Когда Шива уснёт (СИ) - Валерина Ирина - Страница 58

Тали нашлась поблизости. Она сидела на маленьком диване в компании светловолосого, уже немолодого элока, медленно потягивавшего тёмное варево из кружки-неостывайки. Оба были увлечены разговором, но при виде Кира мужчина, сунув кружку в руки Тали, поднялся ему навстречу и энергично пожал руку.

— Привет. Добро пожаловать, Кир. Наслышан о тебе. Меня зовут Дад, я координатор отдела. — Потом, придвинувшись чуть ближе, проговорил вполголоса: — По секрету: юные разгильдяи кличут меня Дедом, когда думают, что я не слышу.

Кир невольно рассмеялся. Дад располагал к себе.

— Ты прости, что мы без церемоний, не до того сейчас, Хард загрузил по самую макушку. Ребята в авральном режиме с сегодняшнего утра. Изыскиваем резервы. — Дад дружески хлопнул Кира по плечу. — Твоя инициация очень важна для всех нас. Парни нашли около полусотни плохо защищённых потоков, выкачают оттуда, сколько удастся. На остальное, — он обернулся к уже стоящей Тали, — раскошелится кое-кто из Совета.

Заметив, что брови Кира в изумлении поползли вверх, добавил:

— Не удивляйся, далеко не все члены Совета довольны существующим порядком вещей. Конечно, эти самые недовольные видят в нас послушный инструмент и не очень хорошо представляют себе цели и задачи подполья, но мы их предпочитаем не разочаровывать до поры.

Кир потёр переносицу.

— Умно. Кстати, раз уж разговор зашёл… А какие на самом деле цели у подполья?

Дад пристально взглянул на Кира. Глаза его были серьёзны.

— Хорошо, что тебе это интересно. Я не могу ответить за весь координационный совет подполья, у меня неполный допуск и некоторая часть информации от меня закрыта. Но могу сказать, как понимаю я. Вот смотри, — он повёл рукой вокруг, — кого ты видишь?

Недоумённо пожав плечами, Кир произнес:

— Людей, занятых делом. Э-э… не считая тех, что громят голографический космос.

Координатор одобрительно кивнул:

— Верно. Кстати, эти шалопаи долго не заиграются, скоро пересменка. Так вот, ты видишь людей. Людей занятых. Мыслящих. Создающих что-то новое. Ты, видимо, пока не знаешь, что отсюда, из подпольных мастерских, масса принципиально новых разработок уходит в Эл-Малхут, в мастерские гильдий.

Кир отрицательно покачал головой.

Дад продолжил:

— Конечно, это же не афишируется. Собственно, к чему я веду… Здесь живут тысячи талантливых трибов, не вписавшихся в зимарскую систему. Некоторые оказались среди нас волей обстоятельств, другие пришли по собственному выбору. Да, они лишены возможности, без которой ни один элоим, по мнению Совета, себя не мыслит. Их коэффициент Творца равен нулю. Но они могут создавать живые вещи, они способны улавливать идеи, развивать их, выводить из мира образов в материальную, видимую форму. Если это не создатели, то я ничего не понимаю в творении.

Он говорил горячо, увлечённо. Кир слушал, не перебивая.

— Понимаешь, всё эти люди — сила. Светлые головы. Способности. Нам нужен простор. Нам надоело прозябать в резервации. Понимая, что изначально неравны, хотим немногого: признания. Мы ни в чём не виноваты, но объявлены несмываемым позором семей и тенями при жизни. А ведь есть ещё и галмы, это вообще отдельный разгово…

Внезапно Дад закашлялся. Он выглядел усталым. Кир заметил, с каким напряжением смотрит на него Тали.

После недолгого приступа кашля Дад, потирая грудину широкой ладонью, продолжил:

— Даже если я ещё худо-бедно способен постичь логику этих формалистов, выставляющих за дверь своих неудачных детей, то понять, за что они избавляются и от излишне удавшихся, хоть убей, не могу! Среди нас десять потенциальных творцов — не считая тебя. Хард тоже из них. Его коэффициент превысил норму на три единицы. Он оказался излишне потенциален. И за это его, тогда ещё совсем не приспособленного к жизни пацана, социум вычеркнул из списков живущих. По официальной версии, он, как и все предыдущие отщепенцы, погиб во время инициации. По слухам, его отец так и не подал прошение на рождение нового наследника.

Повисла тягостная тишина. Кир не сразу осмелился её нарушить.

— Дад… Почему ни одному из десяти не провели инициацию здесь?

Тот ответил не раздумывая:

— Потому что ни у кого из них нет ста единиц, а наши возможности ограничены. Ты же — неограниченно потенциален. Мы обязаны рискнуть.

После короткой паузы Дад обронил:

— Если честно, я даже жалею, что ты уникум. Я бы не отказался воспитать себе преемника. Пора уже.

Тали, до этого молча стоявшая чуть поодаль, подошла к ним и, слегка приобняв Дада, протянула ему неостывайку.

— Допей, пожалуйста. Нельзя оставлять.

Он принял чашку и послушно сделал глоток. Тут же его лицо перекосила гримаса.

— Ух, какая ж мерзость!

Тали сочувственно кивнула:

— Знаю. Зато помогает.

Внезапно голографическое поле игры погасло. Элоки, ещё недавно выглядевшие несерьёзными, разом вскочили и целенаправленно двинулись в рабочую зону. Через несколько секунд оттуда потянулась вереница донельзя измученных парней с посеревшими лицами. Не обращая внимания ни на что, они, как подрубленные, падали на кушетки и мгновенно погружались в глубокий сон.

Глядя на них, Дад огорчённо проговорил:

— Выматываются ребятки, большие объёмы берём. Десять смен организовал, всё равно устают. Нельзя в подключении больше трёх часов подряд, выгорают люди.

Он пошёл мимо ряда кушеток, вглядываясь в лица спящих. Возле одного из парней остановился, потом сделал пометку в рабочей планшетке.

Кир почувствовал себя виноватым. Из-за его инициации парни себе мозги жгут, а он на досуге по экскурсиям разгуливает!

Будто прочитав его мысли, Дад нахмурился:

— Ты это брось, ерунды не выдумывай! Общее дело делаем.

Сказал, как отрезал. Но стало легче.

Дад присел на свободную кушетку. Он выглядел так, словно сам только что вернулся из рабочей зоны.

— Ну, мы пойдём. Рада была повидаться. — Тали незаметно толкнула Кира в бок.

Он мгновенно среагировал:

— В самом деле, пора! Спасибо за всё, Дад.

Тот, сдержанно улыбаясь, вскинул руку в жесте прощания.

— Удачи! И до скорой встречи!

В коридоре, на полпути к лифту, Тали остановилась, грустно вздохнула и сказала:

— Болеет наш Дед. Серьёзно. В Эл-Малхуте могли бы помочь, но тут без вариантов, он в списках особо опасных преступников против режима. И что делать, ума не приложу.

Кир обнял её за плечи и привлёк к себе.

— Не знаю, как, но я скоро это исправлю. Иначе на какого шеда нужна эта инициация?

Тали улыбнулась:

— Ты хороший … Не знаю, почему, но я тебе верю.

Он потянулся к её губам — мягким, тёплым. Очень хотелось тепла, очень…

Неловко ткнулся в уголок рта — и отпрянул. Тали не засмеялась.

Провела по волосам:

— Не спеши. Уже скоро.

В лифте они целовались уже по-настоящему. Жаль, что недолго.

Не спалось. Гормональный коктейль до сих пор бродил в крови, вызывая то сладкое томление, то эйфорию. Кир лежал на спине, последние полчаса — не шевелясь, несмотря на немеющую руку. На левом плече, уютно уткнувшись носом, спала Тали. Растрепавшиеся волосы скрывали лицо, и ему очень хотелось отвести густую шелковистую завесу, чтобы посмотреть на неё: спящую, сладко посапывающую, но он удерживался из боязни разбудить.

Тали вздохнула и потянулась, потом повернулась на другой бок, освобождая его руку. Лёгкое одеяло стекло с неё мягкими складками, открыв золотисто мерцающую в полутьме кожу. Кир повернулся на бок, стараясь не потревожить. Сейчас, утолив звериный голод, ему хотелось только смотреть. Ну, ещё и прикасаться, но пусть поспит, пусть… Вожделение, с головой захлестнувшее его несколько часов назад, уступило место нежной благодарности.

Она была совершенна. Всё её тело, тонкое, изящное, вызывало одно желание: касаться, нежно провести ладонью по изгибу талии, опуская руку ниже — к бёдрам, по упругой шелковистой коже, чувствуя тепло, такое близкое, такое желанное. Кир слышал её дыхание и ему хотелось прижаться губами к её мягким чувственным губам, увидеть, как откроются глаза и в них блеснут озорные искры, которые затем сменит тёмный огонь вожделения, и она жарко ответит на его поцелуй. «Так близко, совсем-совсем рядом… Вместе…», — мысли текли подобно сильной реке с чистой водой. Он дотронулся самыми кончиками пальцев до её плеча, и даже от этого лёгкого прикосновения живительная волна радости прошла по его телу. «Какая же она… Удивительная…».