Из Магадана с любовью - Данилушкин Владимир Иванович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/104
• Следующая

Есть еще историйка о том, как Шах Пехлеви приезжал в Батагай, о чем ни строки не было в газетах. Они с принцем Чарльзом страстные охотники. У англичанина трофей — горный козел — с рогами 103 сантиметра. На Батагае были и побольше. Проблема, где поселить этого интуриста. В гостинице отказался. Пришлось отдельный дворец сооружать. Со свитой понаехало сорок человек. Самолет Як-40, два вертолета. Ну и выиграл иранец спор, рекорд англичанина побил батагайским козлом.

Серега посмеялся вместе со мной и пообещал рассказать еще. А я двинул в ресторан. Вот где мастер художественного свиста! Легкий человек. Себе бы так. А почему бы собственно нет? Вот подиум для оркестрантов. Хорошенькое местечко для хохмизма. Усадить бы на него образцово-показательных едоков с хорошими манерами! Толпа зрителей, все глазеют, подшучивают, а им хоть бы что, заняты собой, красиво едят и пьют под аплодисменты! За деньги. Мы вообще-то все ужасно смешные, Володя, я, Олег, и только предрассудки мешают видеть мир в истинном свете, полном розыгрыша и веселья.

— Вроде как неустойку платишь этим извинительным обедом? — По слогам язвительно скандирует Володя. Олег с шумным вздохом разводит руками и втягивает голову в плечи.

— Железо от меня не уйдет, зато я женщину нашел, — закачаешься! А вот и она! Валентинка! — Мазепа смотрит на нас гоголем.

— Грандиозно, — иронизирует Володя и подмигивает мне, конечно, я узнал жену Петропалыча. — Хороший у тебя вкус. Предложение сделал?

— Ну, зачем гнать лошадей? Завтра сделаю. Она еще не знает. Сюрприз.

— Не сказал, на какую жертву пошел? Столько железа против одной хрупкой дамы. Про зарплату доложил? Или думаешь внешними данными покорить? Ладно, мне особо-то засиживаться некогда, работать надо. Я завтра тебя с ее мужем познакомлю, на рыбалке.

— Это идея. Я за вами на такси заеду. Прямо на лед проскочим.

Предощущение мороза началось во сне. Поучающий голос сказал, что северяне должны мерзнуть, чтобы выводить шлаки, сознательно проделывать это. Точно так же, как выпаривают их в Средней Азии. Потом я голый лежал на льду, припорошенный снежком, и тот же голос пояснил зевакам: «Светлячков наглотался, вон рту трубы горят, как лампа».

На самом деле иглотерапия студеного ветра была значительно слабее, чем помнилось с первого посещения морского льда. Тогда у меня не было такого мощного теплового генератора, как теперь. Ледобур — соединение коловорота и архимедова винта с режущими кромками — изобретение великолепное, но для более ловких и сильных людей. Парадом командовал, как следовало ожидать, Володя, велел для разогрева без передышки просверлить хотя бы одну лунку. Тепловой энергии для себя я вырабатывал с избытком. А деловые скважины в рекордные сроки появлялись благодаря усилиям Олега. Когда Володя стал спускать в лунку леску с блесенкой на конце, я не сразу сообразил, зачем. И так уже хорошо.

Мне тоже досталась полуметровая удочка, ей нужно все время махать вверх-вниз, пока рыба не схватит блесну. Момент вонзания крючка в тело рыбы я должен почувствовать с содроганьем, бросить удилишко на лед и выбирать обеими руками лесу, не запутав ее, а длина приличная — метров двенадцать. Рыбку стряхнуть с крючка и оставить на льду уснуть.

Олег улыбался, будто подкрадывался на морском дне к сундуку с сокровищами. Не нужна ему женитьба. На рыбалку бы почаще. Кто же из них первый вытянет рыбину? Можно ставить, как на скачках. Если Володя, то все обойдется, история эта. Едва я загадал, Володя вытащил навагу. Мне захотелось бросить ужение, сделаться болельщиком. А махать столько — рука отсохнет. Правой стараешься, а отваливается левая. И вдруг касание крючка, скрипичный звук на миг натянувшейся лески. Теперь уж не сорвется! На крючке нечто такое, что и в лунку с большим усилием проходит, как поршень, выбрасывает изрядную порцию воды.

— Налим. Давай сюда, лови следующего, — голос Володи теплеет. Нежная интонация старшего брата. Давно ее не слышал!

Олег навертел еще несколько дырок в ледяном панцире, метровом с лишним, толщиной. Я не утерпел, обмочил палец и на язык. Соль. Вода в лунке колеблется, а если топнуть, вздрагивает. Рыбачат со всеми удобствами, кто во что горазд. Палаточки над лункой! Печурки! Разломанный телевизионный кинескоп. Стеклянная часть вынута, а черная жесть раструбом накрыла лунку, благодаря этому виден небольшой участок морской воды, и там, как на экране телевизора, шевелят плавниками наваги.

— Наконец-то, Петропалыч! Вас не узнать!

— На рыбалке все неузнаваемые. Захотелось увидеть, как они там живут. Думал лампу в воду опустить. Оказывается лучше лед затенить. Вот погляди, — Подсек рыбешку, вытащил из «телевизора» на лед. — Хошь? На, дерзай!

Я без труда повторил. Подошли Володя с Олегом, понаблюдали.

— Патент брать надо, — сказал, как бы шутя, Володя.

— Если установка продается, я куплю, — подхватил Олег.

— В жидкой валюте, — сказал Петропалыч.

Олег вынул из внутреннего кармана никелированную фляжку. По форме она напоминала самолетное крыло и прилегала к телу.

— Вот видишь, извилиной шевельнул, и фляжку заработал. Так может быть, лучше билеты на это зрелище продавать?

— Тогда мне два билета.

— Э-эа! Почему все время только тебе? Купец нашелся.

— Я же шутя. Ну, давай тогда обмоем это дело, — настаивал Олег.

— Помнишь, обещал я фирменного? Сейчас попробуешь. — Петропалыч демонстративно обращается лишь ко мне, но чуть громче, чем следует. Чай обжигающий, горячая волна поднялась в голову и опустилась в ноги. Это напоминало врачебную процедуру. — Согревает. Правильно. А спиртное на льду нельзя. — Он помедлил и спросил с неприязнью: — Вы будете?

— Глоток, — Олег отпил, выдохнул облачко пара. — Хорош чай. Мы у себя в ледовой разведке тоже крепко завариваем.

Потолковали, разошлись по лункам. Как ни занят, как ни самоуглублен, вслушиваясь в ход рыбы, все равно посматриваешь по сторонам, видишь, как идут дела у соседа, кто подошел новый, а вдали, на другом берегу бухты — торговый порт, когда только туда съезжу? Совсем недалеко рыбный порт и плавбаза, на которой я уже бывал. Рядом база подводных лодок, но это большой секрет. Вдали, где вход в бухту Нагаева, видна полоска открытой воды, зовуще синяя под солнечными лучами. А к северу город поднимается по склонам одноэтажьем частного сектора. Все, кто на льду, связаны друг с другом, будто одна бригада: перезнакомились, сдружились, я новичок, мне тоже свой шесток, срок испытательный.

Петропалыч пригласил всех, а если откажемся, обидится. Валентина предстала вялая, должно быть, не ожидала возвращения мужа с кодлой.

— Кстати, познакомься, Валя, это Олег. Небесное создание.

— Я помогать буду, ладно. Посуду мыть. Я мойщик посуды первого класса. Рыбу чистить умею.

Валентина посмотрела, не шутит ли. И вдруг рассмеялась. Олег снял пиджак и ушел на кухню. Петропалыч усадил нас с Володей на диван.

— Вот так и живем. Дочке магнитофон купил по случаю, — кивнул на серенькую, морально устаревшую «Яузу», стоявшую на старом телевизоре. — Высоцкий есть.

— Не надо, — сморщился Володя. — Ты извини, Петропалыч, с ногами сяду. А дочка где? — Спросил, будто прочел это в разговорнике, которые издают для изучения иностранного языка. Но Петропалыч принял всерьез.

— На тренировке. Либо у подруги. Одно из двух. Спортсменка способная. Летом в лагерь надо отправлять. В Донецк, что ли. Готовь четыреста. Одни лыжи больше сотни стоят, а форма…

Володя еле сдерживал зевоту. Я тоже. Лицо горит огнем, тоже буду копченый. Молчим. Слышен рокочущий баритон Олега, правда, слов его не разобрать, женский смех. Как реагирует Петропалыч — никак. Возможно, просто устал. Или возрастное. Открылась дверь, Валентина велела раскладывать стол.

— Последние дни остаются, — пробормотал Петропалыч. — В мае навагу ловить нельзя. До сентября. Легко запомнить: если в названии месяца нет буквы «Р», навага червивая становится. Летом на окуня можно ходить. Его вялят, хранится хорошо. Мойву, когда к берегу подходит, просто так, сетками черпают.

• Предыдущая
• 12/104
• Следующая