Убить некроманта - Далин Максим Андреевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/67
• Следующая

Невыносимо.

И тут Питер подошёл и сел на пол рядом с моим креслом. Смотрел на меня и улыбался.

— Что тебе надо? — говорю.

— Государь, — говорит и ставит локти на мои колени, — а я? У меня же теперь мёртвый конь — я за два, много за три дня в столице буду. Мне-то Марианна поверит, точно.

Меня прошиб холодный пот. Я всё понял. Всю интригу Тех Самых Сил в самых тонких нюансах. И мне стало нестерпимо страшно.

— Нет, — говорю. — Ты не поедешь.

Говорю, а сам думаю о Тодде, о продолжении династии, об опозоренной королеве… Совершенно помимо воли думаю. Любовь вперемешку с ответственностью и ужасом. А если случится так, что только Тодд…

Питер вздохнул. А Оскар медленно молвил:

— Если мне будет позволено высказать свою точку зрения, мой добрейший государь… Это выход.

— Уже, — говорю. — Прекрасный выход.

А Оскар взглянул на Питера своими всевидящими очами — так, как вампиры смотрят в суть, не на поверхность. Питер охнул и вцепился в мои ноги — от таких вещей человека холод до костей пронизывает, и я сдёрнул для него покрывало с кровати. И прикасаясь к нему, тоже увидел то, на что смотрел Оскар.

Тень смерти.

Будь оно всё неладно! Я в тот момент не просто понял, что жить ему осталось считанные дни, — я почувствовал, как он будет умирать. Впервые пришло озарение такой силы — вероятно, потому что Оскар был рядом. И я бы предпочёл не знать, Богом клянусь, потому что ослепительно ярко вспомнил мёртвого Нарцисса, восковую маску с багровыми дырами на месте глаз… И увидел, что они сделают с Питером, если он попадётся в руки этим гадам…

Ну что такое был Добрый Робин с его шайкой! Разбойники есть разбойники. Умирать всегда не сладко, но ничего принципиально ужасного они придумать не могли. Изощрённость в убийстве — это, знаете ли, качество людей образованных. Светски воспитанных, вроде Роджера, от которого, кстати, и вправду воняет псиной…

— Нет, — говорю. — Питер не поедет. Он не доедет. Всё. Тема закрыта.

Оскар чуть-чуть повёл плечами. С видом «я прав, а впрочем, воля ваша».

— Вы, мой милосерднейший государь, не сможете изменить мировой порядок вещей, — говорит. — Не в ваших силах и не в человеческих силах вообще…

— Князь, — говорю, — вы придёте его отпустить?

Оскар только головой покачал. И Питер взглянул на меня снизу вверх с грустным таким и понимающим видом, мой милый бродяжка. И улыбнулся, обречённо как-то.

— Да ладно, — говорит, — государь. Кому суждено повешену быть, тот не утонет.

И тут меня озарило. Нет уж, думаю, по крайней мере, я не дам ему умереть в муках среди врагов. Это в моих силах. И ещё в моих силах — нечистая сила. Некромант я или нет, в конце концов!

— Питер, — говорю, — поедет со мной. А ребёнком займётесь вы, Оскар.

О, как он удивился! Не только я рассмеялся — Питер фыркнул мне в рукав, такое это было зрелище. Нечасто его так выбивали из седла. Да ещё Питер тихонько сказал:

— Теперь господин Князь завтра днём в гробу перевернётся… От недовольства собой…

Оскар снисходительно ему улыбнулся — показал, что человеческие шпильки неумершего не задевают. А мне сказал, уже взяв себя в руки, с обычным невозмутимым видом:

— Простите мне мою невероятную недогадливость, мой мудрейший государь, но я не могу взять в толк — как это я займусь смертным ребёнком? Что я могу сделать? Вы, ваше прекрасное величество, вероятно, помните, что согласно Сумеречному Кодексу, Переход не может быть пройден смертным младше четырнадцати лет, а Тодду…

— Вот ещё, — говорю. — Я и не думал о том, чтобы сделать сына вампиром. Вы его просто заберёте. Из дворца, от Марианны. Вы — или Агнесса. Я не думаю, чтобы он сильно испугался, — я ему о вас рассказывал.

Оскар задумался.

— Причудливая мысль — поручать жителям Сумерек человеческое дитя… И что с ним будет днём?

— Пара гвардейцев и волк, — говорю. — Агнесса ещё помнит, какая еда нужна людям, она прекрасно о малыше позаботится. Где он будет жить — придумайте. Мёртвые слуги присмотрят за ним — чтобы не тревожил ваш сон и сам куда-нибудь не делся. Тодду с мертвецами играть — не привыкать стать. А Марианна без малыша никуда не уедет.

Оскар прочувствованно поклонился.

— Мне ещё не встречался, — говорит, — человеческий разум, настолько изворотливый и чуждый условностей. Я сделаю всё, что вы желаете, мой драгоценный государь. Я восхищён.

— Последнее, — говорю. — Пришлите мне Клода. Он мне нужен.

Оскар согласно склонил голову, обозначил церемонный поцелуй и удалился. А Питер взял меня за руки и спрашивает:

— Я, государь, значит, скоро умру, да?

Без особого страха, печально улыбаясь.

Я его поднял с колен и обнял. Он был мне мил, как никогда. Насчёт него я тоже кое-что решил. Я жалел его тело, которое хотел бы сохранить по многим причинам, но уже был готов пожертвовать любыми своими желаниями ради того, чтобы оставить поблизости хотя бы его душу.

Его душа была мне дороже его тела.

— Питер, — спрашиваю, — хочешь стать вампиром? Клод будет твоим старшим, не Оскар. Ты же дружен с Клодом, придёшь в Сумерки, как к своим… Хочешь?

Он молча помотал головой.

— Но почему, дурачок? — говорю. — Боишься душу погубить? Так у вампиров души в порядке, они тебе объяснят, чему они служат — и тоже Господу в конечном счёте. Проживёшь долго-долго, весело — научишься превращаться в летучую мышь, в лунном свете купаться, чем плохо?

Молчит и трясёт головой, как лошадь. Я начал сердиться.

— Да какого демона ты не хочешь? — повышаю голос. — Ты что, не понимаешь, что я тебе предлагаю, что ли? Жизнь, силу, свободу…

И тут я вдруг замечаю, что он плачет. Смотрит на меня — и слёзы текут. Первый раз вижу его слёзы. Из-за того, что я ему бессмертие пообещал, не угодно ли. Что за человеческая блажь, что ему не так?

— В чём дело, бродяга? — спрашиваю. — Собираешься слушаться?

— Нет, государь, — говорит. — На что мне всё это сдалось — без вас-то? Мне Клод рассказывал — у вампиров с людьми любви не бывает, а Дар ваш лакать, как они, я не хочу. И смотреть, как вы состаритесь и умрёте без меня, тоже не хочу. Вот и всё. Если вы хоть немножко ко мне привязаны, не отсылайте меня, пожалуйста, — ни к вампирам, ни в монастырь, ни в провинцию. Лучше уж я рядом с вами доживу до конца как человек и умру как человек. Может, ещё сделать получится что-нибудь полезное перед смертью. А без вас всё равно не жизнь.

Не изволите ли? Снова совершенно меня обезоружил и согрел до мозга костей. Я почувствовал, что всё получится, буквально всё. Мне хотелось рассказать Питеру, как я ему благодарен, какая он для меня находка, как я его люблю, наконец… А сказалось только:

— Да не гоню я тебя, не реви.

И тут Клод вошёл в зеркало. Поклонился и спросил из поклона — снизу вверх:

— Вы желали меня видеть, тёмный государь?

Я взглянул на Питера, а Питер уже стоял, скрестив руки на груди и улыбался с видом «всё — смешные пустяки». Без тени страха, без тени печали. И слёзы высохли, будто их и не было. Спокойный, словно кот на печи.

— Будете меня сопровождать, Клод, — говорю. — На всякий случай. У нас важное дело — нужно перехватить старого монаха, который может наломать дров и которого Роджер позвал на службу. Выезжаем сейчас же.

Клод с Питером переглянулись и лихо кивнули. Оба. Через десять минут мы были уже в пути. Шёл второй час пополуночи. На мою душу сошёл божественный покой.

Я воспользовался тактикой, отработанной ещё во время войны.

Клод снова стал моим разведчиком. Я, конечно, знал от демона маршрут монаха, но это был маршрут на момент моей с демоном беседы. Бобёр, который запрудил речку и залил водой дорогу, мог всё поменять в самый последний момент и самым решительным образом.

И я, как во время войны, отправил вампира взглянуть с высоты полёта нетопыря, найти место ночлега, уточнить и перепроверить. Клод всегда прекрасно справлялся — и до рассвета обычно успевал найти, где подкрепиться по дороге.

• Предыдущая
• 53/67
• Следующая