Pain Makes People Change (ЛП) - "Deidei" - Страница 65

— Я думал, что нам лучше хотя бы год заботиться о детях, а потом…

— Нет.

— Что нет? Я забочусь о детях каждый день, а если их будет больше пяти, что я вообще не представляю, как смогу все успеть.

Гарри прижал его к кухонной столешнице и навис над ним.

— Ты будешь вынашивать моих детей, будешь все время рожать детей и заботиться о них, омега.

Кажется, Луи вызвал внутреннего альфу Гарри не вовремя.

— Альфа, мне так жаль…

— Если бы не играющие в соседней комнате дети, я бы поставил тебя на место, омега.

Шлепок.

— Но, Гарри… — Луи тихо постанывал.

Естественная смазка медленно стекала по ноге, Боже, почему он обернулся, когда Гарри явил своего альфу? Но затем вместо того, чтобы обрести освобождение, Гарри надел приспущенные штаны. Что?

— Боже, я хотел сделать ужасные вещи, Лу. Пожалуйста, не напоминай об этом, — Гарри покачал головой, возвращая контроль над своими эмоциями.

— Я думал, что ты собираешься… — в замешательстве моргнул Луи.

— Нет, твое наказание немного повременит, — усмехнулся альфа, — а пока что никаких действий. В следующую течку я оплодотворю тебя, да?

Луи машинально кивнул, сам не зная, зачем он это сделал. Омега не собирался брать контроль над рождаемостью, ни за что. Он не согласился бы принимать таблетки.

— Да, я знаю, Гарри, но нам, правда, надо подумать об этом. Я очень хочу беременеть каждый раз, даже, например, сейчас я думаю о том, что снова хочу забеременеть, хотя родил три месяца назад… Однажды я просто не смогу с ними справиться, а я ведь так молод и…

Омега много думал о будущем, где у него будет двадцать детей, и все, что он мог бы делать каждый день, это заботиться о них снова и снова и думать о последующей беременности. Он не сможет так жить, верно? Тогда почему он так отчаянно хочет этого?

— Знаю, прости, — Гарри притянул Луи к себе и обнял, — нам надо будет обратиться за помощью. У нас есть дети, которым мы очень нужны.

— Но я не хочу устанавливать контроль над рождаемостью, — Луи прислонился лбом к груди Гарри.

— Может быть, задержим течку на несколько месяцев? Мы обязательно что-нибудь придумаем, — альфа вздохнул.

После их разговора Гарри вернулся к детям, а Луи к обеду и накрывал на стол. Он с улыбкой поставил на стол две новые тарелки. У Элиаса была голубая тарелка, у Эйвы розовая, а у Мейсона красная.

— Ужин готов! — крикнул Луи с кухни.

— Гамбургеры! — Элиас прибежал на кухню и сел на стул.

Гарри пришел вместе с Мейсоном и Эйвой, помог сесть на стулья и взять булочки для гамбургеров, но позволил им самим выбрать начинку.

Ужин прошел очень хорошо, после еды все расслабились перед телевизором, а позже пришло время ложиться спать. Элиасу помогал Гарри, а Луи Мейсону и Эйве. И тут случилась первая истерика Эйвы.

Девочка вообще не хотела ложиться спать.

Она начала плакать и кричать, и эти крики с каждой минутой становились все хуже и хуже.

Луи проигнорировал ее плач, переодел ее и заставил почистить зубы, на что Эйва сердито бросила щётку в раковину.

— Нет, Эйва, мы не бросаемся своими вещами, — Луи сполоснул щётку, протянул её дочери и велел почистить зубы.

Переодетый в пижаму Мейсон выглядывал из-за двери и молча смотрел, как его сестра сходит с ума.

— Эйва, твой брат уже готов к сну, почему ты до сих пор капризничаешь?

Сквозь слезы и икание девочка твердила, что не устала и не хочет ложиться спать.

— Мы все ложимся спать, поэтому тебе тоже надо идти спать. Своими капризами ты заставляешь своего брата ждать, Эйва, ты взрослая девочка, почисти зубки ради мамы, хорошо? — дочка отрицательно покачала головой и только хотела снова бросить щётку, как Луи во время схватил ее за руку и строго посмотрел в глаза. — Нет.

Он снова протянул ей щётку и велел почистить зубы. В конце концов, она почистила зубы, но продолжала плакать, а Луи просто не обращал на это внимания и не поощрял подобные выходки. Такое поведение недопустимо в доме. Это была первая ночь Эйвы, потому Луи сохранял спокойствие и терпеливо объяснял ей, что она себя плохо ведет и что вообще нельзя не слушаться родителей. Но подобное утомляло омегу, ведь раньше ему не приходилось так воспитывать Элиаса, и Луи не мог представить, что подобное может происходить каждое утро и вечер.

Немного погодя Эйва захотела послушать сказку, а Луи отказался, мотивировав свой отказ тем, что девочка плохо вела себя. Если бы она его сразу послушала, то он с удовольствием рассказал бы ей сказку, но из-за истерики и непослушания не собирается этого делать. Луи поцеловал Мейсона в лоб и спросил, оставить ли дверь открытой и свет в коридоре.

— Да, можно ли не закрывать дверь и не выключать в коридоре свет?

— Эйва всегда себя так ведет или только перед сном? — спросил Луи.

— На самом деле все бывает гораздо хуже, сегодня не все так плохо, — мальчик вздохнул. — Обычно она часто встает с постели и плачет.

Луи задумчиво хмыкнул. Вполне возможно, что это связано с тем фактом, что раньше рядом не было матери, чтобы успокоить ее. Некоторым детям это нужно больше, чем другим, а когда они не чувствуют тепла и поддержки, то становятся беспокойными. Похоже, у него будет тяжелая ночь…

— Мама рядом, — омега подошел к плачущей Эйве и поцеловал ее в лоб.

— Спокойной ночи, родные, я люблю вас, — выходя из комнаты, Луи совсем чуть-чуть прикрыл дверь. Он надеялся, что ночь пройдет спокойно, но интуиция подсказывала, что так не получится.

========== Глава 31 ==========

Прошлая ночь прошла, мягко говоря, ужасно. Эйва плохо спала и несколько раз прибегала в родительскую спальню, громко зовя Луи. Ей совершенно не нужно было внимание Гарри, только омеги, что заставило его вновь задуматься о том, что у девочки была страх разлуки с матерью, либо она боялась по какой-то причине спать одна. Возможно, потому что в момент обращения в человека рядом с малышкой не оказалось взрослого и родного человека, который бы убедил, что она в безопасности.

Но Луи не собирался сдаваться. Если он хочет, чтобы дочь научилась спать самостоятельно, то это как раз было подходящее время: новое окружение, новый дом и новые люди. Поэтому каждый раз, когда она, плача, бежала к Луи и пыталась забраться к нему в постель, он, не говоря ни слова, относил ее обратно в комнату, укладывал в кровать и желал спокойной ночи.

Это произошло, наверное, четырнадцать раз за ночь, пока примерно в четыре часа утра она не успокоилась, и омега наконец смог заснуть. Но буквально в шесть Лорен и Джоанна заплакали, так как проголодались, поэтому ему снова пришлось покинуть тёплую постель. К сожалению, из-за всей суеты омега забыл приготовить для них бутылочки, вследствие Луи взялся кормить их грудью. Через полчаса они закончили, и он смог вернуться в постель и уснуть. Гарри взял на себя заботы об Элиасе, который прибежал в спальню около девяти утра, чтобы разбудить их и начать день.

Луи был абсолютно измотан и проспал до двух часов дня, после чего пересилил себя и спустился вниз, чтобы помочь альфе с детьми. Гарри был потрясающим отцом. Он умудрился всех красиво одеть, причесать, накормить, а также найти для каждого подходящий способ развлечения. Джоанна и Лорен правда не особо требовали к себе внимания. Да, их нужно было кормить и менять подгузники довольно часто, но затем они уснули без задних ног, совершенно не беспокоя.

В то время как остальные трое словно сошли с ума.

Спустившись в гостиную, Луи увидел, что Элиас, Мейсон и Эйва сидели перед телевизором и смотрели какой-то диснеевский фильм. Все трое были полностью загипнотизированы телевизором и не обращали на него никакого внимания.

— А вот и самая лучшая омега во всем мире.

Луи обернулся и увидел Гарри, стоящего в дверях кухни, на нем даже не было рубашки. Омега подошел к нему и нежно поцеловал его в губы.

— Это… была тяжелая ночь.

Гарри кивнул. Он чувствовал себя ужасно бесполезным каждый раз, когда Эйва входила в их спальню со слезами и криками, требуя исключительно Луи, так что тому постоянно приходилось вставать. Омеги нуждались в полноценном отдыхе, особенно когда у них несколько детей, но Эйва этому помешала. Хуже всего было то, что на все попытки альфы помочь, дочь даже не давала себя коснуться, изворачиваясь из его объятий и убегая к Луи. К счастью, омега сумел сохранить спокойствие, и вскоре после четырех утра она, должно быть, наконец заснула.