Я спасу тебя от бури - Мартин Чарльз - Страница 10

Сэм шла так, словно она ступала по поверхности Марса. Хоуп остановилась у двери и провела пальцем по дверному звонку. Марлина заметила это.

– Все нормально, золотко. Можешь позвонить.

Хоуп нажала кнопку, и прозвучала электронная версия нескольких первых нот «Канона в ре мажоре»[17]. Они вошли внутрь, и Марлина сразу же позвонила по телефону.

– Пожалуйста, соедините с доктором Мишо. – Она сделала паузу. – Это мисс Марлина. – Еще одна пауза. – Добрый день, док, как поживаете? – Она закивала. – Хотела спросить, не могли бы вы нанести визит на дом. Да. Как насчет… – она окинула взглядом Сэм и Хоуп, – …скажем, через час? Да, сэр, я встречу вас у лифта. Спасибо, док.

Она повесила трубку и повернулась к Сэм и Хоуп:

– Устраивайтесь как дома. Помойтесь, освежитесь, а я вернусь через час. Если что-то понадобится, наберите ноль, и у меня в кармане зазвонит телефон.

Сэм и Хоуп дружно кивнули. Марлина ушла, а они стали ходить по комнате, разглядывая все, но ни к чему не прикасаясь. Мраморный пол, мебель из красного дерева, три вида занавесок, подлинные картины маслом, огромная двуспальная кровать, большой телевизор с плоским экраном, дорогая стереосистема. Минуту спустя Хоуп заглянула в ванную и крикнула:

– Мама!

Сэм побежала туда; Хоуп указывала в угол комнаты. Ванна была достаточно просторной, для четырех человек. Сэм медленно повернулась ко мне и широким жестом обвела комнату.

– Это законно?

Я рассмеялся.

– Да, законно.

– Вы торгуете наркотиками?

Снова смех.

– Нет, не торгую – по крайней мере, пока. Хотя у меня были возможности. – Я открыл дверь. В коридоре стоял стул, на котором я когда-то провел много часов. – Вы обе помойтесь; позовите, если я понадоблюсь. Да, и передайте мне вашу одежду, когда разоблачитесь, и я отдам ее в чистку.

Она нахмурилась.

– Вы собираетесь выстирать нашу одежду?

– Вообще-то, нет. Но я отдам ее людям, которые выстирают, высушат и сложат ее для вас, а потом завернут в бумагу и перевяжут бантиком.

– Я правильно поняла? Фея из прачечной постирает мою одежду, а потом завернет в бумагу и перевяжет бантиком только потому, что вы попросите об этом?

Ее недоверие было ощутимо физически.

– Да, мэм.

– Чего вы хотите?

– Ничего.

– Послушайте, мы с вами взрослые люди. Все имеет свою цену.

Я уселся на стул.

– Я буду сидеть прямо здесь.

Она закрыла дверь, но не думаю, что мне удалось убедить ее.

Пять минут спустя, когда я сидел на стуле и чесал затылок, Сэм приоткрыла дверь и протянула мне их одежду. Она была сложена в стопку и упакована в пластиковый пакет.

– Если бы нам не пришлось надевать ее снова, то я попросила бы сжечь ее.

За дверью я слышал, как Хоуп плещется в ванне. Я спустился на лифте на первый этаж и направился к Марлине. По пути я порылся в пакете и нашел водительское удостоверение Саманты Дайсон в заднем кармане ее джинсов. Более того, я обнаружил маленький блокнот Хоуп в переднем кармане толстовки с капюшоном, которую она носила.

Доктор Жан-Поль Мишо пожал мне руку и улыбнулся:

– Приятно увидеть тебя, сынок. Как поживаешь?

– Отлично, сэр. А вы?

– Не могу пожаловаться. Расскажи мне об этих двух.

Я рассказал ему что знал, и мы постучались в дверь. Открыла Хоуп в белом махровом халате, полы которого волочились по полу. Сэм стояла за ней с мокрыми волосами и в таком же халате, но доходившем ей до колен. Порез над пяткой говорил о том, что она побрила ноги.

– Док, это Сэм и ее дочь Хоуп. – Я впустил его в комнату. – Сэм, Хоуп… это доктор Жан-Поль Мишо. Мы с ним старые знакомые. Пару раз он накладывал мне швы и ремонтировал меня. Он позаботится о вас, а я посижу снаружи.

Прошло пятнадцать минут. Лифтовый звонок издал мелодичный сигнал, и в коридор вышла женщина в белой блузке, со стетоскопом и сумкой в руке. Она постучалась в дверь, и док впустил ее. Еще через пятнадцать минут женщина ушла. Вскоре после этого Жан-Поль открыл дверь и вышел из комнаты.

– Я наложил три шва над глазом Сэм и прописал ей обезболивающее. Она весьма сильно ударилась головой. Вероятно, небольшое сотрясение мозга.

– Я это видел. Удар был сильный.

Он пожевал губами и покачал головой:

– Что касается Хоуп, я выписал ей несколько рецептов. Во-первых, у нее чесотка.

– Чесотка, сэр?

– Бытовые клещи. Такое случается при жизни в неподобающих условиях. Прописал ей соответствующий крем: хорошенько помазаться несколько дней, и все будет в порядке. Во-вторых, я на несколько дней прописал ей стероидный препарат, который откроет ее дыхательные пути. Чтобы она избавилась от этого кашля.

– Что может быть его причиной?

– Да… кошки. Она аллергик. Сэм сказала, что пыталась достать деньги, чтобы купить этот препарат на автостоянке, но столкнулась с осложнениями. Это случилось, когда они встретились с тобой.

– Да, сэр, но я ничего не знал о стероидах.

– Готов поспорить, это еще не все, о чем ты не знаешь. – Он помедлил. – Эта девочка, Хоуп… у нее было кое-что… в общем, поэтому я пригласил доктора Грин. Она женщина. Там нужно было занести в протокол оставшиеся свидетельства.

– Свидетельства, сэр? – У меня появилось недоброе предчувствие, что мне не захочется знать подробности.

Он снял очки для чтения и повертел их в руках.

– У нее есть разрывы в том месте, где их не должно быть у маленьких девочек.

– Сэр?

Он посмотрел мне в глаза.

– Насильственное проникновение.

Недоброе предчувствие подтвердилось. Я уставился в пол.

– Вот почему на одеяле кровь…

Он кивнул:

– Именно так. Улик осталось немного, но лучше к таким вещам привлекать женщину. Девочка слишком упрямилась для осмотра, поэтому доктор Грин оказала большую услугу.

– Я позвоню вниз и скажу Марлине, чтобы она отложила стирку их одежды. Может быть, там остались какие-то улики.

– Это хорошая мысль, но сомневаюсь, что мы много найдем.

– Что вы можете сделать?

Он покачал головой:

– Я прописал ей превентивный антибиотик, но у меня нет рецепта против того, что на самом деле больнее всего.

Я кивнул, вертя шляпу в руках. Он немного помедлил, прежде чем продолжить.

– Мисс Дайсон просила сказать тебе… Когда она узнала… о разрывах… это было большим ударом для нее.

Я пожал ему руку.

– Не могу и сказать, как я благодарен.

Он потянул меня за воротник, открывая шею, и постучал пальцем по мочке уха.

– Я слышал о твоих неприятностях. Читал о них. Это было во всех газетах. Звони мне, если что-то понадобится. Что угодно. И еще, Тайлер.

– Да, сэр?

– Это хорошие люди. Сделай для них что можешь.

– Сделаю. Еще раз спасибо, сэр.

Он пошел к лифту, а я стал расхаживать по коридору, задаваясь вопросом, во что я ввязался и как мне теперь постучать в дверь. Но через несколько минут дверь приоткрылась, и рука Сэм поманила меня внутрь. Мы стояли в дальнем конце комнаты перед облицованным мрамором умывальником, а Хоуп резвилась в ванной за закрытой дверью. Огни Нового Орлеана сияли за окном.

Сэм потерла ладони и оглянулась через плечо.

– Она полюбила купаться в этой ванне. Говорит, что она похожа на бассейн. Напустила туда пузырьков.

Бурбон-стрит находилась в двух кварталах от нас. Люди ходили взад-вперед, словно крупные муравьи.

– Пусть плавает сколько хочет. Здесь нет лимита на горячую воду и пузырьки.

Сэм повернулась, сжав кулаки. Ее трясло. Она обратилась к собственному отражению в стекле: «Что за человек?..» На ее запястьях проступили синие вены, и она повернулась ко мне.

– Вы должны спрашивать себя, что за мать…

– Мэм, я вас не осуждаю, – оборвал я.

– Вы могли бы прекратить это?

– Что именно?

– Называть меня «мэм».

– Хорошо.

– Наверное, я должна вам рассказать…

Какая-то часть меня задавалась вопросом, не лучше бы было это сделать в присутствии ее адвоката, но другая часть упрекала первую за такую мысль. Десятилетия на службе закона могут закалить человека. Перевернуть его взгляд на мир. И сделать его чертовски ловким чтецом чужих мыслей.