Урод (СИ) - Верт Александр - Страница 25

− Доброй ночи, мама, − все же ответил Антракс, не переставая улыбаться.

Ленкара потушила свечу у постели мальчика и забрала ее вместе с книгой, лежавшей рядом.

− Завтра утром вернется отец, и ты наверняка захочешь его встретить, так что прошу тебя − спи.

− Ладно, − протяжно ответил мальчишка.

Ленкара слышала в голосе сына недовольную нотку и потому даже не сомневалась, что он ее слушать не станет, только злиться на него не умела. Более того, королева никогда не понимала, как ее супругу удавалось отчитывать их чадо без малейшего снисхождения в голосе. Она так не могла, и потому взъерошив черные волосы, поцеловала мальчишку в висок.

− Я люблю тебя, − призналась она, выходя.

− Я знаю, − ответил ей детский голос.

Королева не ответила, закрывая дверь. В полной темноте Антракс лежал пару минут, думая о матери. Ленкару любили при дворе, ее полюбили горожане, и даже странно было думать, что она не прожила всю жизнь в Эштаре. Мальчик тоже любил свою мать, но в свои семь уже начинал упрямиться и не признавать привязанностей. Это было не под стать будущему королю Эштара, а в глубине души он не сомневался, что трон будет принадлежать именно ему. Даже дружба со старшим братом не меняла этой убежденности. Мэдин был не плох во всем, и как ни кто другой подходил на роль королевского приближенного, быть может, у него были бы шансы стать королём, но это только если бы не было его - Антракса, превосходящего его во всем с раннего детства.

Сыну королевы все удавалось слишком легко. Он схватывал знания буквально на лету, а техники боя, казалось, всегда были ему известны и он не учил их, а просто вспоминал, осваивая их куда быстрее других. Это отмечали не только наставники, но и сам Эеншард, в то время как сыну наложницы всегда приходилось что-то преодолевать в самом себе, чтобы освоить нечто новое.

Мэдин частенько упрямо повторял одно и тоже без страсти и таланта, встраивая в себя навыки буквально силой.

Разница между ними была так очевидна, что Антракс уже сейчас думал порою о будущем. Тема трона была под запретом по воле отца, более того Эеншард однозначно требовал от сыновей отбросить мысли о преемственности и оставить соперничество.

− Каждый из вас может и делает другого лучше, − говорил правитель сыновьям.

Антракс же понимал его и в тоже время не понимал. Ведь сам Эеншард убил своего старшего брата, чтобы взойти на отцовский престол. И когда его не будет, Антраксу придется убить Мэдина, чтобы занять его место, если конечно к тому времени Мэдин не откажется от своих притязаний на трон и не отступится сам, а он не отступится. По крайней мере, так думал Антракс, неплохо знающий своего потенциального соперника.

В тоже время он любил Мэдина. Его шутки и наигранное величие непременно веселили Антракса, что бы ни случалось. Было в Мэдине свое очарование, и потому Антракс сожалел уже сейчас о том, что там, в будущем, они непременно сразятся в смертельной схватке, и выживет лишь один из них. Но еще больше он был рад тому, что его мать не родила ему брата. Хотя отсутствие детей у королевы всех смущало, но никто не смог бы обвинить короля в холодности к ней. Они любили друг друга, и Антракс хорошо это знал, не раз подсматривая за своими родителями. Секс короля и королевы его не интересовал. Он и вовсе не интересовал его сейчас. О том, что мужчина делает с женщиной, в Эштаре дети узнавали чуть ли не с младенчества, слишком обыденным было это явление. Так и Антракс знал и видел достаточно чтобы не испытывать любопытства, и был еще слишком мал, чтобы реагировать сознанием или телом. Секс для него был ритуалом взрослых, который ему только предстояло понять, а пока он просто принимал его. Не понимая только одного, как за годы страсти, после всех ночей проведенных вместе, его родители так и не явили миру еще одного ребенка.

Когда-то он прямо спросил у мамы, почему у них с отцом нет других детей, и строгая, но ласковая к нему мать призналась, что его рождение далось ей очень тяжело, и она была бы рада подарить его отцу сына или дочь, но пока не получалось.

Все выходило прямо как в легенде, его отец дал матери семя, и она родила единственного ребенка, отражающего всю силу своего отца.

Только этот факт Антракса скорее беспокоил, чем радовал, слишком страстно тут относились к древним легендам и традициям, возвышая их над всем остальным.

Так размышляя, он тихо сполз с кровати на пол, вытягивая из-под подушки другую книгу. На полу за комодом у него была спрятана еще одна свеча. Он зажег ее и поставил так, чтобы она освещала маленькую нишу между комодом и кроватью, в которой он уложил книгу, а сам улегся на пол, чтобы почитать. Книги и свечи он всегда прятал в разные места и знал, что мама не станет его ругать, да и отец не будет отчитывать за бессонную ночь, только если днем из-за сонливости он совершит ошибку, ему достанется за саму ошибку, а не за чтение книг на полу среди ночи. Конечно, он понимал, почему мама хотела, чтобы он нормально спал, но ночью спать ему никогда не хотелось.

− Ты живешь по часам Авелона, − смеялась королева, на родине которой занимался рассвет, когда в Эштаре был уже полдень.

Антракс на это недовольно фыркал, но не спорил.

Теперь же он быстро бегал глазами по книге с историей Авелона, немного смущаясь своего интереса к другим странам, даже стыдясь его и стараясь скрыть, хоть и понимал, что его родители все видят и все знают, и даже мать, отбирая книгу ночью или поздним вечером, всегда возвращала ее утром, какой бы странной эта книга не была: о горах, которых тут не было, о снегах, о диких чудовищах океана, о богах легендарных каменных людей за Белым морем. Никто даже не спрашивал, зачем ему все это, один только Мэдин утверждал, что настоящий Эштарец должен искать силу и знания в традициях предков и мудрости Бога Войны, а не в глазах чужаков. Что бы он сказал об этих книгах, Антракс не знал, и знать не хотел, избегая ссор.

Он читал бы до самого утра, если бы в тишине северного крыла не услышал странный шум. Кто-то быстро прошел по коридору. Послышались голоса в комнате матери.

Антракс улыбнулся, задувая свечу.

«Утром вернется, да?» − с усмешкой подумал он, беззвучно выходя из комнаты.

Да, он любил подглядывать за своими родителями, улавливая как менялись они оба: как строгая Ленкара смущенно улыбалась, опуская глаза, но сжимала в руках большую сильную руку Эеншарда, а строгий суровый король частенько грубый и беспощадный, вдруг оказывался ласковым и мягким, нашептывая на ухо жене слова о ее красоте. Его бас даже шепотом в ночи казался громом, и потому Ленкара смущалась еще больше и все оглядывалась и просила не так громко говорить. Она догадывалась, что сын порой следит за ними в угоду своей любознательности, а Эеншард и вовсе это знал. У него с сыном был уговор, довольно конкретный.

− Поймаю − высеку, − пообещал он наследнику, но так до сих пор и не поймал, частенько создавая ложные маневры.

Это была своего рода игра, быть в курсе и не попасться. Вот и сейчас Антракс был уверен, что отец вернулся раньше, чтобы скрыть трогательный момент встречи с любимой женой, чтобы даже сын не знал, как он преклоняет перед женщиной колени и целует ее руки, только чтобы она нежно улыбнулась. Конечно, все заканчивалось страстью на супружеском ложе, но прежде происходило столько всего удивительного для Эштара, что маленький принц не мог отказать себе в удовольствии видеть счастье отца и матери.

Тихо выскользнув в коридор, он приблизился к двери материнской комнаты.

− Я не покину Эштар!  − уверенно заявила королева Ленкар. – Вы правда думаете, что я поверю, что вот это вот воля Эеншарда? Если бы он хотел мне что-то сообщить, написал бы это своей рукой, а не рукой секретаря!

Послышался звук рвущейся бумаги.