Привет рогатому! (СИ) - Мари Ардмир - Страница 59

Щенок прищурился, и остался сидеть на месте.

- Я так и знала.

- Не сбежал, и слава богам! – выдохнул хозяин. Немного посопев, видимо, для активации мыслительных процессов, он жалобно попросил, - проверь, ошейник все еще на нем?

- Как проверить?

- Руками.

- Хозяин, не губите. Он же меня съест!

- Ладно! – гаркнул тот в ответ, - я сам взгляну.

Дверь кареты открылась, а затем закрылась, так и не выпустив хозяина наружу.

- Время? – нашелся возница.

- Именно! – подтвердил повеселевший толстяк. – Гони лошадей к замку, там пусть сами проверяют, в ошейнике он или нет.

Карета мягко тронулась.

- Покормили бы для начала, чтобы не пугаться. – Посоветовала я, продолжая гладить шарпея. – А то не кормят, гады! Но трясутся!

Щенок ткнулся носом в мою ладонь и лизнул ее.

- Дааа, знала бы, что буду путешествовать, взяла бы поесть. Хотя, может, по карманам найду чего-нибудь для тебя. – И полезла в их содержимое, нашлась же каким-то образом в них шпилька. После ощупывания всех углов и кармашков, которых в плаще было немыслимое количество, мне повезло. Нашла маленький, но увесистый сверток и вытащила его. – Странно, до этого его там не было.

Не разделив моих сомнений, довольный шарпей забрал находку из рук и зашелестел, зарывшись в нее мордашкой.

Снега за час насыпало по пояс и, странное дело, поля в высоких сугробах, деревень не видно, а дорога чистая. Небо стало свинцовым, низким, казалось, вот-вот обрушит вниз тонны льда, потому что следующим после сильнейшего снегопада мог быть только лед. Я с печалью смотрела на хмурые просторы, покрытые темнотой.

- А раньше здесь было очень живописно.

Сообщила, продолжив почесывать за ушками жующего щенка, он был не против. И тут прозвучал щелчок.

- Это был твой о-о-оше-йник? Только не говори, что это был тво-ой ошей-ник! -Миляга поднял голову, и я вздрогнула от ужаса. Вместо маленьких черных глазок на меня смотрели огненно-красные, а вокруг них начали разрастаться странные черные узоры на шкурке, мордашку шарпея свело судорогой, затем и все тело, а затем…

Я закрыла глаза, чтобы не видеть ужасных изменений и, сжав щенка в руках, начала громко молиться:

- Ты же не можешь быть таким же, как те лошади! Не можешь быть, как миропоедатели!

Симпатяга, через тело которого прошла волна судорог, вдруг замер и хрюкнул. Судороги прекратились, а его хрюканье усилилось. Боясь открыть глаза и встретиться с чудовищем, чистосердечно добавила:

- Ты хорошенький, маленький, милый! Ты меня не съешь! - и с сомнением, - правда?

Шарпей фыркнул, сползая с моих колен. Ну, если у него осталось чувство юмора, его можно не бояться, решила я и осмотрелась. Карета продолжала медленно ехать, снежная пустошь продолжала существовать, а щенок никуда не исчез, сидит рядом. Под пристальным взглядом его маленьких черных глазок мне стало стыдно.

- Ты же слышал, что я рассказывала. Как думаешь, какие у меня мысли будут возникать после всего пережитого?

Под мою обличительную речь с шеи щенка слетел ошейник. Металлический с красными камнями и вязью плетений, он был не просто тяжелой побрякушкой, а очень тяжелой.

- Мамочки! - меня занимало и то, как щенок может носить такой вес, и то, а что будет без ошейника, ведь возница был напуган перспективой проверки ошейника на щенке. – Эм…, каким бы ты ни был…, я все равно…

Увидев мой перепуг и явную бледность, шарпей помотал головой, как это делал мой брат, прежде чем заявить, что я - «Истеричка!», громко хлопнуть дверью и оставить до тех пор, пока не успокоюсь. Откуда такие же характерные движения и взгляды у этого чуда мягкоскладчатого? Истеричной себя и так чувствовала: коленки трясутся, в горле ком, на сердце жгут, волосы дыбом, а еще глаза навыкате, и челюсть отпала. Собственно челюсть «упала», когда щенок лег на ошейник и тот сошелся на загривке. Шарпей больше ничего из того свертка не съел, лег на полке и отвернулся от меня.

Через две минуты карета подъехала к массивным воротам дьякольского дворца. За это время я успела многое передумать. Поняла: шарпей не виноват в моей боязни, и трястись подле него нечего. Правильно? Правильно!

Когда возница снял сеть с полки и застыл в почтенным поклоне перед щенком, я соскочила со своего места:

- Ну, мне пора.

Шарпей вскочил мгновенно, подняв уши, выжидательно посмотрел на меня.

Возница и служащие, присутствующие при этом, пали ниц, прикрыв головы и что-то бессвязно шепча.

- Вот! Не одна я в ужасе от тебя, красавчика четырехлапого. – Обернулась я на громко молящихся, к которым щенок интереса не проявил, все так же глядя на меня. Придется просить прощения прилюдно.

Веря в свою счастливую звезду и то, что не буду мелким съедена, я наклонилась и поцеловала шарпея в носик, от чего он опять смешно хрюкнул.

- Извини. Было очень приятно познакомиться. До встречи, мягкоскладчатый! Веди себя хорошо, лапка.

Кивнул, лизнул в щеку. Я оглянулась, прежде чем скрыться за массивными воротами, и щенок мне подмигнул.

***

Будучи в приподнятом настроении, я ажиотаж во дворе дворца я заметила не сразу. Где-то так раз на четвертый, когда служащий дважды задел своим мешком. Он дважды закинул мешок на плечо, и оба раза я личной персоной ему помешала. Первый раз этот детина мешком своим меня оглушил, во второй раз, когда с колен поднялась – ошарашил, так сказать. И в этот раз с мощения двора поднялась не спеша, дождалась, когда он мешок все-таки на спину закинет и пойдет своей дорогой.

С сожалением осознала, что и здесь меня не видят. Отчего и реветь захотелось в голос и больно стукнуть одного наглого рогатого и одного черногривого. Первого за то, что решил проучить, сволочь такая! Кто, как не он, мог меня невидимкой сделать! А второго за то, что впутал в историю с жертвенницами.

Отступив к стене, под защиту навеса, я старалась сдержаться и не расклеиться здесь и сейчас. Потирая дважды ушибленное плечо, напомнила себе, что в невидимости есть свои плюсы, вот появится эта парочка гадов. и я им с наслаждением отомщу!

И шевелюру подрежу, и суп на рога пролью, и одежду подпорчу, и ограблю на дьякольскую казну, а еще… а еще… А еще, помимо того, что путешествовать с ними буду по порталам, я всем-всем своим обидчикам жизнь испорчу: принцесске, Королю, Вестериону… хотя ему и так досталось, но передо мной он еще не извинился

И только я приняла жизненно важное решение о своем существовании на дьякольских харчах, как в эпицентре событий появился Нардо, а следом и Люциус собственной рогатой персоной. И оба встревожены. У черногривого гримаса еще вполне так ничего, зато у рогатого она просто страшная-престрашная.

- Что вы решили? – поинтересовался Нардо.

- Достаточно.

Дьякол поднял руки вверх и из-под его пальцев полыхнули белые молнии. Черное низкое небо вздрогнуло и раскололось. Облака на глазах стали таять. А Люц, словно мальчишка, исписавший доску в классе неприличными словами, начал стремительно стирать ладонью написанное. И действительно, через несколько его движений в небе вспыхнули красные строки странных значков, которые вслед за рукой вначале гасли, а затем и растворялись, стирая следом и последние черные облака.

Когда небосвод очистился, оказалось, что над нами нависла все та же мгла предрассветная, которую вот-вот озарит первый луч. Со вздохом гад рогатый, словно за нитку потянул светило и позволил лучам рассвета окрасить в красный верхние башни дворца.

И вот тут небо заискрилась белыми звездочками, как снег на солнце в наши морозы, а затем полыхнуло синим огнем, а затем… небо для меня потеряло всякий интерес, так как пара моих обидчиков стали более живописной. Оба, увидев происходящее на небосводе вначале нахмурились, затем зажмурились, потерев глаза, начали озираться по сторонам. Вся дворцовая челядь, следившая за небом, вдруг забегала с ускорением и еще большим ужасом на лице.

Я восприняла знак неба по-своему – возликовала и даже хохотнула пару раз. Смешно видеть, как чельд и дьякол, отступив от ментальных диалогов, переговариваются вслух, попеременно посматривая то по сторонам, то на сверкающий огнями небосвод.