Дело второе: Браватта (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 6

— Да вы что, сговорились что ли? — возмутился трактирщик. — Как вы себе это представляете?

Карла открыла было рот, но Мерино вскинул обе ладони в останавливающим жесте.

— Стоп! Теперь послушайте меня! Если я не смогу вас убедить, то хотя бы объясню свое “упрямство”! Есть остерия — и это самое важное! Есть услуги, которые я оказываю пыльникам и, крайне редко, нашему с тобой, Бельк, воспитаннику — господину барону Бенедикту да Гора! Услуги первым позволяют мне иметь некий вес в преступном мире, владеть информацией, а благодаря этому — оберегать наш дом! Помощь Бенито, когда он просит, я просто не могу не оказывать, поскольку (только не надо морщится, Бельк!) считаю его практически своим сыном! Да и ты, сухарь северный, к нему так же относишься! Невозможно растить мальчишку, смотреть на то, как он становится мужчиной и быть к этому равнодушным! Так вот, то что я сказал, и частный сыск — это совсем не одно и тоже, мои дорогие! Это значит, кроме всего прочего, вроде таких мелочей, как потеря большого количества времени, — конфликт интересов! Сейчас я и наша остерия — нейтральны. Я — медиаторэ, посредник, а не сыщик! И тем и ценен! Что станет с моим нейтралитетом, а как следствие — с остерией, если я возьмусь за расследование убийства? Даже не конкретно этого, а, вообще, — любого дела — и оно приведет меня к тем же пыльникам?

Бельк молча кивнул, соглашаясь и, не говоря ни слова, отправился на кухню к своему “котенку”. Для него предмет разговора был исчерпан. Пусть он и говорил периодически, что “со всей этой политикой надо завязывать”, не признавать правоту друга он не мог.

А вот для Карлы этого было недостаточно. Она смотрела на Мерино сурово, можно даже сказать — гневно. И от этого делалась еще красивее.

— Нельзя жить по принципу невмешательства! — тихо, но твердо сказала она. Сказала как полковничья вдова, умевшая вести дом на небольшую пенсию офицера и при этом производить впечатление полного благополучия. Острая, как отточенный клинок. До поры убранный в ножны, украшенные дорогой и мягкой тканью.

— А я и не живу по нему, милая. — выговорившись на повышенных тонах, мужчина теперь говорил спокойнее. — Я вмешиваюсь. Помогаю. Но — только тогда, когда меня просят.

— Так ведь я тебя прошу! Четыре женщины убиты, Мерино! В городе паника! С каждым днем все страшнее выходить на улицу! А ты можешь помочь, я знаю! Хотя бы тем, что умеешь — собирать информацию!

— Инквизиторы тоже этому прекрасно обучены. Мне, безусловно, приятно твоя в меня вера, но с чего ты взяла, что я лучше их?

— Конечно, ты лучше! — с абсолютной уверенностью любящей женщины, взмахнула руками Карла. — Да и вряд ли инквизиторы имеют такие контакты с преступниками, как ты. А они, пыльники, знают всё что происходит в городе — ты сам об этом говорил.

Мерино невесело усмехнулся.

— Не всё. Про Лунного волка они столь же не осведомлены, как и все в этом городе.

Женщина опасно прищурила глаза.

— То есть ты уже разговаривал с ними по этому вопросу?

Трактирщик развел руками. Со слегка виноватым видом.

— Ну, конечно, разговаривал. Только толку от тех разговоров… Пыльники в таком же замешательстве, что и остальные. Эти убийства мешают их делам и привлекают ненужное внимание стражи.

— А чего тогда отказывался? — не поняла Карла. — Я вчера его уговаривал, сегодня, а он молчит!

— А нечего было говорить. Поспрашивал только и все. Было бы что — рассказал, поверь.

— Ну хорошо. — женщина сразу как-то успокоилась, словно добилась пусть и не полной, но какой-никакой победы. — Но, пообещай мне, что будешь следить за этими убийствами!

— Прозвучало жутковато! — невесело пошутил Мерино. Карла легко поцеловала его в щеку.

— Да уж! Ладно, я тогда пойду рыбу на ледник отнесу.

Маятниковая кухонная дверь качнулась, пропуская женщину внутрь. Спустя несколько мгновений она качнулась уже в обратную сторону, на этот раз выпуская Белька, жующего что-то с весьма довольным видом. Прыгая вокруг него, словно какая-нибудь собачка, рядом крутился Дэниз. Явно выпрашивая то, что северянин сейчас ел.

— Фабио там приготовил… — пояснил Бельк в ответ на вопросительный взгляд друга. Он еще не до конца прожевав откушенный кусок и, не будучи уверенным, что произнес все внятно, для наглядности продемонстрировал другу что-то завернутое в тонкую лепешку. — Вкусно!

— Да? И что же он приготовил? — спросил Мерино с разом проснувшимся интересом. Кулинария, как он считал, но мало кому об этом говорил, была его истинным призванием.

Фабио, в отношении себя придерживающийся того же мнения, постоянно стремился превзойти своего нанимателя, периодически выдавая то классические рецепты провинции Келлиар, то не известные гастрономические эксперименты.

Но обычно, с утра, повар-келлиарец стряпал что-то совершенно обыденное, что заказывают люди, зашедшие в остерию позавтракать и поделиться друг с другом новостями. Варил три-четыре вида каш, пек булочки, а по заказу — жарил на сковороде яйца с тончайшими полосками мяса, зеленью и тертым сыром. То есть, ничего такого, что могло привести в гастрономический восторг скафильца и заставить держащегося с достоинством аристократа гикота потерять оное.

— Я не запомнил, как он это назвал, — последнее слово Бельк проглотил вместе с очередным куском фаршированной лепешки. — Но офень вкуфно!

Гикот подпрыгнул и сделал попытку вырвать остатки лепешки из рук северянина. Тот, явно ожидая этот маневр, руку убрал. Тонкие и острые, как иглы, клыки Дэниза щелкнули в паре сантиметров от вожделенной добычи. Раздался утробный и очень недовольный рык хищного зверя.

“Значит, что-то с мясом!” — сделал вывод Мерино. Ради чего бы еще гикоту сходить с ума?

— Ты чего котенка дразнишь? — смеясь с этой сцены, спросил он. Дэниз, найдя союзника, тут же повернулся к трактирщику и жалобно мявкнул.

— Да там специй — нюх отобьет! Нельзя ему! Говорю ему, говорю — он как не слышит!

И Бельк пристально взгялнул в глаза своему питомцу. Точнее, попытался это сделать. Но обиженный зверь с глухим урчанием, в котором слышалась обида на весь мир, а прежде всего на друга-предателя и жадину, отвернулся.

— Видишь?

Мерино весьма заинтриговало, что такое Фабио добавил в мясо, что свел с ума и северянина и его гикота. И он решительно пошел на кухню.

Не без оснований Мерино считал себя очень хорошим поваром. Которого довольно сложно удивить. Но носатому келлиарцу это удалось. Когда первый кусочек приготовленного им блюда оказался во рту, Мерино даже прикрыл от удовольствия глаза. Не торопясь, смакуя, он прожевал тонкую лепешку, в которую был завернут нежнейший фарш и попытался определить ингредиенты. Телятина, это очевидно. Еще томаты, базилик, чеснок (совсем немного!) и что-то еще. Именно этот неизвестный компонент делал обычную, в общем-то торту[9], новым и невероятно вкусным блюдом.

— Что там? — спросил он, проглотив этот гастрономический восторг.

Келлиарец лишь загадочно переглянулся с находящейся здесь же Карлой, но ничего не ответил.

— Вызов? — пробормотал Мерино и закинул в рот остатки. — Фтоф! Форофо!

Явно приправа. Специя. Трава, если угодно. Очень душистая, немного, совсем немного напоминающая мяту, но, конечно же, не она. Вкус тоньше, гораздо тоньше, при этом куда более глубокий. И острый, вызывающий легкое, очень приятное жжение на языке. На какой-то миг Мерино растворился во вкусовых ощущения, ловя за юркие хвостики ускользающие образы то одного, то другого растения, способного придать такой вкус фаршированной лепешке. Перебирая их, словно бы листая в голове свою еще не законченную книгу с кулинарными рецептами имперской кухни. И, к своему удивлению, не находя ничего подходящего.

— Я сдаюсь! — наконец сказал он невероятно довольному Фабио. — Что ты туда добавил?

Тот с видом победителя продемонстрировал ему невзрачный сухой стебелек, на котором чудом держались черные горошины сморщенных ягодок.

— Жыыл! — старательно проговорил он. И видя полное недоумение трактирщика, пояснил. — Матросы “Аргуто”[10] привезли с Оонмару[11]. Ты же знаешь, у меня племянник там служит. Я его просил везти всякие душистые травы, которые он там найдет, вот он и привез. “Аргуто” несколько дней как с колонии вернулся, под самый конец навигации успели! Племянник мой, Жако, называет ее “кошачьей травкой”, вернее дикари с Оонмару так ее называют. А по-ихнему — жыыл!