Актриса (СИ) - Ред Лили - Страница 1

Я только вышла из машины и собиралась идти в магазин за свежей выпечкой, на меня обратил внимание симпатичный высокий и крепкий мужчина с добродушной улыбкой:

— Привет.

— Привет, — поздоровалась только ради приличия.

— Давай знакомиться? А то ты хмурая такая, не хочу, чтобы твой день прошел в таком настроении.

Хоть мужчина и светился, как лампочка, и, скорее всего, заряжая всех позитивом, но для меня ничего необычного — стандартный подкат, скорее всего, узнал меня и клеит только поэтому.

— Не стоит тратить мое время, и свое, конечно, — строго ответила, на секунду задержав на нем взгляд.

Слишком заразительно он улыбался, я бы пообщалась с ним, но от фанатов нужно держаться подальше. Хотела обойти его, но мужчина перегородил дорогу, и куда бы я ни делала шаг, он заступал её.

— Мы не разойдемся просто так, судьба думает иначе.

И снова эта улыбка — обезоруживающая. Именно такая, что любая девушка сразу растянет губы в ответ, а еще и волосы заправить за ушко, чтобы позаигрывать с обладателем бешеного тестостерона.

— Разойдемся. Просто…

— Идём.

Он схватил меня за руку и потащил ко входу в метро. Просто так, без всяких слов, я даже не успела ему сказать, что я сюда приехала за свежей сдобой на машине. Он шел быстрым шагом, а я все больше убеждалась в его ненормальности. Но мне хотелось разгадать загадку, до чего он дойдет и где он остановится.

— Аврора-а-а, — кричал водитель мне вслед.

Мужчина меня тащил вглубь толпы к турникетам.

— У меня нет билета, — сказала громко.

Он обернулся и шевелил губами безмолвно: «Прыгай за мной».

Это шутка? Надо мной решили приколоться? Что за бред?! Но мы стремительно приближались к турникетам, и безбашенный парень почти волоком тащил меня в самую гущу толпы.

Почему я не остановилась? Почему не вырвала руку?

— Я не умею прыгать так высоко, — сбившимся дыханием сказала ему в спину, когда мы уже почти были у цели.

Ловким движением рук он схватил меня за талию, а в другую секунду перекинул через железные решетки. Я, не задерживаясь, прошла в толпу просто чтобы не стопорить людей сзади.

— Умница, побежали быстрее!

Он вновь схватил меня за руку и потащил по переходам. Зачем торопиться, если за нами никто не гонится? Это что, какой-то неизвестный мне квест?

Спустя несколько минут беготни он остановился на платформе. Таймер показывал, что поезд придёт уже через тридцать секунд.

— Готова? — и опять эта улыбка чеширского кота.

— Не-е-ет, я не буду прыгать, — на этот раз я вырвала руку и попятилась.

Все это было весело, почти, я даже прониклась, но пора сваливать.

Рванула, что было силы. Народ подходил и становился плотной стеной, не давая пройти, а мне просто нужно уйти подальше от парня.

— Пропустите же!

Гулкий шум, звук тормозов и свист гудка паровоза. Мои волосы взлетели и хлестнули по щекам. Я обернулась, чтобы убедиться, что незнакомца нет рядом, но он прижал меня спиной к колонне.

— Ну и чего ты испугалась, русалка? Я же нежно, — подушечкой большого пальца он провел по моей нижней губе, слегка оттягивая ее вниз.

Его лукавая улыбка, очаровывала, мне не хватало воздуха. Он стоял близко, но поезд уже прибыл, можно не переживать, что толкнет на рельсы.

— Ты больной? В психушке лечишься? Ты опасен!

Он мог угробить меня!

— Любого, но только не тебя. Увидимся, — он коснулся губами щеки, оставляя немного влажный след, царапая ее своей легкой щетиной.

Его ярко-синие глаза, горели и улыбаясь, он отходил к вагону спиной, не боясь упасть. Вошёл, и перед самым его носом двери закрылись.

Это самое странное знакомство…

Точнее, даже не знакомство.

Надеюсь, больше с этим парнем никогда не встречусь…

Стабильное утро. Подъем в семь утра, гувернантка приглашает на завтрак.

— Аврора, завтрак на столе. Поторопись, не заставляй мать ждать, она сегодня не в духе.

— Мама. Скажи, а почему няни и гувернантки называют меня странной? — Я часто слышала, как они шепчутся за моей спиной, но как только появлялась в поле их видимости, начинали улыбаться.

— Не обращай внимания, все всегда будут шептаться, — она смотрела на свое отражение в зеркале, даже не взглянув на меня.

— Они называют меня хладнокровной, бесчувственным монстром. Это правда? Я — монстр? Может, мне обратиться к врачу? Ведь я и вправду ничего не чувствую, — она резко обернулась, и лицо ее исказила гримаса гнева.

— Ты обязана справиться с этим сама! — голос моей матери звенел от ярости, она была на грани истерики. — Не дай бог пресса узнает, что у меня дефектная дочь, я тогда позора не оберусь. Учись! Если не чувствуешь — играй. Может, пойдешь по моим следам. Хотя… — она опять презрительно меня осмотрела, сморщив прямой нос, я опустила голову и смотрела на свои туфли, — ты бездарна! Иди, ко мне придут, и не показывайся на глаза, а то еще своими словами испортишь мне карьеру.

— Хорошо, мама.

Я спокойно вышла из ее комнаты и поднялась к себе.

Нахлынули воспоминания, наверное, должна была обидеться и пойти поплакать у себя в комнате? Но мне было все равно. Тогда мне было всего семь лет. И вместо слез, истерик и крика я спокойно шла в свою комнату, садилась напротив зеркала и корчила рожи.

Я старалась понять эмоции. Скопировать. Со стороны это выглядело забавно — так говорили часто меняющиеся няни. Ведь они меня боялись. Странно… Как можно бояться ребенка, пусть он и не может проявить и выразить свои эмоции? А они боялись, даже иногда тряслись, когда я брала в руки ножик или другие острые предметы.

Время шло, я взрослела, но эмоции так и не проявлялись. Мать постоянно была то на гастролях, то на съемках, то на курортах с очередным хахалем. А я училась, старалась, зубрила… У меня была цель — получить золотую медаль, и я шла к ней. Было тяжело в школе, но у меня получалось скрывать отсутствие чувств. Некоторые считали это особенностью моего характера, другие называли странной. Но из-за моего статуса, опять-таки, боялись говорить это вслух.

У меня получалось реагировать на жизненные ситуации, как это делал бы эмоциональный человек. Я смеялась, старалась заплакать, кричала и злилась, только внутри ничего не менялось. Мне было интересно и любопытно — а какие на вкус эти эмоции?

Но, увы, я никак не могла помочь себе.

Однажды мать увидела вкладки в моем компьютере и приставила охрану, чтобы я ни в коем случае не обращалась ко всяким врачам. Из школы я сразу возвращалась домой. В редких случаях под охраной я могла пойти в клуб, но не могла понять его атмосферы. Кино для меня было обычным набором картинок, сменяющих друг друга.

Нормально для меня было как раз то, что я ничего не чувствовала. Мне и друзья были не нужны — не было потребности в общении, желании поделиться и посекретничать. Я рассказывала лишь по необходимости, если того требовал момент или желание подруг. Когда они ревели на моих коленях после расставания с очередным парнем, искренне завидовали моему хладнокровию и стойкости. Считали, что я независимая и целеустремленная девушка, что меня не могут задеть или обидеть чьи-то слова.

А я бы многое отдала, чтобы вот так, как они, полежать на коленях и изливать душу. Но в ней пустота, нет ни капли того, что испытывают они.

Поэтому мне приходится играть…

Ведь я — Актриса.

Если бы я не хотела злить мать, сразу побежала собираться в нежелании усугублять ситуацию и портить ее настроение. Привычно, не торопясь, потянула каждую мышцу. Разминая и растягивая. Я не могу сказать, что ощущаю боль. Скорее, внутри меня дискомфорт. Также и чувство голода, сна и усталость.

Поднялась с кровати и пошла в душ. Вымыв тело, надела халатик и спустилась к сидящей над тарелкой овсянки матери. Лицо ее скрыто волосами, и пока непонятно, в каком она настроении. Даже если хорошее, то спустя секунду она может бить посуду. Или же наоборот — вспомнит о распродаже и побежит, уже веселая, собираться за покупками.