Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/110
- Следующая
Остается предположить, что именно Сталин руководил партийной разведкой и контрразведкой вплоть до Октябрьского переворота. Такое грандиозное мероприятие нельзя было осуществить без наличия надежных сведений о противнике и его замыслах, о возможных союзниках, об агентуре врага, проникшей в партийные ряды, и о десятках других больших или малых проблем, возникающих при подготовке восстания. Кроме того, огромное значение имела связь с провинцией, ведь успех революции во многом зависел от того, какую позицию займут местные партийные организации. Именно они должны были информировать о положении на местах, а в необходимых случаях брать инициативу в свои руки.
Примерно об этом же, но не называя вещи своими именами, пишут венгерские исследователи Ласло Белади и Томаш Краус: «После апреля Сталин, которого считали отошедшим на второй план, выполнял может быть не очень броскую, но весьма подходящую для него задачу, которая имела большое значение для партии, готовящейся к захвату власти. Вместе со Свердловым он стал отвечать за связь с областными и низовыми организациями партии. Такого рода деятельность в партии, естественно, не была связана с гласностью и в новой обстановке. Требовалось по-прежнему соблюдать правила конспирации. Очевидно, об этом этапе деятельности Сталина не сохранилось документальных свидетельств. …Знания, приобретенные в тот период, Сталин смог использовать позднее. Его роль в течение года, хотя он в значительной мере оставался на заднем плане, …ни в коем случае не была второстепенной».
Остается добавить, что, несмотря на пребывание «на заднем плане», на Апрельской конференции он был избран в состав ЦК. В этот орган вошли девять человек. В списки для голосования после подробного обсуждения кандидатур внесли 26 имен. Из максимального количества (109 голосов) Ленин получил 104 голоса, Зиновьев — 101 голос, а на третьем месте оказался Сталин, получивший 97 голосов!
Одним из «конспиративных вопросов», решенных Сталиным (вместе с другими товарищами по партии) был перевод Ленина по поручению ЦК на нелегальное положение в результате событий 1917 года.
После расстрела демонстрации рабочих и солдат 3 июля 1917 года эсеры и меньшевики добровольно сдали власть буржуазии. С двоевластием в стране было покончено, началось наступление контрреволюции. 7 июля правительство отдало приказ об аресте В.И. Ленина (приказ, кстати, был подписан А.Я. Вышинским, будущим сталинским генеральным прокурором). Большевики были обвинены в заговоре, а Ленин и его соратники объявлены агентами германского генштаба. Чтобы опровергнуть эти измышления, Ленин выразил готовность подвергнуться аресту и на суде снять все обвинения в свой адрес.
Руководство партии в тревоге обсуждало вопрос, как быть? Ленин был укрыт на квартире Аллилуева. Теперь, приходя туда, Сталин мог быть (и, наверное, был) счастлив: там жили два любимых им человека — невеста Надя и Владимир Ильич. Что бы ни говорили и ни писали о Сталине, одного нельзя у него отнять: он искренне любил и преклонялся перед ним.
Надо было спасать Ленина, прежде всего, от него самого — убедить его в неприемлемости явки на суд. В споре между большевиками категоричнее всех высказался Сталин: «Юнкера до тюрьмы не довезут, убьют по дороге!» Правоту Сталина подтвердил впоследствии командующий войсками Петроградского округа генерал Половцев, В своих мемуарах он писал: «Офицер, отправляющийся в Териоки (Финляндия) с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю я получить этого господина в целом виде или разобранном… Отвечаю с улыбкой, что арестованные делают очень часто попытку к побегу». Ясно, что организаторы «суда» имели в виду не «правосудие», а захват и убийство Ленина, как два года спустя произошло в Германии с Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.
Сталину, Орджоникидзе и Ногину удалось сломить сопротивление Ленина. Но до этого они пытались все же получить от правящих партий гарантию, что Ленин не будет растерзан юнкерами. С этой целью Орджоникидзе и Ногин ходили в Таврический дворец, но безуспешно: меньшевики сами были перепуганы и ничего не могли обещать. Позднее, на Петроградской конференции, Сталин докладывал: «Я лично ставил вопрос о явке перед Либером и Анисимовым (меньшевики, члены ЦИК), и они мне ответили, что никаких гарантий они дать не могут». После этой разведки в неприятельском лагере было решено, что Ленин уедет из Петрограда и скроется в глубоком подполье. «Отъезд Ленина взялся организовать Сталин», — вспоминал впоследствии Г. Орджоникидзе.
Ленин сначала скрывался на квартире Аллилуева, затем он был загримирован, переодет (Сталин лично сбрил Ленину усы и бородку) и подготовлен к переезду. На Финляндский вокзал его сопровождали С.Я. Аллилуев, рабочий В.И. Зоф и И.В. Сталин. Некоторое время Ленин скрывался у рабочего Емельянова в Сестрорецке, жил в шалаше в Разливе, затем перебрался в Финляндию. Сталин стал связующим звеном между Лениным и ЦК.
Таким образом, надо признать, что заслуга Сталина в операции по спасению Ленина и созданию ему условий для бесперебойного руководства партией неоспорима.
Открывшийся 26 июля VI съезд РСДРП(б) единогласно одобрил решение о неявке В.И Ленина в суд.
Октябрь 1917 года неуклонно приближался, и вместе с этим возрастала угроза для партии большевиков как со стороны правых сил, так и со стороны западных держав.
Первые — Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие, потерпевшие поражение в результате провала корниловского мятежа, готовили заговор с целью захвата власти и установления правой диктатуры. Многие из этих заговорщиков не принимали большевиков всерьез, а были в оппозиции к Керенскому, а некоторые даже хотели свергнуть его руками большевиков, а потом расправиться и с ними.
Гораздо серьезнее к большевикам относились западные державы. Они опасались прихода большевиков к власти и выхода России из войны. Уже тогда, задолго до Октября, они начали плести антисоветские заговоры. Именно с этой целью в Петроград прибыл знаменитый английский писатель и разведчик Уильям Сомерсет Моэм. Он должен был «поддерживать меньшевиков против большевиков, выступавших за мир, и удержать Россию в состоянии войны с немцами».
В Петрограде Моэм разместился в отеле «Европа». Британское консульство было предупреждено телеграммой: «М-р В. Сомерсет Моэм направляется в Россию с секретной миссией освещать американской публике определенные фазы российской революции. Просим предоставить ему возможность пользоваться линией связи с Британским консульством в Нью-Йорке». Английский посол сэр Джордж Бьюкенен снабдил Моэма личным кодом, хотя и был взбешен тем, что будет вынужден отправлять телеграммы, с содержанием которых не знаком. Моэма он воспринял, как непрошенного гостя, который лезет не в свои дела, и практически отказался сотрудничать с ним.
Помощь Сомерсету пришла с неожиданной стороны. Он встретил Сашу Кропоткину, дочь знаменитого анархиста, князя Кропоткина, с которой познакомился еще в Лондоне и иногда переписывался. Саша была знакома с членами кабинета Керенского и вызвалась быть помощницей и переводчицей Моэма.
На основании собранной информации Моэм составил свой первый доклад. Он был пессимистичен. Армия находилась в состоянии мятежа, страна на грани голода, у правительства Керенского положение шаткое. Приближалась зима, а топлива не было. Большевики вели агитацию, Ленин скрывался где-то в Петрограде.
С помощью Саши Моэм познакомился с Керенским и несколько раз встречался с ним — в ресторане, в доме Саши, в офисе Керенского. Впечатление о нем вынес грустное: изнуренный человек, подавленный властью, неспособный действовать и всего боящийся.
Гораздо больше Моэму понравился эсер Борис Савинков, военный министр Временного правительства, заявивший ему: «Или Ленин поставит меня к стенке, или я его!»
«Мои доклады оказались никому не нужными в Лондоне», — вспоминает Моэм. Так невинно выглядит миссия Моэма в его изложении. В действительности все было сложнее и страшнее. С помощью чешских разведчиков Моэм связался с руководителями чехословацкого корпуса и привлек их к антибольшевистскому заговору. В нем принял участие и Б. Савинков и видные российские генералы. Моэм отправил в Лондон зашифрованный план государственного переворота, который, как он утверждал впоследствии, был принят и ему были обещаны все необходимые средства. Сомерсет Моэм просто не успел: большевики опередили его. Впоследствии он узнал, что находился в числе лиц, которых собирались арестовать большевики после прихода к власти.
- Предыдущая
- 4/110
- Следующая
