Магия Хаоса. Наследие драконов (СИ) - Обабков Евгений - Страница 78

Итогом тому стал мир, которым вы знаете его сейчас. Наш вид был почти полностью истреблен. Замки обратились в руины, цивилизация пала. Те, кто избежали Черной Смерти, укрылись в Сопутствующих мирах, вернувшись в обличие драконов, решив жить по старым обычаям, отказавшись от всего, что их связывало с Иласури и с кровавыми годами. Мир опустел.

Победив в войне, Аспарок не успокоился. Он планомерно выискивал оставшихся Древних, забирая их души. В Терадосе остались лишь немногие места, не покорившиеся ему. Этот Храм — одно из таких мест. Даже великая сила Аспарока не смогла пробиться сквозь стены святилища, но выжгла всю землю вокруг.

Вы пришли сюда, надеясь обнаружить здесь сосуд великой силы. Но на самом деле это просто памятник. А в этом кристалле, что вы видите над постаментом, сосредоточены все знания Иласури, которыми мы когда-либо владели. Возможно, что для людей это и правда вместилище великой мощи. Но для меня и оставшихся в живых Древних — это всего лишь напоминание о былом величии. Не более того. И многие столетия, прошедшие со времен Великой Войны, приведшей к истреблению моего народа, я охраняю это место, как последний оплот не покорившийся Аспароку!

Искатель и Диани переглянулись, они ждали продолжения, но Человек уже просто молчал, взглядом своим утопая в памяти и пережитых несчастьях.

Решив прервать тишину, Искатель спросил:

— Так значит, что драконы, коих мы видим в лесах Запретных земель — это Древние?

— Именно, — спокойно кивнул Безымянный маг, снова становясь сухим на эмоции. — Нас осталось очень мало, не более сотни. И большинство из Иласури теперь предпочитают "носить" свою звериную форму, живя в гармонии с природой и отвергая все то, что связывало нас с прошлым. Но некоторые Древние, такие как я, остались верны Совету Шести. Мы сделали себя похожими на людей и влились в ваши ряды, чтобы сохранить то немногое, что осталось от культуры Иласури.

— Так значит Ости…

— Да, — просто отвечал Безымянный маг, не меняя выражения лица. — Тот дракон, которого ты зовешь Остиком — это Древний. И я не знаю причины, почему он привязался к тебе. Однако он о тебе высокого мнения. Самый человечный человек, как говорит он, что бы это не значило. Впрочем, мы можем спросить его самого, он давно уже ехидно наблюдает за нами из темного коридора. Прошу, покажи уже свое лицо. И перестань так глупо улыбаться. Не пристало Иласури быть похожими на шутов!

Серая тень отделилась от одной из дальних стен, выходя в пятно света.

Ости имел образ человека, при этом черты его лица были до боли знакомы Искателю.

— Добрый день, друзья, — весело приветствовал Древний, опешивших Вимаса и Диани. — Незримый милостиво свел нас здесь, воздадим ему почести за это.

— Быть не может, — пробормотал Ликориан, быстро приближаясь к Ости и обнимая его. — Иникай, черт ты эдакий, ты жив!

Брат Иникай радушно ответил на обнимания, не переставая при этом улыбаться. Теперь он был одет как священнослужитель церкви Незримого: длинная двуцветная ряса и шапочка цвета солнца.

— Согласись, — хмыкнул он, — эффектное возвращение. У меня аж все зудело, пока я ждал момента, когда меня представят. Видели бы вы свои лица, друзья.

Искатель немного отстранился от Древнего, заглядывая в его бездонные и добрые глаза.

— Так все это время был ты? С момента нашего знакомства? Ты и дракон и монах! Как такое может быть?! Хотя, не говори! Это действительно само все объясняет: твою силу, твою долгую молодость, твое сопротивление магии. Ах! Да и это не важно, я просто рад, что ты жив!

— Взаимно, друг мой, взаимно. Незримый милостив, раз дает нам возможность идти по жизни бок о бок.

Диани радостно метнулась в сторону воскресшего Иникая, но на полпути осеклась, ограничившись лишь легким кивком головы, да нескрываемой улыбкой. А вот Вимас почти плясал вокруг друга, забыв обо всем на свете.

Неизвестно сколько бы еще продолжались эти взаимные заверения в дружбе, если бы Человек бесцветно не заметил:

— Сейчас мы находимся здесь не за этим, — произнес он, буравя Иникая взглядом. — Наша проблема заключается в том, что людей в том храме быть не должно. Я не могу позволить вынести полученные вами знания в мир людей. Человечество не должно знать о том, что Древние живы, хоть и не многочисленны. Это привлечет внимание Аспарока! И он вернется, чтобы закончить свою жатву. Поэтому…

— Постойте, — вдруг произнесла Диани, покраснев от того, что ей пришлось перебить Безымянного мага. — Вы говорите об Аспароке, как о тиране. Древнем, уничтожившем собственный народ.

— Так и есть, — кивнул Человек. — И опасность еще не миновала.

Диани слегка замялась, но любопытство и пытливость все же взяли верх, и она спросила:

— Но почему люди считают его божеством? Я и сама считала. В наших легендах он спаситель, что открыл для нас врата в Терадос, уберегая от мучительной смерти. Неужели это все ложь?!

— Не все, — нехотя отвечал Человек, будто затрагивая тему, о которой совершенно не хотел говорить. — Аспарок действительно спас людей, позволяя им населить этот мир. Но на то у него были корыстные мотивы. Вся его мощь строится на Черной Смерти и энергии душ. Вырезав Иласури, он получил небывалую силу. Но, как и обычная магия, эта сила имеет свойство заканчиваться, особенно если тратить ее в неограниченных количествах. Однако Терадос был уже практически мертв, Аспароку неоткуда было взять достаточно душ, чтобы восполнять свое могущество. И тогда он открыл врата для людей из далекого края, в надежде, что те заселят мир и размножатся, даруя ему пастбище, на котором он сможет провести новую жатву. И пока Аспарок жив, не будет покоя ни Иласури, ни людям.

Диани закусила губу, сделав шаг назад. Девушка была в смятении. С рождения ей говорили о боге Аспароке, и она не могла отвергнуть его благость вот так сразу, хоть и не являлась ярой верующей.

— Я понимаю, дитя, что это сложно принять, — насколько мог мягко, но все также серо проговорил Человек, удостоив Хлебушек отеческим взглядом. — Но такова жизнь. Зачастую зло многочисленнее, чем добро. Это нужно понимать. Именно поэтому я и хочу уберечь остатки своего народа от убийцы. Именно поэтому мне придется лишить памяти присутствующих здесь людей, дабы они забыли это место и все что с ним связано.

— Памяти? — насторожился Вимас, тут же почуяв холодок, пошедший от Безымянного мага. — Я не хочу терять воспоминания. И я не вижу опасности, которую мы представляем для Иласури. Аспарок для нас абстрактность. Мы не видели его! Не знаем, что он творил. Я не могу полагаться на слова единственного существа, умеющего менять облик по первому желанию.

— Это неважно, — заметил Человек. — Я уже принял решение, и оно не обсуждается.

— Но возможно, что Вимас прав, — вступился за друга Иникай. — Я хорошо его знаю. Он не навредит Иласури, не навредит мне!

Безымянный маг покосился на священника, пространно заметив:

— Я позвал тебя сюда лишь за тем, чтобы ты убедил его не сопротивляться стиранию. Я мог бы уничтожить его движением брови, но предпочел более мягкое воздействие. И ты все еще считаешь, что я слишком жесток?

— Я считаю, — дерзко заметил Иникай, сложив руки на груди, — что не тебе решать, что должен помнить человек, а что нет.

Безымянный маг долго смотрел на соплеменника, но так и не смог вынудить его отвести взгляд.

— Решение принято, — наконец произнес Человек. — Смирись с этим. Я постараюсь удалить только опасные для Иласури воспоминания. Но если будет сопротивление, то придется полностью очистить память. Пусть сам выберет, что для него лучше.

Направившись к Искателю, Безымянный маг был твердо настроен выполнить обещанное. Вимас даже приготовился к обороне, хоть и сам не верил в то, что ему удастся победить Человека. Даже в лучшей форме Ликориан не был ровней чародею Древних, что уж говорить о текущем моменте, когда Искатель был ослаблен битвой с Миранилис. Диани же и вовсе уже валилась от усталости, действие чудодейственных кореньев подходило к концу, отчего девушку все больше клонило в сон.