Ведьмачья сказка или ведьмак для девочек (СИ) - Умнова Елена - Страница 44

— А чего ты от них хотела? — явно не понял моей логики старик.

— Познакомиться поближе, — честно ответила я. — Я, собственно, пришла туда к ним, а он покрошил их в капусту. Непорядок! — горько усмехнулась я.

— Да, пожалуй, ведьмак тебя действительно не впечатлил бы, если ты туда сама пришла с утопцами знакомиться, — поцокал языком Весемир, очевидно, поняв суть произошедшего.

— Не приспособлена я к вашему миру, — вздохнув, пожала я плечами. — Он для меня совершенно дикий. И если бы не Эскель, я бы давно сама нашла как счеты с жизнью свести, не дожидаясь, пока этот враждебный мир сам меня угробит. И вот после этого он думает, что мне есть дело до его внешности?! Какой балбес…

— То есть вы не сразу после знакомства сюда направились? — поняв, что между мантикорой и утопцами был какой-то временной промежуток, спросил ведьмак.

— Нет, а он не рассказывал? — вынырнув из воспоминаний, я посмотрела на старика. Тот качнул головой. — Я появилась перед ним, когда он только раздразнил огненную мантикору.

— Огненную? — обеспокоенно переспросил старый наставник, явно понимая суть дела.

— Огненную, — подтвердила я. — И несмотря на то, что я отчаянно тупила и этим мешала ему, Эскель ее пристукнул. Правда, и ему досталось так, что он без сознания около меня свалился, успев порадовать сообщением, что тут сейчас все взорвется к чертям. Я до сих пор не понимаю, каким чудом мы оба остались живы и относительно целы.

— Мне теперь тоже весьма интересно, — вставил Весемир, даже ложку отложил.

— Я тогда только переместилась и мало что соображала. А тут тварь эта верещащая, мужик с мечом, но что сейчас рванет, поняла хорошо, а еще — что понятия не имею, помер он или без сознания просто, — пояснила я и решила не тянуть резину. — Там склон был к речке, так что сначала я Эскелю та-акого королевского пинка отвесила, чтобы с места сдвинуть, а потом чуть не утопила в этой самой речке, — припомнила я и рассмеялась. — Невероятное везение! Хотя… Нет, так ловко только с предназначением провернуть можно! Никакой удачи на это бы не хватило. А вот когда он в себя пришел, мы и познакомились. Он меня в ближайшую деревню довез, я наимпровизировала свою убийственную клятву, на том и расстались. Когда мы еще в лесу были, смеркалось, а в деревне уже ночь стояла, ничего тогда толком не рассмотрела. Только утром все кусочки обрывочной информации сложились у меня в понимание катастрофы, произошедшей со мной. Тогда же я, пообщавшись с местными, сообразила, что для того, чтобы выбраться отсюда, мне нужны чародеи, но, увы, путешествовать в вашем мире нереально. По крайней мере, девушке из другого мира точно, — уверенно заявила я. — Второй раз мы встретились дня через два-три вроде, не помню точно — в кучу слились все события — уже на берегу с теми самыми утопцами. И вот тогда уже договорились сюда ехать, когда я поняла, что рядом с ним даже утопиться спокойно не выйдет, — я криво улыбнулась, заканчивая свой не самый веселый рассказ. — А дальше мы в основном только скакали, нигде не задерживаясь, так что ничего особо интересного случиться не успевало.

— Но венок ты ему подарить все-таки успела, — заметил Весемир, с интересом слушавший мой рваный пересказ событий.

— Ну… — я почувствовала, что кровь снова начинает приливать к щекам. — Там поляна была красивая, вся в цветах. Мы там перекусить остановились. Сама не заметила, как начала плести венок, больно крепко задумалась. А когда доплела, жалко стало выкидывать, ну я и сплавила ближнему, чтобы не мне от бедных, ни в чем не повинных цветочков избавляться. Кто бы знал…

— Не переживай. Что сделано, то сделано. Ты же не проклятье наслала, — утешил меня Весемир.

— Может Эскелю это хуже проклятья, раз уехал и не возвращается, — предположила я, усмехаясь.

— Вернется, никуда он от предназначения не денется, — махнул рукой ведьмак. — Попробовал уже разок, знает, чем это обернуться может.

— Кстати, да. Он что-то говорил о шраме от дитя-неожиданности, — припомнила я. — Что тогда случилось?

— Долгая история, — уклончиво ответил мужчина. — В другой раз расскажу, а то мы с тобой так до вечера будем сидеть, а надо стены подлатать, — засобирался он.

— Я помою, — опередила я поднявшегося с места ведьмака.

— Спасибо, — поблагодарил он и поспешил в сторону выхода, не оставляя сомнений в том, что это лишь предлог к побегу.

«Что там за история с его предназначением? — задумалась я, моя тарелки. — И Эскель говорить об этом не хотел, и Весемир сбежал, стоило лишь заикнуться. Настораживающе! И любопытно…»

Пообещав себе вечером непременно вытянуть из старого ведьмака эту историю, я направилась к библиотечному уголку. Сначала я подошла к полкам и, пользуясь моментом, вытащила несколько книг наугад, полистала и поставила на место. Увы, это было узкоспециализированное, малопонятное мне пока или не особо интересное чтиво: алхимия, монстрология, травоведение, кузнечное дело, фехтование, чертежи, ведьмачья магия, основы медицины. Ну разве что последнее я бы почитала хоть с какой-то пользой для себя, но сейчас у меня была другая цель. Найдя бумагу, чернила и перья, я долго рассматривала писчий прибор. В жизни я таких перьев не видела: огромное, черное с белыми полосками, очень прочное, но все равно легкое. У меня даже идей не было какой птице оно могло принадлежать, но зная обитателей этой крепости, это скорее всего и не птица была, а чудище какое-нибудь пернатое. Кончик пера, несмотря на то, что им явно уже пользовались, был очень острым, насколько, правда, я не рискнула проверять. Мало ли чудище ядовитым было, а я порежусь чего доброго. У ведьмаков-то, может, и иммунитет, а у меня-то точно его нет.

Взяв первый лист, я обмакнула монструозного вида перо в чернильницу и на пробу нарисовала линию. Вышло вполне сносно, не считая того, что под конец лист я порвала. И это толстенная желтая бумага! Вторую линия я начертила куда аккуратнее, потом на пробу написала несколько строк первого пришедшего на ум стихотворения Пушкина «Зимнее утро», приноравливаясь к перу, чернилам и их количеству, задерживающемуся на пере. Конечно, от стальных перьев в чернильной ручке перо неведомого чудища отличалось, но не так чтобы слишком сильно. В общем, я совсем скоро отложила замаранный вдоль и поперек листок в сторону, положила перед собой чистый и замерла, не зная с чего начать. Надо было как-то поздороваться, а мне в голову приходили то слишком официальные варианты, которые с первых строк оттолкнули бы Эскеля, то слишком личные, до которых наше резко оборвавшееся знакомство пока не дотягивало. Промучившись минут пять, я остановила свой выбор на нейтральном:

«Здравствуй, Эскель!»

Дальнейший процесс опять застопорился. С одной стороны, я много чего хотела ему сказать и много о чем спросить, а с другой — ужасно боялась опять напортачить. Один раз необдуманные слова уже принесли много проблем, пора начать сначала думать, а потом говорить, ну в данном случае — писать. Мне нужно было донести до него мысль, что он ошибся, приняв мою бурную реакцию на рассказ о клятве на свой счет. При этом напрямую писать о внешности, подставляя Весемира, было бы бестактной грубостью. Кроме того, я сама толком еще не знала, как относиться ко всему этому. Я чувствовала к нему расположение, тягу, но предназначение… Оно было слишком масштабным и одновременно зыбким для едва появившихся чувств. К тому же я о них говорить пока не хотела, и была почти уверена, что это только опять все испортило бы. В общем, письмо обещало быть сложным.

Просидев над чистым листом добрых минут десять и пару раз в последний момент удержав себя от идеи погрызть кончик возможно ядовитого пера, я объявила лист черновиком, который затем отправится в камин, и уверенно написала то, о чем думала.

«Если ты читаешь это письмо, значит, я все-таки ушла из Каэр Морхена раньше, чем ты вернулся. Жаль. Я до последнего рассчитывала, что успею с тобой поговорить. Что ж, теперь придется написать, в надежде, что ты прочтешь. Мне не давал покоя наш последний разговор, и очень не хотелось уходить, оставив все так. Надеюсь, письмо прояснит некоторые моменты, в которых мы, кажется, опять друг друга совсем не поняли».