Урод (СИ) - Верт Александр - Страница 42

Лилайна не стала сразу выдавать себя. Она скрылась за соседним стеллажом, аккуратно убрала несколько книг, сделав себе маленькое окошко, и выглянула в него, подложив под подбородок руки.

− Доброй ночи, Велиан?

Она улыбалась, внимательно наблюдая его реакцию. Он медленно опустил книгу, глядя на нее поверх книжного переплета. Его единственный глаз был так хорошо освещен, что принцесса отчетливо увидела, как резко расширился черный зрачок, уменьшив яркую синеву его глаз. Решив, что она напугала его, она тут же сделала виноватое лицо, но не успела ничего сказать.

− Ваше Высочество, что вы делаете здесь одна ночью? – спросил он, откладывая книгу и спешно вставая на ноги.

Вынырнув из своего «окошка», Лилайна робко выглянула из-за стеллажа.

− Вас ищу, − призналась она и тут же спряталась обратно.

− У вас что-то случилось? – спросил он, взяв в руки подсвечник и подойдя к ней.

− Вы избегаете меня, − прошептала она, глядя в пол. − Избегаете ведь? Знаю, что это так, потому не отвечайте.

− Ваше Высочество, я не тот человек, кому вы должны уделять внимание, − начал он мягко.

− Почему? – спросила она, резко дернув головой.

Длинные распущенные волосы рассыпались по ее плечам.

− Почему я не имею права сама решать, кому уделять свое внимание?

− Потому что вы будущая королева Рейна.

Этот холодный ответ заставил ее перемениться в лице, она гордо подняла подбородок, но глаза все равно опустила.

− Я просто хотела подружиться с вами, − проговорила она. – Вы один смотрите в этом доме мне в глаза, не ищете моего одобрения, не пытаетесь мне угодить, а мне иногда так хочется не быть наследницей Рейна, а стать просто человеком, хотя бы ненадолго, разве это плохо?

Она подняла глаза и убедилась, что он так и не отвел взгляд.

− Вы ведь неплохой человек, почему же тогда вы не можете быть моим другом?

− У особ королевской крови не бывает друзей, − тихо проговорил он, невольно отвечая ей не как Велиан, а как Антракс, слишком хорошо понимающий, что такое хотеть не быть наследником своей страны.

Она отвела глаза в сторону.

− К тому же я уеду, а значит, привязываться ко мне глупо, − продолжал лекарь.

Она с вызовом посмотрела на него и вдруг заговорила иначе:

− Я поняла вас, можете не уговаривать меня. Я все поняла, но все же, пока вы здесь, быть может, вы немного скрасите мою жизнь своим присутствием?

Он не ответил. Слишком внимательно она смотрела на него, так внимательно, что сложно стало дышать.

− Наверное, вы знаете, что послезавтра ежегодный бал в честь первого дня лета и ради него я на один вечер сниму траур, − проговорила она строго. – Я хочу, чтобы вы пришли. Можете взять книгу и спокойно почитать где-нибудь, но мне будет приятно видеть вас. Не обещаю золотых гор и титулов, но моя улыбка будет вашей, если только вы будете там.

Не дожидаясь ответа, она скользнула в сторону, чтобы взять первую попавшуюся книгу с полки, дошла до своей обуви, подобрала свечу, которую потушила и обернулась.

Он стоял неподвижно, так и не обернувшись, только слушая, как она уходит. Ее слова, ее действия и ее обещание были слишком жестокими.

«Моя улыбка будет вашей».

Лилайна этого не понимала и, только вернувшись в комнату, обнаружила, что забрала с полки историческую хронику Эштара. Знака более дурного  чем этот быть просто не могло. К тому же, ощутив себя совершенно глупо, она разобиделась на весь мир и зарылась в покрывала, уткнулась в подушку и внезапно разрыдалась. Позвать простолюдина-лекаря на бал, что может быть более нелепым?

«Я должен срочно отсюда уехать! Немедленно!» − сказал сам себе Антракс, понимая, что ситуация совершенно вышла из-под контроля. Единственным разумным действием было просто сбежать из Рейна и просто скрыться, пока ничего не случилось, пока он сам ничего не натворил, пока еще не нужно убегать. В пульсирующем мозгу, буквально воспаленном от неуправляемых эмоций, доброго исхода не существовало.

Он должен был уехать сейчас, средь ночи, но утром он обнаружил у себя в комнате регента, монотонно выполняющего свою работу, не понимая с каких пор он перестал быть логичным. Приходилось просто смириться.

− Велиан, − внезапно обратился к нему граф Шмарн, щелкая пальцами, как только они оба вышли за дверь. – Идем, я тебе что-то покажу.

Он улыбался, но что-то в его улыбке Велиану не нравилось, однако он кивнул и последовал за графом, на ходу слушая истории о каких-то турнирах при прежнем короле.

В конце концов, граф открыл перед ним дверь своего кабинета и предложил молодому человеку войти, и только затем вошел сам, плотно закрывая за собой дверь.

− Нам надо поговорить, − сообщил он изменившимся тоном.

− Говорите, − спокойно ответил Велиан, буквально слыша, как в его голос пробираются нотки холодного металла, свойственные Антраксу, всегда готовому принимать удар.

− Говорят, о тебе спрашивала принцесса, − начал было граф, но Велиан не удержался от вопроса:

− Вы следите за ней?

Граф прищурился, сложив руки у груди.

− Во-первых, я за ней присматриваю, во-вторых, что бы я ни делал, это не твоего ума дело, ясно?

Мгновение Велиан просто смотрел в черные глаза мужчины, а затем кивнул, подавляя в себе властные нотки.

− Ясно, − произнес он тихо. – Простите, но я…

− Что ты?! – вскрикнул граф грозно. – Думаешь, я не понимаю, что у тебя на уме? Может ты и авелонец, но наверняка прожил в Эштаре достаточно, чтобы…

Граф сбился, выругался, нервно махнул рукой и, скалясь, спросил:

− Сколько ты там таких девочек уложил?

− Ни одной! – с вызовом ответил Велиан, запоздало понимая, что до боли сжимает кулаки, причем не для того чтобы сдержаться, а чтобы вступить в бой.

Еще миг и они вцепились бы друг в друга, но именно в этот момент молчаливого противостояния в кабинет влетела Лилайна.

− Дядя Вильям, с каких пор у нас дела с Эштаром?! – спросила она, прежде чем поняла, что в кабинете еще кто-то есть.

− Поди вон, Велиан, − холодно сказал Вильям Шмарн, не сводя глаз с гневного выражения лица своего собеседника.

Молодой человек стиснул зубы так, что на шее проступили жилы, но резко развернувшись, быстро вышел, даже не взглянув на принцессу, закрыл дверь и стал у стены рядом. Он хотел успокоиться, закрыть глаза и послушать, раз уж дело касалось Эштара.

Граф что-то говорил, но так тихо, что его голос полностью заглушался сердцебиением подслушивающего врача.

− Но отец не хотел иметь дел с Эштаром! – отвечала принцесса, явно негодуя. – Какая разница, что они богаты, если его воля была однозначна! Мы не можем не считаться с его мнением!

Граф снова что-то отвечал.

− Сюда? Мэдин? Ты шутишь? Принц? Зачем? Он явится сюда со своим гаремом и будет распугивать людей? Что ж вы не договорились с принцем Антраксом? Давайте говорить сразу с главным чудовищем! Вот это было бы правильно и людей сразу бы стало меньше. Он бы их всех в рабство… за Белое море!

Граф снова что-то говорил, стараясь ее успокоить.

− Какая выгода? – почти кричала принцесса. – Торговый договор с Эштаром потребует пересмотра контроля границы и эштарийцы будут приезжать сюда! Не этого ли боялся мой отец? Или для вас его мнение больше ничего не значит?!

У Антракса кружилась голова. Он перестал что-либо слышать, ощущая странный несуществующий удар в солнечное сплетение. Он потратил так много сил на создание репутации жесткого и властного человека, а теперь она внезапно обернулась против него.

Велиан поплелся прочь, не понимая, почему ему так больно слышать то, что он сам внушил о себе миру.

3. Ветер над Рок-Реном (4)

Антракс знал только один способ по-настоящему обо всем забыть – медицина. Когда он был занят больными, он переставал быть принцем Эштара, учеником Фу-Диена и вообще переставал быть человеком, исчезали и страны, и границы, и культуры, был только процесс бесконечной борьбы жизни со смертью, даже если со стороны это напоминало всего лишь беседу.