Трилогия о Вратах: Солнце и тень Аурелии (СИ) - Соот' - Страница 30

Бастиан неловок. Этикет если изучал, то, похоже, получил за него неуд. Не ожидал такого от богатого мальчишки — а может, это как раз откат? Он так старается сбежать от необходимости вечно следить за собой?

Меня ничуть не удивляет, что он падает в лужу, потому что Бастиану свойственно постоянно что-то ронять, разбивать, биться о край дверного проёма плечом. Он как будто бы вообще находится не здесь, а где-то далеко в собственной голове.

Если бы не проклятый поводок, который лишает меня какой бы то ни было свободы движений, я бы его сразу поймал. Ненавижу себя в тот момент, когда падаю на него. Как никогда остро ощущаю свою бесполезность — даже защитить его не смогу, если что. К тому же тело действует само по себе, выдавая мои непоследовательные реакции с головой.

Бастиан елозит подо мной, как будто назло.

— Простите… — только и могу сказать.

Кровь шумит в ушах.

— Помоги мне встать…

Безумно не хочется его отпускать. Схожу с ума — иначе никак. Но всё-таки поднимаюсь и пытаюсь выполнить приказ.

Бастиан не может стоять. Ногу подвернул. И это безумно радует меня, потому что можно взять его на руки и ещё немножко подержать. Я бы и проносил его так остаток дня… Он весит от силы пятьдесят килограмм.

А Бастиан будто смеётся надо мной.

— Ты собираешься меня так всю прогулку нести?

Да, собираюсь. Нельзя?

— Если господин прикажет.

Пытаюсь вложить в слова весь тот бедлам, который творится у меня в голове. Неожиданную нежность, желание прижать к себе и не отпускать… и понимание того, что решает только он.

И Бастиан решает за нас двоих.

— Отпусти, — говорит он, — вызову такси.

Чёрт.

Стоит он всё равно с трудом — придерживается одной рукой за моё плечо и на ногу старается не наступать.

Местный вычурный экипаж приближается через пару минут и везёт нас домой.

Марк

Наконец оказавшись дома, пытаюсь доковылять до второго этажа. Я бы смог! Но Ксавьер, судя по всему, видит положение иначе. Снова подходит, берёт меня на руки и относит в спальню.

Я уже больше смущён, чем обрадован такой заботой. До кучи, пытаясь раздеться, обнаруживаю, что потянул плечо.

Ксавьер какое-то время наблюдает, как я корячусь и ойкаю, потом молча приближается, опускается на колени и принимается снимать кроссовок с больной ноги. Руки у него бережные, но уверенные. Зачарованно наблюдаю за каждым движением и за тем, как, стянув носок, он массирует ступню.

Закусываю губу. Больно, но, конечно же, терплю. Исподлобья смотрит на меня.

— Я всё правильно делаю?

Слабо улыбаюсь.

— Спасибо.

Кажется, его руки замирают, а мы какое-то время просто смотрим друг на друга.

Хочу спросить — противен ли я ему? Я вовсе не обязан нравиться ему только потому, что я его господин. Только потому, что я не псих, как все они тут. И только потому… что я сам от его близости с ума схожу.

Но, конечно же, об этом ни слова. Потому что все эти вопросы могут прозвучать безумно глупо, если мне только мерещится этот огонь в его глазах. Если он просто делает то, что, по его мнению, должен делать хороший раб.

— Спасибо, — повторяю я. Осторожно отстраняю его руки, потому что это пытка — чувствовать, как он касается меня, и думать, что для меня это значит больше, чем для него.

Ксавьер медленно отодвигается, но с колен не встаёт. Смотрит перед собой.

Я пробую стянуть футболку, спина ноет. Так и сяк стараюсь её размять, но никак.

— Сделать вам массаж?

Вздрагиваю, смотрю на него и только теперь понимаю, что всё это время он следил за моим отражением в оконном стекле.

— Ты умеешь?

Кивает, на мгновение прикрывая глаза, поворачивается ко мне.

Закусываю губу.

— Я бы хотел…

«Если это не будет неприятно тебе…» — так и не решаюсь произнести вслух.

— Ложитесь.

Выполняю распоряжение, и его руки оказываются на моих плечах. Медленно схожу с ума, когда они дотрагиваются до меня, тело плавится от каждого прикосновения, и в конце концов, не выдержав этой пытки, я переворачиваюсь в его руках.

Получаются почти объятия. Ксавьер выжидающе смотрит на меня.

— Ксавьер… — голос осип.

Ксавьер

Никогда не думал, что буду мечтать о том, чтобы господин отдал приказ прикоснуться к себе. Хотя бы как-нибудь. Всё равно как. Взять на руки. Приласкать. Пусть даже хорошо будет только ему.

А сейчас он так смотрит мне в глаза… Я почти уверен в том, что он скажет сейчас, когда он произносит моё имя, «Ксавьер», слегка осипшим голосом…