Тата и медведь (СИ) - Маш Диана - Страница 1

Я проснулась со стойким ощущением, что этот день должен быть просто отличным. Нет, солнце светило, как обычно, и птички пели все также за окном, но сегодня сбудется моя самая заветная мечта. Я, наконец-то, забрала документы с истфака государственного университета Проточного, куда подавалась год назад, за компанию с сестрой, и несу их сегодня в политехнический, поступать на дизайнерский факультет.

Вот Воля, моя сестра, хотела открыть собственный магазинчик и упорно к этой цели шла, перепрыгивая все преграды и нередко расшибая о них лоб, но не сходя с пути. Мечтой моей второй сестры Радмилы было стать прославленным историком, участвовать в раскопках и открывать древние тайны, или чем там эти историки занимаются. Я же увязалась с ней за компанию, так как не представляла себя отдельно от семьи, да и в отличии от них не знала, чего мне в этой жизни нужно.

Мы с сестрами тройняшки, но не это самое интересное, мы тройняшки-ведьмочки. Абсолютно разные внутри, внешне мы также мало походили друг на друга. Вольга — брюнетка со смешинками в карих глазах, Радмила — голубоглазая блондинка, что совсем не сказывается на ее умственных способностях, а я, Тата Звягинцева, как самая канонная ведьмочка, рыжая и зеленоглазая.

С трех лет оставшись сиротами после смерти родителей в авиакатастрофе, мы перешли под опеку маминой сестры Стефы, нашей тетки, и ковена ведьм, куда раньше входила и наша мама.

Так и росли в холе и неге, в лоне семьи. Даже в школу не ходили, ограниченные, по настоянию тетки, домашним образованием, довольно специфическим, надо заметить. Стефа боялась, что мы можем ненароком в школе проболтаться о том, кем являемся или того хуже, заколдовать одноклассников до смертельного исхода.

Так все и продолжалось, пока нам не исполнилось по девятнадцать и, пока у нас не состоялся серьезный разговор с семьей о планах на будущее. Мои сестры тут же озвучили свои желания. Не получив в ответ ни одобрения, ни порицания от ковена, они расслабились и наступила моя очередь отвечать.

Пауза затянулась на минуту, но затем я все же выжала из себя:

— Ну я, наверное, в универ, с Радмилой за компанию. Чего нам разлучаться? — фальшивая улыбка никого не обманула, но и слова поперек мне не сказали.

Так год своей жизни я и потратила на ненужные лекции о мировых войнах, древних племенах и международных отношениях. Потратила бы, наверное, и еще года три, если бы в один прекрасный день, наш сосед Ивашка не познакомил нас с сестрами с компьютером, и я не увлеклась такими программами как фотошоп и иллюстратор, твердо для себя решив, что именно с дизайном и хочу связать свою жизнь.

И вот сегодня мои грезы станут явью. Я нашла университет, где засчитают мой потраченный на истфаке год, и я смогу поступить на второй курс факультета искусства и дизайна, и сегодня иду подавать документы.

— Вставай, соня! Все на свете проспишь, — пропела я прямо в ухо мило посапывающей Радмилы.

Воля переехала в Пересвет, где сейчас живет с мужем-инквизитором в ожидании семейного пополнения, поэтому мы с Радой в комнате остались вдвоем. Так как домик у нас небольшой, выделить каждой по комнате Стефа не могла, да мы и не сильно хотели, привыкнув быть все время вместе.

В меня полетела тяжелая подушка, припечатавшая к кровати.

— Изыди сатана, — хриплым спросонья голосом протянула Рада, — я в три ночи только легла.

Логично было бы предположить, что она до трех пропадала где-то на тусовках с друзьями, но зная сестру можно было со стопроцентной уверенностью заявить, что провела она это время за чтением своих научно-исторических книжек в городской круглосуточной библиотеке. Мы с тетушкой не раз забирали ее оттуда, когда Рада теряла счет времени и засиживалась до утра.

Оставив сестру и дальше видеть сладкие сны, я, как была, в шелковых черных пижамных шортиках и топе, прошла на кухню, где витал запах чего-то горелого, а значит уже хозяйничала моя любимая тетушка Стефа.

Для любого, незнакомого с ней человека, выглядела она экстравагантно, в своем ярко зеленом облегающем платье, подол которого был утыкан перьями, и в огромной коричневой остроконечной шляпе, напоминающей ведьминский фольклорный атрибут. Но мы с сестрами уже настолько привыкли к ее своеобразному стилю, что просто его не замечали.

Стефе недавно исполнилось сорок, но со своим кукольным личиком и худощавым телосложением ее часто принимали за нашу с сестрами ровесницу. А «особый» стиль придавал ей шарма и сражал мужчин наповал. Наш порог ежедневно обивали поклонники тетушки, на которых она не обращала ни малейшего внимания, проводя все свое время в отдельной комнате, которую переоборудовала под собственную лабораторию, и где ежедневно проводила различные опыты с зельями и заклятиями.

Старшие ведьмы из ковена сплетничали, что в молодости у Стефы был бурный роман с вожаком расположенной в Проточном общины медведей-оборотней, верберов, как их называют в нашем мире. И что она даже была его истинной, но его люди не захотели принимать в семью ведьму, так как отношения между нашими видами всегда были натянутыми, ну а вожак, встав на их сторону, оставил ее. А после того, как ведьмы, которые были не в состоянии смотреть на муки Стефы, провели сложнейший ритуал и сняли с них узы единения, он женился на такой же оборотнице, как и сам, которая родила ему сына, но прожила после этого недолго, оставив того вдовцом. Оборотень же, наглая рожа, долго не ждал и имел смелость, после всего содеянного, заявиться к Стефе и просить вернуться к нему, но моя тетушка, настоящая ведьма, обиды не простила и сказала, что, если он еще раз переступит порог ее дома, его вынесут вперед ногами. Он, конечно, ушел, а она еще неделю лила слезы.

После этого тетушка долго о нем не слышала, но вот последние лет пять этот нахал снова активизировался. Похоже ведьминский ритуал по снятию уз не такой уж долговечный. Теперь этот оборотень шлет каждый месяц Стефе по букету ее любимых тюльпанов с запиской, где значится лишь одно слово — «прости». Где он берет эти цветы в любой месяц года мы можем только предполагать. Тетушка же, первые четыре года, сразу забрав букет из рук курьера шла на кухню засовывать его в мусорное ведро, но вот последний год она все чаще забывает это сделать и оставляет на столе, а мы с сестрами ставим в вазу и наслаждаемся ароматом.

Вот и сейчас на столе красовался огромный букет, запах от которого витал по всей кухне, перебивая горелый душок.

— Что у нас на завтрак? — Бодро поинтересовалась я, оседлав стул.

— Омлет подгорел, так что на выбор бутерброд с сыром или бутерброд без сыра, — озвучила тетушка наше «богатое» меню. Повар из нее был не очень хороший, но любили мы ее не за это.

— С сыром, — не растерялась я. Даже скудный завтрак не сможет мне сегодня испортить настроение, в этом я была уверенна.

Шлепнув на тарелку кусок поджаренного черного хлеба с кусочком расплавленного сыра сверху, и подвинув ко мне кружку ароматного кофе, Стефа села напротив и подперла руками голову.

— Ну чего? — Не выдержала я ее пристального взгляда, — Я все решила! И на этот раз все серьезней некуда.

— Я знаю, милая, — наконец-то улыбнулась тетушка, — но я смотрела в шар.

Тут-то она и привлекла мое внимание. Шар Стефы, доставшийся ей по наследству от матери, показывал будущее и настоящее, но не прямыми образами, а расплывчатыми и трактовать их могла только хозяйка. Мы с сестрами часто просили ее заглянуть в него, чтобы узнать будет ли удачным то или иное наше предприятие и никогда об этом не жалели. Шар показывал только правду, не всегда приятную, иногда непонятную, но наперекор ему мы ничего и никогда не делали.

— Что ты увидела, Стефа? — нетерпеливо спросила я, быстро пережевывая кусочек бутерброда.

— Ничего определенного, — задумчиво протянула она, — но сегодняшний день изменит твою жизнь. Правда, не ясно в какую сторону, вроде как, это зависит от тебя. Так что будь осторожной, Таточка.