Заразные годы - Быков Дмитрий - Страница 10

Но этот мир изваян со смыслом, по уму. И будет их хозяин ловить по одному и резать на котлеты законные свои, поскольку петь куплеты – не главный смысл свиньи. Мясник в привычном раже наделает котлет, не спрашивая даже: «Элита вы иль нет?», надежды их народца безжалостно поправ… А те, кто остается, споют: «Мясник, ты прав!»

Я этой скромной притчей, которой сотня лет, надеюсь тех, кто прытчей, остановить… но нет. Духовная элита, державная попса рыдает у корыта на разны голоса. Так дружно не рыдали с передвоенных пор. «Отлично! Мало дали!» – неистовствует хор. Я вижу те же знаки в послании попсы – «кровавые собаки», «взбесившиеся псы»… Как быстро все забыто! Лет семьдесят назад духовная элита (не сплошь из поросят) кричала: «Больше казней! Пощады нет врагу!» – призывов безобразней представить не могу, – а после ту элиту порвали (се ля ви!), как Гумберт рвал Лолиту, да только без любви. Всех дочиста прижали. Погнали в ту же дверь. Но тем хоть угрожали расстрелом – а теперь?

Какая вышла свалка, какие имена! (Донцовой нету, жалко, – но, может, и она?..) Каким оценишь баллом письмо такой толпы? Буйнов и Розенбаум, духовности столпы, Кабаева Алина попалась на крючок – и здесь же балерина по кличке Волочок! И Говорухин тоже (ну он давно в беде), и Кадышева (Боже! А Коля Басков где?). И даже от Калягина – чтоб знали, ху из ху! – готовно накорябана каракуля вверху. Конечно, тут величья не стоил ни один; молчу про неприличье, про милость к падшим, блин… Но при такой элите, горланящей «Ату!», чего вы все хотите? Смотреть невмоготу. Пусть даже Ходорковский – ужасный Карабас, но этот хор кремлевский его, по сути, спас. Теперь, на этом фоне, и полный идиот архангелом в хитоне в историю войдет.

О нынешней элите я спорить не хочу: коль скоро вы их чтите – вам надобно к врачу. Сначала поросятам сказали: «Данке шён», но в царстве тридесятом их жребий предрешен. Я не об этом думаю. Смотрящий с высоты! Скажи, за что страну мою по кругу гонишь ты?

Ликуй, Отечество! Нацбола избили битой для бейсбола, других – обломками трубы. Вломилась банда с криком «Суки!», двоим переломала руки, еще двоим пробила лбы. Всех отпустили на поруки. И эти западные злюки врут, что в российском царстве скуки нет политической борьбы!

Какой борьбы тебе, Европа? Ждешь перестрелки ты? Окопа? (Бойцы предупредили копа, чтоб их не трогал ни хрена.) Да, нет парламентского трепа (он принят западнее Чопа), зато со скоростью потопа грядет гражданская война! Читатель ждет уж рифмы «…». Ты прав, читатель, вот она.

Есть слух, что «Наши» виноваты и что футбольные фанаты, им пополняющие штаты, творили этот беспредел. Давно ль поэт, чья совесть смята, как форма старого солдата, к гражданским чувствам звал фаната?! Как в воду, умница, глядел. Открылась тайная изнанка, определился ход планет – у нас пошла такая пьянка, что равнодушных больше нет. За триста долларов на брата (грядет и лучшая оплата – сейчас возможности слабы) патриотичные ребята дотянут русского фаната до политической борьбы!

Когда-то сам геноссе Ленин, чей опыт нам поныне ценен, хоть партия его слаба, кричал, что пусть собака лает, пусть караван идет в парламент, а наш удел борьба, борьба! Политика – большая драка. Любой, кто думает инако, при виде биты и нунчака не смея искушать судьбу, пусть уползает в позе рака и не суется к нам в борьбу!

Ты проиграл, отважный Жири. За дело надо браться шире. Теперь в Калуге и Кашире, на Селигере и Оке под знаком общей ностальгии растут политики другие – покатолобые, тугие, с бейсбольной битою в руке! Борьбы не знали до сих пор мы. Все это было так, фигня. Жизнь приняла другие формы, и это радует меня. Грядущее я вижу раем. Как все наглядно будет там! Мы оппозицию узнаем по гипсу, бланшам и бинтам.

Нет, «Наших» трудно счесть ослами. Они сказали, что послали своих девчонок и ребят на митинг «Год назад в Беслане». Им не до драк, они скорбят. Тончайший ход, достойный Горби! Но, надорвав страданьем грудь, могли ж они в порыве скорби поколотить кого-нибудь! Любого встречного. Любого, кто нелояльно вел себя. И кто сказал бы им хоть слово? Они ж не так, они скорбя!

Страна, при помощи дубины нас защищают хунвейбины, храня высоты и глубины своей истерзанной земли. Скажи спасибо, не убили. Они, мне кажется, могли.

Вот наши со словаками сыграли в Братиславе, и кто-то надрывается, что мы опять прос…ли. А я не понимаю таких сволочей! Я не знаю, что может быть лучше ничьей! Пусть нам теперь в Германии не светят медали – да фиг ли там Германия, чего мы не видали! Я вовсе не в обиде из-за этих нулей, я даже полагаю, что так веселей! Из-за того, что наши словаков не дожали, мы крайности ужасной успешно избежали. А то, что и словаки не сумели нас дожать, позволило ужасного соблазна избежать.

Когда б мы победили с перевесом ноль – один, мы тут же закричали бы, что всем зададим. Когда б мы победили с перевесом ноль – два, от гордости у нас бы закружилась голова. Когда б мы победили с перевесом ноль – три, мы грозно заорали бы: Америка, смотри! Когда б мы победили с перевесом ноль – четыре, мы сразу бы решили, что мы лучшие в мире. Когда б мы победили с перевесом ноль – пять, мы начали бы Запад поучать и стращать. Когда б мы победили с перевесом ноль – шесть, тогда бы мы решили, что у нас все есть. Когда б мы победили с перевесом ноль – семь, «Единая Россия» обнаглела бы совсем. Когда б мы победили с перевесом ноль – восемь, мы тут же заявили бы, что никого не спросим. Когда б мы победили с перевесом ноль – девять, сказали бы, что больше ничего не надо делать. Когда б мы победили с перевесом ноль – десять, то сразу бы решили Ходорковского повесить, поскольку сверхдержава, побеждающая так, не может церемониться с тем, кто ей враг!

Но мы не победили, нет, мы не победили. Ребята наши кисло в раздевалку уходили. Хоть мы и не в отчаянье (чего бы это ради?), зато уж и не думаем, что мы в шоколаде. При нашем состоянии значительный грех – доказывать, что мы совершеннее всех. Хотя доказывать, что родина скучна и противна, – тоже, если честно, не совсем перспективно.

Когда б мы проиграли со счетом ноль – один, мы дружно заорали бы, что Семина съедим. Когда б мы проиграли со счетом ноль – два, кричали б, что судейская бригада не права. Когда б мы проиграли со счетом ноль – три, мы тут же догадались бы, что враг внутри. Когда б мы проиграли со счетом ноль – четыре, мы наших демократов замочили бы в сортире. Когда б мы проиграли со счетом ноль – пять, мы дружно закричали бы, что нам хамят опять. Когда б мы проиграли со счетом ноль – шесть, военные бы начали обдумывать месть. Когда б мы проиграли со счетом ноль – семь, у нас бы обязательно кто-нибудь сел. Когда б мы проиграли со счетом ноль – восемь, мы всех бы припугнули, что бомбу сбросим. Когда б мы проиграли со счетом ноль – девять, то нам бы, вероятно, пришлось бы так и делать. Когда б мы проиграли со счетом ноль – десять, опять-таки решили Ходорковского повесить, поскольку за позорно проигранный бой хоть кто-нибудь же должен заплатить головой!

Но мы не проиграли, нет, мы не проиграли. И это соответствует сегодняшней морали. И если в государстве заправляют нули, не ждите, чтобы где-нибудь мы в счете вели!