Пасынок удачи - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 74

— Хорошо-то как! — воскликнул, не тая восторга, Вальгум. Огляделся воровато и сплюнул через левое плечо. — Не сглазить бы!

Он спустился вниз и направился к эстраде, он тоже захотел попеть псалмы.

У подножия башни на лавке сидели Мессир и Мастер. Эти неисправимые духи резались в карты. Рострум и сам был бы не прочь сыграть с ними, но те всегда обыгрывали своего командира. Он знал, что они жульничали, но поймать их не мог.

— На что играете? — остановившись, спросил Рострум.

— Если выиграю я, — невозмутимо ответил Мессир, — то ты, Рострум, кукарекаешь.

— А если выиграю я, — произнес Мастер, — то ты, Вальгум, мяукаешь.

— Это с какого перепугу я должен кукарекать и мяукать? — недовольно спросил магистр. — Совсем уже распоясались!

— А ты забыл, Рострум, что должен нам и мы сами определяем, как ты отдашь долг. Забыл, что ли? Это твое условие, — в один голос ответили Мастер и Мессир.

— Да это… когда было! Еще в сумке! — задохнулся от возмущения Вальгум. — Нашли что вспомнить.

— А карточный долг никто не отменял, — невозмутимо ответил Мастер. — Или ты против того, что долги надо отдавать?

Если бы дело происходило внизу, Рострум бы знал, что ответить этим наглецам, но здесь, в цитадели величия, он не мог отказаться от выплаты долгов и не понести наказания.

— Жулики, — пробормотал Вальгум и поспешил покинуть играющих.

Но далеко он не ушел. В городе завыла сирена. Она так громко орала, что Рострум не выдержал и поднялся к бассейну, что был сооружен по прихоти Великого под куполом одной из башен.

— Ты чего орешь, оглашенная? Весь народ перепугала. Лучше бы в хоре пела.

Эту крулу, убитую когда-то шаманом и попавшую в жезл, Худжгарх посадил в бассейн и, глядя на красотку, сказал: «Будешь нашей сиреной, как почувствуешь опасность, ори так громко, чтобы все услышали». С тех пор сирена плавала в бассейне, жрала благодать и ничего не делала.

— Так опасность! Я предупреждаю, — ответила сирена и завопила еще громче.

От ее вопля змеи выпали из глаз Рострума и поспешили прочь по лестницам вниз. Ошалевший магистр подошел к краю парапета. Перед его глазами мгновенно возник экран, и на нем снова была красная точка, которая стремительно росла. Вскоре он увидел знакомого воина, но теперь он был в полном боевом снаряжении — в броне, шлеме, с щитом в левой руке и палицей в правой. От него расходились во все стороны волны страха и ужаса, заставляющие трепетать и желать сдаться на милость этого великана. Рострум вжал голову в плечи. Его уши резал крик сирены, а душа, если она у него была, заметалась и спряталась в пятки. Он застыл словно истукан, не имея ни сил, ни желания что-либо предпринять.

Великан подлетел к границам города и завис, обозревая гору. Наконец он вычленил из пейзажа Рострума и обратился к нему:

— Ты, управитель самозванца, слушай меня внимательно. Твоему хозяину скоро придет конец. Эту гору я возьму штурмом и всех, кто мне сопротивлялся, лишу посмертия. Вас ждет печальная и даже ужасная участь быть топливом в Сердце Хаоса. Не обрекай себя и других на вечные муки. Боль, жажда и вечный огонь геенны — вот что ждет вас всех, если будете мне сопротивляться.

Его голос, усиленный магией, далеко разносился по окрестностям, проникая в подвалы и потаенные уголки города. Жители, парализованные и лишенные воли к сопротивлению, застыли в тех позах, в которых их застал голос. Сирена поперхнулась и замолчала. Она нырнула на дно бассейна и там затихла, боясь пошевелиться.

Только два существа не обратили на говорившего внимания. Они азартно спорили, кто первым возьмет долг с Рострума.

— А почему ты первый, банан недозрелый? — возмущенно размахивал руками Мессир. — В прошлый раз я выиграл первым. Значит, я первым и забираю свой долг.

— А я первым предложил, как забрать с магистра долг, значит, первым буду я. Понял, финик сушеный? — Мастер скрутил дулю и сунул под нос Мессиру.

— Это ничего не значит. Я первым буду. — Мессир не раздумывая укусил за руку Мастера.

— А вот и не будешь. — Мастер заехал кулаком по скуле Мессира.

Тот завопил и вцепился в бороду своего товарища. Они повалились на землю и стали дубасить друг друга. Наконец первым не выдержал Мессир. Он лежал под Мастером и не мог выбраться. Не зная, что делать, он затянул псалом:

— Славься, град на горе…

Мастер тут же подхватил:

— Славься, могучий…

Два неразлучных друга самозабвенно запели. Их песня полилась по замку. Первые духи, замершие и охваченные ужасом, услышав ее, подхватили торжественную песнь. Она зазвучала громче, выплеснулась в город и стала разноситься по улицам. Все больше жителей слышали пение и подхватывали его. Они выходили из паралича и разрушали оковы заклинания. Колдовство Рока уже не имело над ними силы. Вскоре весь город пел, и звуки торжественной песни достигли ушей Рока.

Один лишь Рострум продолжал стоять вжав голову в плечи.

Рок, недовольный тем, что его задумка не удалась, хмыкнул:

— Даже так? Ты, управитель, умнее этих духов, что получили второй шанс на жизнь. Поэтому хочу сделать тебе предложение. Сдай город и останешься в нем моим управителем. Я даже не стану лишать его жителей посмертия. Пусть живут и славят меня — Рока, Отца всех живущих.

Вальгум хотел с радостью согласиться и избежать лишения посмертия. Он воочию представил огонь геенны и как он будет там мучиться и гореть целую вечность. Он хотел сказать: «Да, повелитель, я согласен», но вместо этого только прокукарекал:

— Кукареку!

Выпучил глаза и снова закукарекал, но гораздо громче:

— Кукареку!

— Ты что, управляющий, от страха язык человеческий забыл? Или решил посмеяться надо мной?! — вскипел от гнева Рок.

Он видел, как рушится его колдовство, как только что эти ничтожества готовы были пасть перед ним ниц, и вот они уже поют и славят свой град. Заклинание, на которое он потратил уйму благодати, развеялось. А управляющий, по-видимому, сошел с ума от страха.

— Мяу! Мяу! — промяукал Рострум и выпучил глаза. Они выпали из глазниц, и змеи, упавшие с ними, дали деру. Рострум только и успел наступить им на хвост и отобрать свои глаза, большие, как яблоки.

Он вставил их в глазницы, но снова выронил, когда за его спиной пришла в себя сирена и заорала во всю мощь, подхватывая песнь:

— Высокий град на горе!

Даже Рока проняло. Он отшатнулся и непроизвольно закрылся щитом. А Рострум схватился руками за грудь и упал.

На площадку выбрались два вооруженных воина. Один держал в руках гранатомет, другой был обмотан лентой с патронами, и в руках у него был многоствольный пулемет.

Они увидели лежащего Рострума. У того из глаз вылезли змейки, они склонились, заливаясь слезами, над неподвижным телом магистра. В руках магистр держал разорванное на кусочки сердце.

Оба отдали честь останкам, и Мессир проговорил:

— Покойся с миром, пьянь подзаборная. Мы будем тебя помнить! Ты умер, как и жил, придурком.

— Это я должен был сказать, — перебил его Мастер. — Почему ты все время портишь торжественность момента?

— А ты не спи на ходу! — огрызнулся Мессир. — Шевелись почаще.

— С тобой, знаешь, — обиженно заговорил Мастер, — хорошо на пару дерьмо есть.

— Это еще почему? — Мессир был явно озадачен.

— А потому, что все время вперед забегаешь! — расхохотался Мастер.

Рок обалдело наблюдал за этой сценой.

— А вы кто? — дождавшись, когда оба замолчат, спросил он. Их оружие внушало ему уважение. Оно было ему незнакомо, и как будет действовать, он не знал.

— Мы-то? Мы спецназ «Духи», — гордо ответили оба в один голос. И сразу же перестали обращать на Рока внимание.

— Теперь я буду управитель! — выпятил грудь Мессир.

— А чего это ты? — возмутился явной несправедливостью Мастер. — Управителем буду я.

— Ты управитель? Не смеши. Ты даже в карты играть не умеешь. Без меня ты бы продул этому алкоголику.

— Постойте! — раздался слабый голос Рострума. — Я еще жив. Помогите мне подняться.