Умереть тысячу раз - Дэорсе Александр Аркадьевич - Страница 3

Свистнула плеть и один из копейщиков схватился за лицо. Отпрыгнув в сторону, мне удалось избежать участи быть ослепленным. Выставив копье перед собой как рогатину, я старался не подпустить к себе противника, коим оказался молодой парень. А он в свою очередь гарцевал на своем коне перед мною и казалось издевался ударяя кнутом рядом со мной. Скорее всего так и было.

Разозлившись на себя, я попытался при очередном ударе сделать так, чтоб кнут намотался на копье! И о, чудо! Мне удалось! Недолго думая, рванул копье на себя, но так чтоб наконечник копья прошелся по кнуту. Противник, не ждавший от меня такой подлянки, еле удержался в седле. Я же, чтоб развить успех прыгнул к всаднику и только успел заметить, как закружилась земля и как странно вращается небо, а потом увидел, как падает мое тело. В сознание пришла мысль, что меня обезглавили.

Очнулся я с ужасной болью, болело все. Превозмогая головокружение как от потери крови, смог добраться до выхода из подвала и добраться до обнаруженного мной родника. Я не просто припал к воде, я упал в воду и не поднимая головы стал жадно пить воду. Пил пока хватило дыхания. Потом кое как встал и побрел обратно. Каким-то внутренним чувством я ощущал, что в «реальности» мне находиться осталось не долго.

Что самое интересное войдя в подвал, сразу же попал в свой самый первый бой. Даже стоял я там же и в том же вооружении, мне вспомнилось все до мельчайших деталей. Как такое возможно? Очень просто, когда ты умираешь, почему-то очень сильно запоминаются всякие мелочи.

— Это что, работа над ошибками? — подумалось мне, как сразу же началась атака.

Во второй мой первый бой продержаться мне удалось чуть больше, но все равно точным ударом меча мне пропороли живот. Я умер, вот уже, в какой раз. Вот так и повелось, что после пяти — семи боев приходил в сознание и шел пить воды, а возвращаясь, опять проваливался в море крови, боли, криков и сражений. Бывало, я возвращался в «старые» бои, это приносило некоторые плоды — убивали меня теперь не так быстро. Но все же убивали.

Где-то после сотого боя, я стал задумываться о том, почему же я чувствую боль, когда прихожу в себя. Вроде проваливаясь в сражения, я как бы попадаю в виртуальную реальность и при ранении чувствую боль. Но как тогда объяснить боль которую я чувствую приходя в себя? Где-то я слышал, что если человек не видит, а точнее не знает, что льет себе на руку горячую воду, то он не чувствует боли. Возможно ли, что вся эта боль результат моего воображения. Возможно, но вот как избавиться от этого?

А в это время мои бои стали идти в смешанном порядке. Иногда я сражался один против нескольких противников, иногда участвовал в штурме городов, брал баррикады, спасался от лучников и воевал против степняков. Бывал командиром десятка, был расходным материалом, который бросали на закованных в железо воинов. Я принимал на рогатину несущихся рыцарей. Я сражался копьем, мечом, кинжалом, мне приходилось стрелять из лука и арбалета, метать кинжалы и даже бола. В сражении я использовал все что можно, начиная от земли и заканчивая любой мелочью. Мне не хотелось умирать.

Иногда мне приходилось быть победителем и тогда следующий бой, был труднее предыдущего. А потом я возвращался в бои, где я умирал и начинал снова бороться за свою жизнь там, где я уже проиграл, и бывало не единожды. Но вот проклятым мечом, из-за которого все это началось, сражаться мне не приходилось.

Счет боям уже давно перестал вестись. Просто с каждым разом, замечалось совсем другое. Например, мне было намного важнее знать, если я попадал в отряд, то кто каким оружием владеет, и какая польза мне будет от него. Еще сразу же пытался предугадать тактику противника или его навыки сражений. Как правило, это спасало мне жизнь, что не могу сказать о моих «товарищах» по бою. И если так происходило, то меня заставляли еще раз вести этот бой до тех пор, пока не выживет хотя бы половина отряда. А я все чаще задавался вопросом, зачем мне это и как такое возможно?!

Что примечательно, боль я научился глушить где-то после пятисот боев, может меньше, а может и больше, я не считал. И главное не только тогда когда приходил в себя, но и во время боев. Что не сказано меня радовало, так как, получая не очень смертельное, но ранение, чаще всего отвлекался я на него и из-за этого погибал.

Первый раз я увидел их, когда в один из боев мне в руки попал «проклятый» меч. Тогда нас было почти пять десятков, а их всего двадцать. Двадцать вестников смерти, как я понял из обрывков разговора. За все время, что я сражался, мне удалось научиться понимать язык. Для себя я выделил всего около двух десятков языков и уже научился понимать и более мене сносно говорить простые команды на любом из них. И вот из всех обрывков разговора я понял, что это очень сильные противники.

Разглядеть мне их удалось только поверхностно. Все были одеты в зеленные плащи. На головах низко опущенные капюшоны, ростом примерно метра два. Движения плавные и казалось грациозные, но меня уже было не обмануть. Это движения хищника и очень опасного хищника.

Появились они перед нами неожиданно, просто вот пустая дорога по лесу, а вот уже перед нами двадцать существ, умудрившихся появиться перед нами не заметно. Постояв так секунд двадцать, они просто без всяких знаков или еще каких увещеваний вскинули руки и в нас полетели стрелы, ножи и даже сюрикены. Первому ряду не повезло, им даже не дали шанса продать жизнь подороже. И пока второй ряд находился в оцепенении, противник ринулся в ближнюю атаку.

Вот теперь я сразу же понял, почему их назвали вестниками смерти. Всего пять существ смогли в считанные секунды умертвить десяток человек. Сражались, они какими-то тонкими изогнутыми мечами. Причем все, ВСЕ были обеерукими. Меч сам прыгнул ко мне в руку. Краем сознания, отметив, что у меча великолепный баланс, даже не смотря на то, что рукоять была почти длинною с руку.

Когда они достигли меня, я был готов продать жизнь очень дорого. Мне достался крайний противник, он, снеся голову мечом одному воину сразу же попытался левой рукой достать и меня. Но я к чему-то такому был готов и поднырнул под его руку при этом увернувшись от укола в спину его правой руки, так как в ней он меч держал обратным хватом. Меня не удивило это, приходилось сражаться как-то с каким-то народом, где встречались такие умельцы.

Следующий его выпад я отклонил наручем и немного приблизившись, выкинул руку, будто наношу колющий удар копьем. Мой противник сначала ухмыльнулся, а потом осознал свою оплошность. Ведь то, что клинок был коротким, ни чего не говорило, длинны рукояти вполне хватало, чтоб суметь вспороть живот этому вестнику. Я еще смог разглядеть удивление в небесно голубых глазах этого существа, прежде чем ощутил, как сразу четыре меча пробили мою грудь. Из последних сил, кроша об мечи свою грудную клетку, с разворота я смог нанести удар. И уже падая, заметил, как вместе со мной падают и два обезглавленных тела. Минус три.

С тех самых пор я стал все чаще сталкиваться с этими созданиями. И каждый раз, когда я их встречал, в руках у меня был меч, из-за которого все и началось. А еще мне казалось, что они всегда стараются убить первым меня из всех. Такое отношение стало немного нервировать, но где-то после сотой встречи уже перестаешь обращать на это внимание.

А еще, я уже сносно говорил на трех языках и смог отдавать приказы воинам, но вот в чем проблема меня не слушали, даже когда я был старше по званию или по положению. Понимание пришло после десятой «смерти», что я просто не умею отдавать команды и не умею командовать.

Когда же у меня получилось, то я не сразу осознал, что все воины прислушиваются к моим словам или выполняют мои просьбы. Вот вроде бы только, что тебя ни в грош не ставили и вот уже выполняют твои приказы. А получилось это как-то неожиданно, просто, когда десятник отдал, на мой взгляд, не самый умный приказ, я высказал, все что думаю о нем. Десятник попытался возразить, но я взглянул ему в глаза, а в голове вертелась только одна мысль: «Что ТЫ можешь противопоставить МОЕМУ ОПЫТУ?!».