Поцелуй феи. Часть 2 (СИ) - Сирфидов Иван - Страница 70

- Наконец-то, - буркнула она довольно.

- Ну, иди, хорошая моя, - он отступил от неё.

- До свидания, мой дорогой, - произнесла Лала с любовью.

Едва она вылетела наружу, девушки сразу вязли её под ручки и весёлой гурьбой повели прочь, говоря ей, кто приветствия, кто о восхищении платьем, кто просто что-то радостное. Рун закрыл калитку и какое-то время смотрел вслед этой удаляющейся оживлённой компании. Затем поднялся на крыльцо, к бабушке, которая стояла в задумчивости.

- Ну как ты, бабуль? Всё хорошо? - обратился он к ней.

- Богато теперь у нас сынок. В дому. Воров боюсь, - вздохнула старушка. - Залезут, обкрадут.

- Не полезут они, бабуль, не бойся, - покачал головой Рун. - Ты видала, какое у нас стало всё? Такого нет нигде. Если украдут, сразу будет понятно, что краденное. Да и стража здесь. И не лазают воры в деревне. Давно не слыхать, чтобы кого-то обокрали. Это в городе они промышляют. К тому же воровать у нас всё равно что у феи. Барон к ней благоволит. Гневаться станет. Поймает, не пощадит. Не рискнёт никто.

- Дай то бог, - молвила бабушка. - Пойду я, Рун, по подружкам своим пройдусь. Помогу им с огородами. Да поболтаю. Может к соседям к кому загляну ещё.

- Сходи, - одобрительно отозвался Рун. - А я и не знаю, чем лучше заняться. В лес бы, хоть хвороста набрать. Грибов, ягод, корений. Да разве уйдёшь. А то воротится Лала, а меня нет. Испугается.

- Уж так она радуется быть твоей невестой, внучок. Так радуется. Не пойму я этого, - призналась старушка с некоторой растерянностью. - Ты хороший, но мы никто. Перед ней вон и барон устилается. Почему она так радуется?

- Потому что феи весёлые добрые существа. Всё доброе ей нравится. А быть невестой - это доброе. Ты же была невестой. Приятно это было?

- Приятно, внучок. Только я выходила за ровню себе.

- Для неё все люди одинаковы. Феи не различают человечьих сословий, - объяснил Рун.

- Так не бывает, - с сожалением заметила бабушка.

- У людей нет. А у фей да. Вот скажем, для бога есть разница, крестьянин человек или принц?

- Для бога нет.

- Ну а фея считай полубог. Поэтому и ей без разницы. Ей главное, добрый человек или злой.

- Ежели так, тогда понятно, почему она радуется. У тебя душа светлая, внучок. Знаешь, может фея даже лучше бога, - вдруг высказала старушка крамольную мысль. - Бог вроде нам отец, но строго судит. А она ласковая и сердечная. Я бы померла со страху, если бы у нас бог поселился. На неё же как не взглянешь, лишь улыбаешься, и всё. Пойду я, внучок. Ты дров пока можешь ещё наколоть, всё удобнее, когда в поленнице лежат, а не чурками. Или воды принеси. Для огорода она не нужна, но для дома лишней не будет. Стену в сарае надо бы починить. Погреб почистить. Делов много. Всех не переделать.

- Ладно, понял, - кивнул Рун.

Бабуля спустилась с крылечка, направилась за ограду на улицу и вскоре скрылась из виду. Рун задумался, прикидывая, чем заняться разумнее всего. Решил, тем, что требует отлучаться со двора - водой. Дрова можно колоть и при Лале, это не мешает ни говорить с ней, ни даже обнять в любой момент, прервавшись на минутку, если ей вдруг сильно захочется, а коли у неё опять возникнет нужда пойти куда-то одной, как сейчас, вернувшись не потеряет его, сможет легко найти. С девичника она быстро не вернётся точно. Время есть.

Он сходил за вёдрами, вышел за калитку. Два стражника, снова другие чем прежде, незнакомые, поодаль о чём-то переговаривались с рыцарем в лёгких чрезвычайно искусных доспехах. Вся троица обернулась, оглядев Руна, он отвесил им поклон. Мимо проходили две женщины с корзинами белья - тётя Нази и бабушка Яста. Здороваться не стали, лишь посмотрели колко. В прошлом Руна просто не замечали, к тому, что с ним никто не здоровается, он привык, можно было бы предположить, не все в деревне оттаяли к нему из-за феи, и удовлетворится этим объяснением произошедшего, если бы не парочка странных “но”. Вообще-то сейчас его как раз заметили, но вместо обычного равнодушия в глазах наблюдался явный негатив. Руну по большому счёту было всё равно, чужие люди, от их отношения ни горячо ни холодно. Слегка озадачило, и всё. Вероятно завидуют. На развилке дороги перед спуском к реке он пересёкся ещё с одним односельчанином. Лесоруб Джех возвращался со сторожки.

- Здоров, феелов, - сказал он, остановившись.

- Добрый день, дяденька, - ответил Рун.

- Всё ли хорошо у феи?

- Да, - пожал Рун плечами.

Джех вздохнул:

- Отпустил бы ты её, парень. Не бери греха на душу. Она… невинна. И ещё девочка совсем. Несмышлёная. Нельзя её принуждать.

- Я её не принуждаю, - промолвил Рун спокойно.

- Принуждаешь, - возразил Джех, осуждающе глядя на него. - Подумай, кто есть ты, и кто она. Не порти ей жизнь.

- Вы бы поймали, вы бы отпустили? - поинтересовался Рун скептически.

- Я бы взял три законные желания. А потом отпустил. Трёх желаний достаточно. За глаза. А так, как ты, поступать греховно, - сурово поведал Джех. - Пожалей её.

- Я подумаю, - пообещал Рун.

Джех кажется не поверил. Выражение его лица стало ещё суровее. Даже мрачным. Он, более не слова ни говоря, пошёл своей дорогой. А Рун пошёл своей.

На реке в этот раз не было ни ребятни, ни взрослых. Никого. Лишь лодочник Шим причаливал к отмостку, перевозя какого-то воина с того берега. Знатного, хотя и не самого родовитого, одет в ладные кожаные доспехи, без особых изысков вроде гербов и вышивки, за поясом меч и кинжал в посеребрённых узорчатых ножнах. Ножны и выдавали статус этого человека, как имеющего некоторый вес и значимость. Не всякий путник возьмёт с собой в путешествие дорогое оружие. Побоится грабителей. Надо иметь уверенность в себе и в своих боевых навыках, чтобы взять.

- А это как раз и есть тот самый женишок феи, - донесся до Руна тихий голос Шима.

Воин оценивающе смерил Руна взглядом, выбрался из лодки и сразу подошёл. Рун как раз зачерпнул второе ведро.

- Бог в помощь, юноша, - непринуждённо произнёс воин.

- Спасибо, - кивнул Рун.

- Говорят, ты жених феи.

- Я тоже слышал об этом, - отозвался Рун спокойно.

- О, да ты серьёзный малый, - улыбнулся воин. - Постой, не уходи, давай поболтаем.

- О чём? - посмотрел на него Рун с лёгким недоумением.

- О фее конечно.

- Я вас не знаю, зачем мне с вами говорить о ней? - заметил Рун. - Тут всё равно всем известно о нас, вам всё охотно расскажут в таверне здешней, или на постоялом дворе. Или любой местный, кого ни спросите.

- Ты же местный, вот и расскажи, - с усмешкой промолвил воин.

- Я как раз исключение, - объяснил Рун. - Фея моя невеста, если я буду о ней говорить, выйдет, как будто докладываю постороннему, кого впервые вижу, о её жизни. Это будет странно. И неправильно.

- Надо же. Какой рассудительный, - подивился воин не без юмора. - А если я тебе заплачу, коли расскажешь мне о ней да покажешь?

- Не надо, - покачал головой Рун равнодушно.

- Пять серебра.

- Нет.

- Десять.

- Оставьте себе.

- Ты умеешь торговаться, - похвалил воин весело. - Двадцать.

Рун призадумался. Двадцать серебряных монет - огромная сумма. Прямо деньжищи.

- Зачем вам это? - обратился он с искренним непониманием к собеседнику, словно взывая к его благоразумию. - У любого расспросите здесь. Вам бесплатно с удовольствием всё расскажут. Сплетничать народ любит, хлебом не корми. А увидеть, где-нибудь поодаль от дома моего подождите, чтобы стража не погнала, всё равно увидите рано или поздно. Мы же выходим. Она выходит.

- Эх, друг, люди много языками чешут не по делу, мне нужна информация из первых уст, - поведал воин со значением. - Я, собственно, мимо проезжал, даже не знал, что у вас тут такое творится. В моих краях ещё не знают, я думаю. Придётся отложить поездку, вернусь домой, доложу лорду своему. Это важные сведенья. Не хочу его в заблуждение ввести хоть в мелочи. Поэтому из первых уст. Ну и посмотреть обязательно, собственными глазами убедиться, а то может привязали крылья к девице, чтобы дурить простофиль.