Нечисть, нежить, нелюдь - Сокол Аня - Страница 13

Именно с таким лицом малолетний карапуз вперевалочку бежит за старшим братом и изображает взрослого. В любой другой ситуации я бы засмеялась, сейчас же внезапно обрадовалась тому, что не придется удирать от разгневанных крестьян. А если и придется, то не в одиночестве.

– Я спрашиваю, что здесь происходит? – переспросил чаровник и между пальцами как бы невзначай проскочила оранжевая искра. Она произвела гораздо большее впечатление, чем любое взывание к Эолу. Боги с их карами далеко, чаровники с их пламенем куда ближе.

Вилы опустились, стенавшая баба затихла, собака вяло вильнула хвостом, разом потеряв интерес к моей персоне.

– Э-э-э, – в очередной раз выдал таинственный звук детина.

– Да вот, пытаюсь узнать, как пройти к травнице, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал весело, а не истерично.

– Узнала? – в свою очередь сделал вид, что поверил, чаровник.

Я перевела взгляд на мужика с вилами, но тот продолжал хранить молчание, баба упорно разглядывала едва подсохшую после вчерашнего дождя грязь. Над забором показалась голова Казума, вернее, он сам оперся о частокол и уставился на меня немигающими глазами.

– Майана живет за северной околицей, возле озерца, – ответила девушка с белой косой, – там тропа широкая, не ошибетесь.

– Спасибо.

Я отвернулась от гостеприимного дома, обошла мужчину с вилами и почти поравнялась с Рионом, когда раздался голос давешней матроны, которой все еще не давало покоя сватовство:

– А еще на северной окраине у Селехи дом с красным петухом на крыше. И корова в хозяйстве имеется, наша-то Милка еще в прошлом годе копыта на холодец откинула. – Женщина тяжко вздохнула, видимо, воспоминания пробуждали в душе печаль. Рион взял меня за руку и потащил прочь. – У Селехи пятеро сыновей, – повысила голос матрона, боясь, что ее не услышат. – И все на выданье.

– И вилы в хозяйстве тоже наверняка есть, как и топор, – пробормотала я.

– Айка, – зашипел парень, – мы сюда не с крестьянами воевать приехали, а…

– А с кем? – перебила, вырывая руку и оглядываясь.

Обитатели дома остались за забором с псом и вилами. Казум уже шел вниз по улице и даже не смотрел в нашу сторону. Странный он сегодня, то улыбается от уха до уха, то, как сейчас, делает вид, что ему нет до нас никакого дела, вон, штаны успел где-то изгваздать.

– Ни с кем, – отрезал чаровник. – Воины из нас – так себе. Мы просто ищем достаточно глухой угол, чтобы переждать бурю. Это тебе в первую очередь надо, – не удержался он от упрека.

– Я помню, но Лиска…

– Далась она тебе. – Рион раздражался все больше и больше. – Вы с чернокнижником – два сапога пара. Везде враги мерещатся, даже в трактирной стряпухе.

– Она была в Хотьках, потом в Велиже на казни, теперь здесь. У этой трактирной девки непереносимый зуд в ногах. – Крестьянин с бородой, что шел нам навстречу, скомкал шляпу, поклонился чаровнику и перешел на другую сторону улицы. – Увидев меня, она очень испугалась! С чего бы это? Могла просто плюнуть вслед, как остальные.

– Она просто тебя узнала, – отмахнулся Рион и вдруг замер столбом посреди улицы. – Но как? В Хотьках и в Велиже ты была без амулета, а сейчас… – Он не договорил, остановился, всмотрелся в мое лицо, словно надеясь увидеть вторую личину, настоящую, бесцветную, что так пугала крестьян. – Как она узнала тебя?

– Об этом я у нее тоже хотела спросить.

– Дасу знает, что творится, – неопределенно буркнул парень и снова пошел вперед.

Улицы в Волотках тянулись с запада на восток. До северной околицы добирались переулками. Нас провожали поклонами, перешептываниями и любопытными взглядами.

И это тоже выводило из себя. Отчего-то нестерпимо захотелось уйти. Вот прямо сейчас выйти за околицу, миновать березовую рощу, обогнуть озерцо с мостками, в котором наверняка полощут белье, собирая пиявок и ряску. Не останавливаться у кособокой избушки, стоящей у самой воды, которую наверняка заливает по весне. Просто уйти. И никогда сюда не возвращаться. В лесу не так уж и плохо, там можно скрыться от чужих глаз…

Я передернула плечами. Опять этот странный зуд между лопатками и ощущение чужого выжидательного внимания, от которого хотелось по-звериному вздыбить шерсть на загривке и зашипеть.

– Айка, – позвал Рион, как-то неуверенно дернув меня за рукав.

– Что? – повернулась к парню.

– Ничего. – Он вдруг поднял обе руки. – Ты вроде к травнице собиралась. – Чаровник кивнул на избушку, оставшуюся по правую руку. Я ведь и в самом деле чуть не ушла в лес. – Не скажешь, зачем тебе травница?

– Травница? – переспросила я и, подойдя к двери, тихо добавила: – Самой бы вспомнить, – но все-таки подняла руку и постучала.

В доме что-то упало, звякнуло и наверняка разбилось, раздались негромкие, но душевные ругательства, и через минуту дверь распахнула растрепанная девушка в льняном платье, что давеча приносила нам кабачки.

– Ой, – сказала Майана вместо приветствия, перевела взгляд поверх моего плеча на Риона и густо покраснела. – Это… это вы?

Я оглянулась на парня и подтвердила:

– Мы. А ты ждала кого-то другого?

– Не… не знаю, – пробормотала она и посторонилась. – Проходите.

Избушка у травницы оказалась маленькой: сени да комната, служившая и кухней, и спальней, и рабочим помещением. Немного захламлено, но уютно. На полу у стола осколки глиняной чашки. Коричневая жидкость медленно впитывалась в темные доски. Пахло травами, горьковатым маслом и ягодами. Запахи словно вернули меня в детство. И желание спрятаться в лесу на миг отступило. Захотелось вернуться домой в Солодки, к неулыбчивым крестьянам, новобрачной Ксанке и ласковым рукам бабы Симы.

– Садитесь, господа чаровники, – зажигая одну за другой свечи, суетилась хозяйка. – Я тут… я сейчас… – Она обернулась на широкую кровать, небрежно прикрытую вязаным одеялом, и покраснела еще гуще.

– Мы не увеличивать магическое поголовье пришли, – поспешила успокоить я девушку, но добилась почему-то прямо противоположного эффекта, да еще и Рион закашлялся. – Лучше скажи, ты всех в Волотках знаешь?

– Конечно. – Она замерла с лучиной в руках, беловатый дым поднимался к потолку.

– Нет ли у кого в родственницах рыжей девушки. – Я описала Лиску. – Она могла на некоторое время уезжать или, наоборот, объявиться сейчас, нежданно-негаданно свалиться родным на голову?

Майана задумалась.

– Нет, не было такого. У нас вообще рыжеволосых нет.

Причин не верить травнице не имелось, но вот беда – я была уверена, что Лиска в деревне. Значит, она скрывается. Интересно, зачем? Почти так же интересно, как и у кого?

Я немного помялась, не зная, что еще спросить.

– Это все, что ты хотела узнать? – подняв брови, поинтересовался Рион и попенял, словно маленькой: – Айка, Айка…

Это должно было разозлить меня, но не разозлило. Зато снова потянуло в лес, такой темный и такой тихий. Там под еловыми лапами всегда прохладно, и, если затаиться, охотник может пройти в шаге от тебя и ничего не заметить.

Чувство опасности накатило внезапно, только что ничего не было, а через миг…

«Бежать! – стучала в голове мысль. – Немедленно!»

– Айка, – осторожно позвал Рион.

– Надо идти, – сглотнув, проговорила я, удивляясь, как непривычно низко звучит мой голос, будто после простуды. Майана испуганно перевела взгляд с меня на Риона. – Надо, – еще уверенней повторила я и бросилась вон из избы.

– Айка, что ты… – Чаровник выскочил следом.

Вместо ответа я дернула головой и пошла, почти побежала по лесной тропе… Нет, не по ней, я побежала к лесу.

– Эол, что же это! – запричитала за спиной травница.

– Айка, – в третий раз крикнул ученик мага, нагнал и схватил меня за руку, заставив отвернуться от спасительной тени леса.

Рион не понимал. Никто не понимал, даже я.

Не знаю, чем бы все закончилось, вряд ли чем-то хорошим. Парень перехватил мои руки и не давал вырваться. Он что-то говорил, даже кричал, травница бестолково скакала рядом. Я вырывалась и, кажется, шипела…