Убийца - Махавкин Анатолий - Страница 25

- Хорошо, согласен, - я спрятал нож. – До этого самого Дувина ещё дожить надо. Может показалось, но вроде по белым щекам Сигона скользнули две прозрачные капли. Ну что же, в таком нежном возрасте приключается всякое, в том числе и слёзы бессильной ярости.

- Можете заходить, - голос Вайолетты звучал много лучше, чем прежде, но особого оптимизма не внушал. – Где вы там? У вас всё в порядке?

- В самом полном, - я направился к двери. – Граф, ты в порядке? Где ты там?

Остаток вечера доблестный телохранитель не вымолвил ни единого слова. Он забрался в угол, завернулся в плащ и делал вид будто дремлет. На все вопросы принцессы мальчишка отвечал неразборчивым мычанием. В конце концов Вайолетта отчаялась его разговорить и заинтересовалась моим занятием.

Я же, расположившись, как можно ближе к очагу, разложил на полу деревянные дощечки, извлечённые из ниши за барельефом и пытался разбирать каракули местного святоши. Особого прока, как для меня, в этом не было, но стоило изучить спрос. Дурацкая привычка, всегда изучать заказы, стоит заночевать в святилище, вроде этого. Другая дурацкая привычка, вызванная постоянным одиночеством, развязала язык, и я принялся язвительно комментировать записки. А что, когда заказов накапливается очень много, среди них попадаются и весьма забавные.

- Купец третьей категории, - бормотал я, почёсывая нос, - адрес, угу, угу. Стоимость заказа – пятьдесят медяков! Совсем охренели – за такие деньги никто и не почешется. О, ещё один – косяком идут. За этого столько же? Ого! Полтысячи гривень, интересно, кому он так помешал? А, чёрт – заказ-то срочный, нет времени. Кто там дальше? Граф Сильверонно, ну и имечко! Ха, граф, а стоит, как какой-то задрипаный букинист. Впрочем, время терпит, можно и отложить.

Меня осторожно похлопали по плечу и оторвавшись от дощечек, я встретился с любопытствующим взглядом принцессы. Девушка потянула у меня из рук кусок дерева и пробежалась взором по написанному. Через некоторое время Вайолетта вернула досточку и спросила:

- И что всё это значит? Имя, звание, адрес и цена. Цена, за что?

- За имя, звание или адрес, - невозмутимо пояснил я. – Столько, сколько получит тот, кто поможет заказчику избавиться от обладателя всего этого. Плата за убийство, принцесса.

Девушка так шарахнулась от меня, точно я разом обратился в гигантского паука. Я даже не обиделся.

- Но, если вам знакомы подробности, - она покачала головой. – Так много может знать лишь тот, кто имеет отношение... Вы занимаетесь этими делами?

Шу принялся ворочаться в своём углу и в разошедшихся складках плаща я увидел глаз графа. Смешные они, честное слово. Особенно – девица. Её папаша, как и все правители, посылает людей десятками на эшафот и тысячами кладёт на поле боя, но ужасает принцессу исключительно профессиональный убийца. Ведь – фи! Моветон, как говорят в Портейне.

- Я – действительно убийца. Ассасин, как таких называют в Ирании, - согласился я с бесспорным фактом. – Убиваю людей за деньги. Ну а кто ещё, по-вашему, станет ночевать в святилище пятнадцати спутников?

Граф принялся возиться, точно на него напал выводок бешеных клопов. А может, Сигону приспичило по большому, кто знает? Принцесса же, видимо пыталась переварить полученную информацию и глядела на меня с некоторой опаской. Так могут смотреть на спящего волкодава. Впрочем, девушка так же смотрела на меня, когда я пристрелил чёрствого гунна, оказавшегося после живее всех живых. Абсолютно неиспорченная особа, как любит говорить отец Чеминдиан, перед посещением смазливой послушницы.

- А при чём здесь пятнадцать мучеников? – судя по всему, Вайолетта решила изменить неприятную, для себя, тему разговора. – Какое они имеют отношение к этим дощечкам?

- Самое непосредственное, - я сложил куски дерева в стопку. – Вспомни священное писание.

На лице девушки обычно без особого труда читались все её мысли, так что замешательство и смущение я не смог пропустить. Да ладно! Она что и священное писание не читала? Что за ерунда! В образовании принцессы наблюдались не просто дыры, казалось её знания только из таких дыр и состоят. Будучи её папашей, я бы вместо того, чтобы издеваться над несчастными магами, обратил внимание на учителей дочери.

- Хорошо, ты хотя бы слышала о том, что был такой Спаситель, который отдал жизнь, дабы искупить грехи людей перед своим отцом? – когда девушка стала пунцовой и кивнула, продолжил. – Кончил он плохо – на кол посадили. Так вот, перед судом, его держали в тюрьме, а чтобы суд был вроде законным, всех зеков, ну – заключённых обязали дать показания. И все подтвердили, дескать, Спаситель – вор и разбойник. Согласно этим показаниям его осудили на казнь.

И только пятнадцать убийц-ассасинов отказались, за что их всех посадили на колья вокруг Спасителя. По священному писанию они признали в Спасителе сына божья. Лично я думаю, что им было плевать, потому как их по любому ожидала смерть, поэтому они решили последний раз нагадить тюремщикам. В общем, такая история. Короче, после того, как язычников истребили, пятнадцать убийц признали святыми, а их ремесло – угодным церкви. Любой ассасин, спасающийся от мирских властей, мог найти приют в стенах храма.

Я прервался, чтобы промочить пересохшее горло глотком вина. Вайолетта смотрела на меня, как заворожённая и даже Шу перестал притворяться спящим и подобрался поближе. Вот же неучи, чёрт бы побрал ваших учителей. Меня, в своё время, лупили кожаной плетью, когда я не мог повторить вчерашний рассказ. Хотя, если подумать, на кой оно было нужно?

- Однако, всё хорошее рано или поздно заканчивается, - вздохнул я, искренне сожалея, что не застал то благодатное время. – Кому-то из высокопоставленных святош показалось, что слишком много золота исчезает в карманах убийц и они решили наложить на него свои пухлые ручки. Естественно, никто делиться не пожелал. И это был очень плохой конец одной хорошей дружбы

Несколько ассасинов внезапно скончались в стенах приютивших их храмов. Тела оказались так обезображены неведомой хворью, что их пришлось спешно сжечь. Ещё несколько десятков, не пожелавших делиться, угодили в руки солдат, которые почему-то оказались в нужное время в нужном месте. К этому времени самый тупой бы уже сообразил, в чём дело. С тех пор святоши и убийцы продолжают дружить, но на определённом расстоянии, чтобы не умереть в дружеских объятиях.

Я не стал упоминать о своём близком знакомом – отце Чеминдиане. Это всегда готов предоставить убежище несчастному беглецу. За несколько золотых, понятное дело. Кредо этого святоши – умеренность и ещё раз умеренность. В смысле, отец не станет вытряхивать твои карманы до последнего медяка. В общем – милейший человек: жлоб, пьяница и бабник, невзирая на свои шестьдесят три с хвостиком.

Принцесса продолжала смотреть на меня так, словно видела пророка только что спустившегося с Руанского холма и принёсшего свитки с двенадцатью заповедями. Ну, какое-никакое, но откровение девица сегодня явно получила. Плащ графа разошёлся ещё больше и теперь я видел уже два глаза. Рассказчик я не очень хороший – к чему лукавить. Да и где учиться красноречию, если всё время шастаешь в одиночку? Просто, темя определённо нашла благодарного слушателя.

- А откуда в святилище появляются эти записки? =- спросила Вайолетта. – Не сами же люди их приносят? Да и написаны все они, как я погляжу, одной рукой.

Ну что же, в наблюдательности ей не откажешь. Ну да и почерк весьма примечателен: когда писец выводил своё «Дабль вэ» то разбрасывал боковые палочки почти параллельно строчкам. Оригинал, короче.

- Люди? Ещё чего не хватало! – ухмыльнулся я и подбросил несколько поленьев в затухающее пламя. Начинало холодать. – Чтобы каждый начал сюда шастать, да ещё подсмотрел, кто именно забирает заказ? Естественно всё происходит не так. Где-то, недалеко от святилища есть небольшая деревенька, а в ней тихо-мирно живёт скромный попик, имеющий шикарный особняк где-то в Короне. Неизвестно откуда, но в округе гуляют слухи, дескать, если заплатить святоше некую сумму, то монашек проведёт запрещённый ритуал и заказанный человечек отправится в иной мир. Для этого ритуала даже придумали особое название: Полуночная Святого Самоама. Понятное дело, что это – никакой не святой, а один из демонов преисподней