Черное платье на десерт - Данилова Анна - Страница 62
- Предыдущая
- 62/103
- Следующая
Я понимала, что Смоленская советует использовать Варнаву в качестве приманки. Но его же не было в С.!
«Как жаль, – подумала я тогда, – что никому и никогда я не смогу рассказать о своей встрече с настоящей Пунш, потому что и сама-то до сих пор не поняла, где была и с кем и что вообще происходило со мной: сумасшествие или разыгранный кем-то спектакль из жизни привидений…»
Я понимала лишь одно: Смоленская передает мне всю информацию ДЛЯ ИЗОЛЬДЫ, которую мне предстояло разыскать во что бы то ни стало.
– Приезжайте, Екатерина Ивановна, пожалуйста. Мне страшно, – прошептала я, потому что при воспоминании о том, что было со мной на кладбище в Адлере, у меня закружилась голова.
Если учесть еще и то, что я была голодна и истощена физически и меня всю колотило от слабости или нервного перевозбуждения, подобное состояние было вполне оправданно.
– Я приеду. Вот только закончу одно дело… или нет, два, и приеду. Отправлю Мишу Левина в Москву с материалами и с заданием все разузнать о Елене Пунш, поскольку он считает это артистическим псевдонимом или даже кличкой… Ну посуди сама, – тон ее внезапно изменился, словно, закончив сухую передачу информации и немного успокоившись, она вновь стала прежней Екатериной Ивановной, подругой моей Изольды, – если работает банда такого масштаба, то, вполне вероятно, о ней могут знать и в Москве… Кроме того, именно там убит Князев… Все, Валентина. Я позвоню тебе, как только соберусь к вам. Целую. Ты все поняла?..
– Поняла.
И она повесила трубку.
…После первого фужера шампанского Ирина Скворцова осмелела и теперь рассматривала набившуюся в «Чайку» публику так, как если бы она была зрителем, а все окружающее ее действо – хорошо отрежиссированным спектаклем… Громкая, закладывающая уши музыка, толпа нарядных отдыхающих, запахи горячей пищи, табака, духов, пота и моря – все это действовало расслабляюще и заставляло забыть все дневные страхи и сомнения. Люди пришли в ресторан выпить, отдохнуть, расслабиться, послушать музыку, но никак не убивать или грабить.
Вот уже два дня Ирина ходила по ресторанам Лазаревского в надежде встретить таинственного лилипута Юрия Лебедева и одновременно с целью провокации очередного нападения. Заглядывала и сюда, в «Чайку», один из самых дорогих ночных ресторанов, но проводила в нем не более четверти часа, за которые успевала выпить немного вина и осмотреться.
План московской группы заключался в том, чтобы те люди, из числа служащих ресторана или его завсегдатаев, которые работают на бандитов, обратили внимание на богатую отдыхающую и впоследствии навели на нее.
В вечернем платье с открытой спиной, увешанная драгоценностями (взятыми напрокат в «конфискате»), благоухающая дорогими духами (тоже трофейными, «конфискованными» у перепившей «жрицы любви» в результате рейда по ночным гостиницам), Ирина в тот вечер выглядела настолько вызывающе-роскошно, что мало кто из мужчин, присутствующих в ресторане, не обратил на нее внимания. Она смотрелась превосходно, но первые четверть часа, как это бывало и раньше, к ней никто не смел подойти, поскольку все, словно сговорившись, ждали появления рядом с ней спутника, мужчины, мужа… Она хоть и пила шампанское, но старалась вести себя сдержанно и не улыбаться всем подряд, чтобы не вызвать излишнего подозрения. Через какое-то время ее окружили сразу трое молодых подвыпивших приятелей. В отличие от первых двух вечеров, когда к ней приставали в основном мужчины за пятьдесят, этим парням было от двадцати до двадцати пяти.
Потекла банальная беседа, сопровождаемая комплиментами, дежурными вопросами, касающимися существования ее потенциального мужа или друга, и, когда в конечном итоге выяснилось, что Ира пришла в ресторан одна и никакого мужа или друга здесь, в Лазаревском, у нее нет, разговор довольно быстро перешел на вполне конкретное и логическое: а почему бы ей, Ирочке, не провести остаток прекрасного вечера на берегу моря, в саду Георгия, одного из троих приятелей, благо машина в двух шагах от ресторана?..
Георгий, жгучий брюнет с влажными и полными губами и глазами, в которых можно захлебнуться и утонуть, готов был на все, лишь бы уговорить захмелевшую красивую женщину поехать вместе с ним и его друзьями, довериться им… Но Ирина, которая всей своей женской сутью почувствовала лишь исходящее от них желание, точнее, тройное желание, даже расстроилась, когда поняла, что парней интересует лишь ее тело, но никак не бриллианты и доллары, которые она уже успела продемонстрировать, рассчитываясь за шампанское. Вероятно, физиология у этих парней зашкаливала выше планки корысти.
Лилипута в ресторане еще не было. Хотя, по оперативным данным, утром его уже видели в Лазаревском; он наконец-то вернулся из Адлера, куда ездил по делам, связанным со своей гостиницей, утрясал налоговые вопросы, после чего в полдень даже заглянул в «Чайку» и, заказав повару шашлык из осетрины, сказал, что зайдет сюда в полночь. Полученная о Лебедеве информация была достаточно скупа. Холост, богат, содержит маленькую частную гостиницу в Адлере, имеет несколько квартир, которые сдает, любит женщин, питается в основном в ресторанах, где его хорошо знают, а в тихое время года, когда побережье пустеет и местное население занимается подготовкой к курортному сезону, – ремонтирует сдаваемые внаем жилища, строит новые кафе и столовые, варит виноградный сок, превращая его в ореховые темно-красные палочки, варит варенье из поздних осенних фруктов и забивает склады мукой, маслом и мороженым мясом, затем куда-то уезжает…
В Лазаревском существовало несколько ресторанов, в которых любил бывать Лебедев, и потребовалось достаточно много времени и сил, чтобы вычислить, что сегодняшнюю ночь он проведет именно в «Чайке». Тем обиднее было теперь осознавать всю бесполезность усилий, потому что время шло, а он так и не появлялся… Но Ире вся эта игра показалась даже забавной, а никак не опасной, какой виделась прежде. Она всматривалась в лица сидящих вокруг нее мужчин и женщин и искала в их глазах нездоровый блеск корысти, зависти, хотела уловить запах опасности, но вместо этого ей все больше и больше почему-то хотелось смеяться, пить шампанское и продолжать морочить головы возбужденным и начавшим звереть от одного ее доступного вида ухажерам…
– Вообще-то хозяйка меня предупреждала, – лениво говорила Ирина, словно язык уже отказывался ей подчиняться, – чтобы я не задерживалась на берегу так поздно… Но я приехала сюда отдыхать, поэтому мне плевать на то, что говорит хозяйка… Да и вообще, я только эту ночь проведу на квартире, а завтра перееду в пансионат, чтобы мне никто ничего не указывал. Я сама кому хочешь укажу…
Она собиралась буквально в пару фраз включить всю информацию-легенду о себе (муж-бизнесмен из Киева, продает компьютеры, ей изменяет, и она в отчаянии приехала на море, чтобы спустить его денежки и отомстить, наставить ему рога), как внимание ее привлекла женщина лет тридцати пяти – сорока, вошедшая в ресторан и теперь с любопытством рассматривающая ее, Ирину, широко раскрытыми, изумленными глазами.
Женщина тоже была одна, но одета по сравнению с Ириной гораздо проще, хотя и вызывающе. Забравшись на высокий стул у стойки бара, она вдруг помахала Ирине рукой, как старой знакомой, и тут вдруг Ирина почувствовала какое-то движение… Георгий, который минуту назад разговаривал с официантом, делая заказ, вдруг, извинившись перед Ириной, направился к этой женщине. Они обменялись двумя-тремя словами, не больше, после чего Георгий махнул своим друзьям, и те, швырнув на стол прямо перед носом у Ирины две смятые сторублевые купюры, оставили ее и вместе с Георгием и его знакомой вышли из ресторана.
Ира почувствовала, как кровь прилила к ее щекам – такого пренебрежительного отношения к себе, как к женщине, она не ожидала. У нее даже голова закружилась от всего случившегося. Значило ли все это, что ей, красивой и молодой, предпочли старую опытную проститутку, согласившуюся провести время сразу с тремя мужчинами? А может, эта женщина что-то знает о милицейской операции и успела предупредить своих знакомых, чтобы они не связывались с подсадной уткой?
- Предыдущая
- 62/103
- Следующая
