадобится всего несколько человек, но другие, если у них есть желание наблюдать за операцией, могут смотреть с определённой точки в противопожарной полосе над Каннамулла-роуд.

Зрители!

«И сколько нужно заплатить за билеты?» — хотелось мне спросить. Но у меня всё-таки хватило ума промолчать. Я посмотрела на Гомера, пытаясь поймать его взгляд, но он без какого-либо выражения на лице смотрел на капитана Киллена и не желал оглядываться по сторонам.